Истинная любовь феи (СИ)

— Угощайся, — улыбнулась Мелинда, протягивая мне красное, сочное яблоко.
— Спасибо.
Я повертела его в руке. Ни за завтраком, ни за обедом, я почти не прикоснулась к еде, и аромат свежего яблока заставил меня ощутить резкий голод. Принцесса рядом уже вовсю хрустела вторым таким же, не отрывая взора от книги, и я решила последовать её примеру.
Сладкая мякоть наполнила рот, брызнув чуть кисловатым соком. Если подумать, я сама сейчас, как это надкушенное яблоко, стоит только развернуть его другой стороной: если посмотреть, красивый глянцевый бочок, а стоит развернуть — зияющая пустота.
Солнце мягко пригревало. Убрав огрызок в припасённый для этого мешочек, я легла на одеяло и закинула руки за голову, а ещё через пару минут мир погрузился во тьму…
Когда я проснулась, солнце уже так не припекало. Было даже чуть прохладно, и мне пришло в голову, будто умудрилась проспать до вечера прямо на стёганном одеяле принцессы. Но не успела открыть глаза, даже пошевелиться, как услышала голоса.
— Ты с ума сошёл? — шептала принцесса Мелинда, её милую картавость трудно было не узнать. — Она нам живой ещё пригодится! У Объединённого королевства будет намного больше возможностей, если она возродит земли Семигорья!
— Да сдалось тебе это сельское хозяйство! — отвечал другой, мужской голос. — Объединив Алоран с Семигорьем мы легко захватим Миркутан, Сансар без боя сложит свои копья…
— Послушай, Олли. Мне, в отличие от тебя, нужен не только трон, но и благополучие страны, а значит — каждого человека в отдельности. Счастлив лишь тот правитель, чьи люди счастливы. Мне нужна эта фея!
Я вся обмерла. Надо как-то незаметно вызвать Дортмунда с Каварелли, у меня ведь должна быть на рукаве сигнальная брошь, только потереть камешек! Я медленно, чтобы не привлечь к себе внимание, сдвинула руку… и ужаснулась. Одежды на мне не было. То есть, совсем. Абсолютно. Никакой.
Со всей осторожностью я приоткрыла глаза, лишь едва, чтобы понять хотя бы, где нахожусь, — и обнаружила себя в незнакомой крошечной избушке. Неподалёку за столом, грубо сбитом из рубленного дерева, сидела Мелинда со своим другом детства. Одета она была в то же бежевое платьишко, что и при встрече со мной в саду: значит, времени прошло не много. Вот только что теперь делать?!
— Я смотрю, отец неплохо тебе на уши присел.
— Ты моего папеньку не трожь. Он хоть и наивен, но королевством управлять умеет.
— Чего ж он, такой умеющий, до сих пор едва концы с концами сводит?!
— У него есть свои недостатки, и моя задача — их устранить. Но это не значит, что я забуду про его науку.
— Ох, ладно, Тьма с тобой. Оставим твою фею.
От великодушного решения сохранить мне жизнь менее страшно не стало. Зачем я им вообще нужна? И где моя одежда?
— Надо торопиться, — сказала Мелинда. — Я должна быть в замке, когда её пропажа обнаружится. На тебя не подумают, на фей поисковые чары не действуют. Двигайтесь сразу в Сансар, там вас не отыщут. Не забудь только ошейник на неё надеть, а не то как нафеячит тебе ослиную голову — и все планы под хвост дракону.
— Ладно, Мелли. Ступай. Я пришлю тебе весточку, когда закончу с Артаурами. Младшенький уже у нас в руках, осталось совсем недолго.
Послышался шелест одежд, скрип отодвигаемого стула.
— Что, прямо сейчас? Не дождёшься даже, когда она проснётся?
— А зачем? Она уже раздета, так хоть сопротивляться не будет…
Голос его был уже совсем рядом и я испуганно распахнула глаза. Прямо надо мной стоял тот самый Олли, и ремень его уже был расстёгнут.
  
Глава 14
 
Рэйнольд Огнерождённый шёл умирать. Боль в груди становилась всё сильнее, и всё больше мешала дышать, она нарастала с каждым днём, неумолимо приближая конец и не оставляя надежд дожить даже до следующего дня. Каждый вечер дракон ложился спать, гадая, проснётся ли наутро. Теперь сомнений не осталось. Пришло время покинуть людей, скрыться в одинокой пещере и тихо, гордо покинуть этот мир.
Он шёл по пыльной дороге под палящим летним солнцем, обливался потом и молил лишь об одном: успеть добраться до спасительной прохлады гор. Умереть здесь, в низине, было бы совсем неприятно. Он мог бы обратиться в ящера, взмахнуть огромными сильными крыльями и долететь до Драконии всего за пару часов, но перелёт над территорией Семигорья был запрещён последним перемирием, и оставалось уповать только на то, что ноги донесут раньше, чем остановится сердце.
 
Если бы только Лея не обращала свой взор на этого напыщенного колдуна!.. Рэй успел даже обрести надежду.
Но время шло неумолимо. И теперь пути назад уже нет.
Дракон утёр со лба пот и поднял глаза к солнцу. Сколько времени он уже мерит шагами бесконечные дороги Семигорья? И как далеко до границы, где можно будет расправить крылья в последний раз?
Достаточно далеко, чтобы заранее подумать о ночлеге.
Рэй сделал шаг, но снова остановился. Голова нехорошо закружилась.
— Перегрелся, — пробормотал он и присел на большой округлый камень. Реки поблизости не было.
Голова кружилась всё сильнее, и вот уже перед глазами поплыло, предметы потеряли очертания… и тут он словно своими глазами увидел её. Эту вредную, глупую, но такую трогательную фею. Глаза её были распахнуты в ужасе, а губы беззвучно шептали: «Мне страшно. Мне страшно. Помоги…»
Дракон моргнул — видение исчезло.
— Да чтоб тебя, — прорычал он и, вскочив на ноги, в одно мгновение обратился в крупного красного дракона. Взревел, раскинул крылья и захлопал ими, поднимая вокруг завихрения ветра и постепенно, взмах за взмахом, взмывая в воздух.
Боль в груди нарастала. Но Рэй был опытным бойцом и привык терпеть. Сжав зубы, он что было сил помчался на слабый женский голос, что звенел в его голове.
* * *
В одной из самых малых башен замка на полу возле собственной кровати сидела Зои и утирала слёзы. Она-то надеялась, что родители к утру остынут и всё простят, но они не стали даже вести переговоров, только поручили тётушке Долорес проследить за тем, чтобы малышка сделала уроки, поела как следует и не забыла отрепетировать гаммы. Всё — не выходя из собственных покоев. Принцесса даже пыталась взывать к голосу разума матери, напоминая, что променады полезны для здоровья, но та была непреклонна. И если прошедшим вечером Зои лишь обиделась за наказание, то теперь не на шутку перепугалась.
— Сбегу из дома, — твердила она. — Убегу с Мареком, он давно предлагал. У него сестра при дворе в Тридевятом. Раз они так меня не любят, раз им так дорога эта фея, то не нужна я им. Никто даже не заме-ети-и-ит!..
Она зашлась новыми рыданиями, жалея себя, как никогда, и всё больше преисполняясь решением покинуть отчий дом во что бы то ни стало.
Через некоторое время слёзы кончились, на душе стало пусто и спокойно. Тяжело вздохнув, Зои подошла к окну… и услышала знакомые голоса. Совсем тихо, приглушённо — из соседней комнаты.
«Интересно, — подумала она. — С кем это там Мелинда разговаривает?»
Не откладывая в долгий ящик, она отыскала в сундуке со старыми игрушками особую трубку, потом села у одной из стен, отодвинула в сторону маленький комодик и вставила трубку в едва заметную дырку в стене. К другому концу приложила ухо и прислушалась.
—… можно и переночевать, — закончила свою мысль Мелинда.
— Нет, переночевать нельзя, — ответил мужской голос, в котором Зои с удивлением узнала Олли. — Если нас начнут искать, то в первую очередь прочешут всю округу. Надо уходить.
— Вот.
 
— Что это?
— Артефакт, который блокирует любую магию у человека, на которого его наденешь.
— Думаешь, он сработает на фее?
— Уверена. Именно с помощью такого ошейника когда-то укрощали Малефисенту. В наших кладовых что только не сохранилось.
— Мелли…
— Что?
— Я люблю тебя, Мелли!
— Скажешь мне это, когда всё закончится. А пока… если умрёшь — можешь не возвращаться.