Дорогой Леонид Ильич. «Большой Сатурн»
Всю технику грузим на платформы. Всего получается уместиться на десяти составах [63], плюс одиннадцатый с боеприпасами и топливом. Впереди пойдёт бронепоезд. Эшелоны пойдут с минимальными трёхминутными интервалами, без остановки до Батайска. Связисты уже заказали у немцев зелёную улицу для бронепоезда и поезда с раненными. Будем надеяться, что немецкие железнодорожники не подведут, стрелки не перепутают. Бронепоезд и два эшелона не задерживаясь идут дальше через Дон, в Ростов. Для всех составов за день успели сделать по четыре быстро сборные аппарели. Так что, если придётся разгружаться на необорудованных площадках – проблем не будет. За работу товарищи, грузимся, время «Ч» в 24—00!
14 декабря 1942 год. г. Тихорецк —г. Ростов-на-Дону.
Сумасшедший день закончился, наступает следующий. Прощаемся с Андриановым, взаимно желаем друг другу удачи. Запрыгиваю на первую платформу состава. Поехали. Я с большинством штабных еду в пятом с головы колонны составе. По железной дороге до Ростова около 170 км. Часа три-четыре в пути.
Забираюсь в штабной БТР. Теперь можно слегка вздремнуть. Всё равно от меня сейчас ничего не зависит. Надеюсь, всё срастётся как задумано. Шухер у немцев должен начаться под утро, когда сообразят, что из Тихорецка ни поезда не идут, ни машины не едут и самолёты не летят. Тогда и начнут суетиться, а в это время и в Ростове у них проблемы начнутся. С тем и заснул.
Железная дорога, перестук вагонных колёс, ни с чем не сравнимый запах чая из топящегося углём вагонного титана. Романтика. А для романтики ещё и симпатичную попутчицу в отдельное купе. Мечты курсанта при отъезде в отпуск. Только проездные курсантам положены на плацкарт. Но мне повезло-не повезло. Ротный докопался до меня за какой-то залёт, нарезал задачу по уборке от снега ротной территории на спортгородке училища. Все однокурсники свалили в отпуск ещё утром, а я свой отпускной получил только вечером. Поезд, на который заранее был куплен билет ушёл ещё в обед. Непруха. На следующий поезд в кассах остался только один билет в СВ. Денег хватает —стипендия повышенная, за отличную учёбу. Беру СВ и мечтаю о блондинке. А теперь надеюсь – пруха. Два дня в пути в уютном купе с прекрасной незнакомкой. Романтика в квадрате. Загружаюсь в вагон. Соседки – нет. Где же ты, где? Минута до отправления – её нет. Неужели мне придётся два дня мучиться от одиночества. Ура – кто-то идёт. Пруха. Ага, фиг вам! Откатывается дверь и в проёме возникает… бабулька лет за семьдесят в черном траурном платке. Непруха. На похороны едет бабушка. Самое противное, то, что бабулька оказывается довольно приятным в общении человеком, и ненавидеть её за растаявшие курсантские мечты-надежды не получается.
Проснулся. Думаю. Если это вещий сон, то про что он? Про переменчивость везения или про то, что скромнее надо быть в своих запросах? От философских рассуждений отрывает звонок полевого телефона. На часах 04—20. От радийной машины протянут кабель в штабной БТР. Посыльных то по платформам, на ходу гонять не напасёшься, а радио лишний раз трогать незачем. Связисты сообщают – получен условный сигнал от бронепоезда. Они уже в Батайске, немцы пока спокойны. Ну вот, ещё десять минут, и мы тоже будем в пригороде Ростова.
Вокзал в Батайске взяли под контроль тихо и быстро. Эшелоны энергично разгружаются. Но сам Батайск по менее Тихорецка будет. Первые разгрузившиеся уходят брать под контроль мост через Дон. Со стороны Ростова слышны первые выстрелы. За Доном встаёт зарево большого пожара. Проходимся по Батайску частой гребёнкой, разносим всё мало-мальски похожее на оплоты оккупантов. Но проводить сплошную зачистку пока нет времени. Основные силы группы устремляются через захваченный мост в Ростов.
Такое ощущение что стреляют по всему городу, но как-то не тянет это на эпичную битву. Подразделения ОМБрГ медленно растекаются по охваченному то ли паникой то ли непонятками городу. Организованное сопротивление только в районе ипподрома и на трёх, находящихся практически в городской черте, аэродромах. Подразделения зачищают улицы, штурмовыми группами, так как меня и учили. Впереди по обоим сторонам улицы, прижимаясь к стенам домов идёт группа пехоты (5—7 автоматчиков и расчёт или два с немецким МГ) контролируя дома на противоположной стороне улицы. За ними в 30—50 метрах, уступом два танка, по противоположным сторонам улицы, готовые поддержать огнём пехоту. Далее в 50—100 метрах тоже уступом идут два БТРа с зенитными пулемётами или автоматическими пушками – эти контролируют верхние этажи и крыши. В БТРах же сидят стрелки-снайперы, они у меня в каждом отделении есть. Далее ещё пара грузовиков с пушкой и миномётом. Их задача – держать очередной зачищенный перекрёсток, пока штурмовая группа идёт к следующему перекрёстку.
Бронепоезд катается по железной дороге, окружающей практически весь город кольцом, проехал раз —обстрелял по очереди все три аэродрома, поехал дальше мимо Александровской до Аксая, расстрелял там железнодорожную станцию изничтожив всё путевое хозяйство. Потом обратно вдоль берега к мосту. Три раза так проехать получилось, пока немцы не сообразили пути подорвать.
А, когда солнце встало, мы уже почти всех немцев выдавили за пределы кольцевой ж/д. Ленгородок тоже зачистили. К обеду, изредка постреливавшие на окраинах, немцы оттянулись к Аксаю и по дорогам на Чалтырь и Красный Крым.
Подводим предварительные итоги. Потеряли подбитыми 12 танков, 16 БТРов и 11 грузовиков, по личному составу – 112 убитыми и 176 раненными. Из трёх расположенных по окраинам концлагерей освободили 5 720 пленных красноармейцев и на Батайской пересылке – 311 средних и старших командиров. Видок правда почти у всех по сравнению с Тихорецкими пленными – печальный. В Тихорецке основная масса – и двух месяцев в плену не провела. А эти – почти все чуть не с лета в плену. Заморенные, исхудавшие, больные. Почти половину пришлось в спешно организованный госпиталь отправлять. Но всё равно полнокровный стрелковый полк мы из бывших пленных сформировали.
Немецких раненых в два приёма вывезли в Кулешовку и нагло позвонили коменданту Азова, что б забрал земляков.
Трофеи достались богатые. Одной бронетехники раз в пять больше, чем потеряли. Что-то с расположенных в городе армейских ремзаводов, что-то новенькое на платформах прямиком из Рейха. Очень порадовали 18-ть 170-мм пушек [64] с неплохим запасом снарядов. С артиллерией достойно – полторы сотни различных калибров, от 37-45-мм и до упомянутых 170-мм. Про стрелковку, боеприпасы, топливо и продовольствие – минимум нам на пару-тройку месяцев автономной обороны.
На аэродромах ни чего кроме радиолокатора не захватили (отдельное спасибо разведроте – это их задача была), зато сожгли 120 бомбардировщиков, 67 транспортников и 41 истребитель.
В 14—10 отправил полный отчёт в штаб фронта. Там минут 30 молчали. Потом спросили про мой больной зуб, проверяют. Нету, отвечаю у меня больных зубов. Поверили – поздравляют. Спрашивают, что надо, сколько продержимся. Прошу по возможности прислать десантный батальон, боле ничего не нужно. Спохватываюсь, наглею и прошу прислать на местный аэродром полк истребителей и полк штурмовиков. Топливом и боеприпасами обещаю обеспечить на месте. Две недели точно продержимся. Так что, давайте не тормозите – начинайте наступление. Пообещали, как только, так сразу. Пообщались. У меня во взводе связи два якута и один шорец, а в штабе фронта на узле связи тоже якут и шорец есть. Так что иногда можно открытым текстом через переводчика говорить с Большой Землёй.
Сижу на крылечке какого-то старинного дома на Большой Садовой, что выбрал для штаба обороны города. Курю, жду, когда подпольный обком подтянется, я что ли один Советскую Власть должен восстанавливать. И тихонечко, практически про себя, хихикаю. Представляю, что в Тбилиси и в Грозном сейчас происходит, там начальство, хотя бы в курсе было того, что я натворить был должен. И просто не представляю, что происходит в Москве. – Ви, чито там на Кавказе перепились все, чито Ви такое говорите, одной бригадой за два дня два города визяли? Ростов визяли? Грюппу армий «А» окрюжили? Растрэлять шютьника!