Свои и Чужие (СИ)

«Второй номер» мешкал, не знал, как поступить дальше. Тело напряглось, прежде не приходилось стрелять в человека с метрового расстояния, тем более в свояка.
— Фрей говоришь, и что же ты тут делаешь, Фрей, в чужой-то форме?
Нарнису срочно нужно было что-нибудь придумать, иначе он имел все шансы стать дуршлагом. Импровизация никогда не считалась его сильной стороной, но попробовать стоило, да и выбор-то не очень велик.
— Переодеваться люблю. Фетиш такой!
Это была критическая точка для Нарниса, после неё последовал бы выстрел. И он последовал, но не в грудь, как рассчитывал Верон, а лишь задел предплечье, так как лже-Фрей успел вывернуть корпус и плеснуть содержимым термоса прямо оппоненту в лицо. Стремительно сократив дистанцию, схватился рукою за глушитель автомата, увел в сторону, а Верон продолжал жать на курок. Хлёсткие тюф-тюф-тюф оставили линию отверстий на стене, перед которой только что стоял незнакомец. Слишком поздно.
Раеоонцу удалось выбить оружие у соперника, завязалась ожесточенная схватка двух братьев по земле, вскоре перешедшая в партер.
Сердце бешено колотилось. Чудом удалось уйти от смерти, но теперь начался второй раунд, где шансы испустить дух были все ещё высоки. Основной задачей на данный момент являлось добраться до ножа или пистолета. Противник преследовал схожие цели, яростно пресекая все попытки завершить поединок быстро. Нарнис найдя удачную позицию, принялся наносить удар за ударом по своему сопернику, чернорозочник оказался не из робкого десятка, отбивался яростно и молча.
Верон уперся рукой собрату в лицо и пытался оттолкнуть здоровяка. Переплетание тел продолжалось еще минуту с переменным успехом для обеих сторон. Уличив возможность, Нарнис поймал момент, головой размозжил сопернику нос и наконец-таки дотянулся до ножа в его разгрузке. Выхватив клинок, нанес удар в сердце, но Верон перехватил кисть, пытаясь удержать сверкающий во мраке стальной зуб. Нарнис вложил всю свою силу, остриё неумолимо приближалось к цели. Оба бойца истекали потом, лица приобрели багровый оттенок. Верон попал в невыгодную позицию, враг его полностью обездвижил и вот-вот всадит эту гребаную штуковину в плоть. Он не хотел умирать, кончик ножа уже почти достиг ткани формы, зубы скрежетали и через них раздавались сдавленные стоны двух бьющихся насмерть солдат.
В один короткий миг Верон осознал, что сейчас умрет, просто и спокойно, боль разольется по телу, жизнь для него закончится. Такой сценарий не входил в планы «второго номера». Он хотел вернуться к семье в родную деревушку под Строган. Обнять стариков. Пощупать жену, расцеловать детишек. Тут его работа для создания лучшей жизни там, а несчастные случаи на производстве, такие как, например, быть зарезанным подобно поросенку в проклятом отеле, явно не входили в карьерные планы.
Лицо соперника искаженное в титаническом усилии не испытывало чувств, темные глаза вперились в Верона и словно умоляли: «Давай, брат, прекращай. Закончим уже всё это». В панике, прыснув слюной через сжатые зубы, второму номеру удалось выкрикнуть на раеоонском языке, чистейшем родном наречии:
— Дам тебе её, не убивай!!!
Равнодушная маска обрела эмоции — удивление. Нарнис резко отпрянул. Верон в шоке отполз к стене и попытался встать, однако, оппонент был уже на ногах. Быстро подобрав автомат, навелся на собрата готовый спустить курок. Верон со сломанным носом, извергающим ручейки кармина, весь в поту и пыли вжался в стенку, словно мог стать её частью:
— Ну давай, стреляй, чего ты ждешь, ублюдок!!! — выпалил чернорозочник, но через мгновение припал на колени, подполз, вцепился в ногу соперника, осыпая штанину поцелуями, совершенно другим голосом, жалобно простонал. — Нет, не убивай, брат! Отдам её, знаю кто тебе нужен, не убивай — закрыл лицо ладонями и вновь отпрянул прочь.
Рядом с Вероном, мужчина заметил бинокль, что сорвался с шеи неприятеля во время схватки. Темный массивный окуляр с различными режимами наблюдения, высчитыванием дистанции и измерением скорости ветра. Все говорило о том, что он не врет.
 
— Где?
— Двумя этажами выше!
— Вот оно как. Пошли. Да, когда вернешься к своим, найди где-нибудь определение слову «честь», а то смотрю совсем ты с ним не знаком. Заподозрю глупости, в миг очищу твой череп от содержимого.
Нарнис пнул ботинком Верона, мотивируя того поспешить.
  
Глава 18. «Пять ноль ноль»
 
В дверном проёме на расстоянии в сто шестьдесят три метра мелькнула фигура. Лола спустила курок, но опоздала. Фонтанчик бетонной крошки возник в паре сантиметров от ползущего силуэта. В мгновение, он перекатился и спрятался за стеной. Девушка выругалась. Укрытие противника явно не было несущим, по предположению снайпера могло являть собой гипсокартонную перегородку. Стоило это проверить.
Не мешкая, она открыла затвор и загнала в него патрон с черно-красной головкой. На удачу, сместила целик на несколько миллиметров вправо и снова нажала на спуск. Пуля угодила прямо в стену рядом с проёмом. Внезапно, из рации раздался голос.
— … Лола, засранка! Ты что мне ничего не сказала?! Приём.
Девушка закатила глаза и включила микрофон.
— О чем? Что Наб решил поиграть в папочку?
— … Возвращайся, сию секунду! Это приказ!
— Есть, сейчас Вери вернется и мы идем.
— …Наб хочет превратить твою задницу в помидор, дословно!
— …У тебя десять минут, после чего, уже приду я, и вместо помидора будет слива. Конец связи.
Лола улыбнулась, прильнула к прицелу и посмотрела на место своего последнего выстрела. В фиолетовых тонах окружения, ярким желтым пятном контрастировала лужица на полу рядом с проёмом, где ранее появлялся противник. Удача ей благоволила. Ещё один «ранец» комиссован по причине смерти. Пять ноль ноль.
Девушке нравилось иногда заставлять любимого позлиться на себя. Больше всего забавляло, как менялась его походка, становилась показательно претензионной. Поведение очень напоминало её отца, которого Лола в детстве также изводила своим непослушанием. Ей нравилось, как любимый поджимал губы и пристально сверлил виновницу во всех грехах человеческих взглядом серых глаз. Определенно, такое поведение придавало изюминки в отношения. Каким бы диким снаружи не казался, Лола знала, что любовь к ней у него бесконечная и за всю историю их связи, любимый ни разу её не ударил. Помнится, первая встреча с ним началась по схожему сценарию.
***
Май 3029 года
Представление, что устроила Лола своим родным прошло выше всяких похвал, прекрасная мина при отвратительной игре, не иначе. Смысл обмана заключался в фиктивном звонке тренера. Тот предложил отправиться в командировку, точнее на спортивные сборы в Мидлоны, участвовать в подготовке к зимнему сезону по биатлону и тренироваться для повышения разряда. Подозрений такая ложь не вызвала, так как Лола была без пяти минут МСМК[1] и весьма известной спортсменкой в городе. Мероприятия, ориентировочно должны были продлиться полгода, именно столько рассчитывала провести в Аговире. После этого срока ложь переродилась в нахождение работы по специальности и очень плотный график, не позволяющий приехать и погостить домой. На сеансах видеосвязи приходилось подбирать соответствующий фон, полностью исключающий вид на природу. Заменять часть военного гардероба на гражданский, поэтому в ранце всегда лежала куртка от спортивного костюма. Когда девушка с восторгом рассказывала о своих спортивных достижениях матери и отчиму, внутри душа горела огнем, съедаемая стыдом. Но Лола прекрасно понимала, зачем это всё, ложь во спасение не является преступлением.
Собрав небогатый скарб, попрощалась с родными, обняла Айка и приказала парню держаться во что бы то ни стало. От долгих проводов отказалась, вообще не любила прощаться, поэтому процесс расставания закончился в пределах квартиры. Когда подъездная дверь захлопнулась, утерла слезы и отправилась на аэровокзал, впереди предстоял не малый путь до далекого города в стране Гордии. Никаких виз и тому подобной волокиты не требовалось, у Раеоона были теплые дипломатические отношения с этой страной, а вот с Салантосом все обстояло иначе.