Свои и Чужие (СИ)

Наб натянул бронежилет, на этом элементе экипировки никогда не экономил, заказывал самые дорогие экземпляры, которые тягались по цене с хорошими поддержанными автомобилями, логика проста- мертвые не зарабатывают, поэтому высокие траты в данном случае себя вполне оправдывали. Неспешно застегнул ремешки разгрузки. Затянув потертый раеоонский ремень, с пряжкой в виде рыси, выгибающей спину, приторочил к ноге кобуру. В тот момент, когда повязывал черную бандану вокруг шеи, в хранилище заглянула Лола, с плеч ниспадал маскировочный плащ, лицо вымазаное бежево-серой краской, выражало беспокойство.
― Не помешаю?
― Дуратский вопрос, конечно помешаешь! — ответил Наб. Снайпер улыбнулась и прошла внутрь, в то время как, командир мучился с прикреплением дополнительной сумки боеприпасов к разгрузке сзади.
― Давай помогу, — предложила она и кинулась на выручку. Совместными усилиями шестьдесят патрон заняли свое место на командире. — Глупая затея возглавлять штурм, тут от тебя больше толку!
Он развернулся к Лоле и взял её лицо в свои огромные ладони. Теплые голубые глаза искрились абсолютной решимостью.
― Не делай мне мозг, дорогая, все будет хорошо, хочу увидеть физиономию этого одноглазого засранца, когда все будет кончено, — улыбнулся, — а то видите ли мы плохо воюем.
Поцеловал Лолу в губы и нагнулся к походному рюкзаку, вытащил из него резак- мачете в защитных ножнах и классический штык-нож, первый прикрепил к бедру, второй заткнул за жилет.
― Главное преодолеть улицу, а когда мы это сделаем, остальное будет делом техники.
― Постараюсь вас прикрыть, но не обещаю, что будет эффективно, ранцы уже каждый камень знают на нашей стороне, осталось всего три хорошие позиции, очень надеюсь, что их хватит до конца нашего контракта — она посмотрела в глаза Набу, взяла его за плечи, приблизилась и нежно произнесла, — береги себя, любимый! ― затем крепко поцеловала.
― И ты себя, не рискуй, если не уверена!
Обменявшись этими особенными взглядами, покинули хранилище.
Разошлись в полумрачном холле, наполненном готовящимися к бою солдатами. Наб смотрел ей уходящей вслед изнутри разрываемый чувствами, еле сдерживался, чтобы не кинуться вдогонку, расцеловать и больше никуда, НИКУДА от себя не отпускать. Возможно, Наб видит её в последний раз, эту замечательную девушку. Если даже и так, то воспоминания о прошедшей ночи ею подаренной полностью аннигилирует все возможные предсмертные мучения. Ради Лолы, сегодня, он выживет, ради неё он сломает горы и высушит моря, она, дочь и родители- самые дорогие люди на этом шаре, за которых готов платить любую цену.
Рядом обнаружил Киба, тоже провожавшего взглядом снайпера. Командир «Бримуны» гордился своим замом. Они познакомились в баре, еще до того, как вся жизнь пошла под откос. При душевном мужском разговоре за бокалами грендона, Наб выяснил, что собеседник, бывший офицер Фельтры, уволен из армии за непреодолимую тягу к горячительным напиткам. Все пошло от безделья. После войны ему досталось вакантное место замполита в Создателем забытом военном городке недалеко от Аллона. Рутинность и бесперспективность службы подтолкнули майора к знакомству с жидкостью, градус которой превышал отметку сорок. Командование, узнав о «хобби» замполита, когда тот, будучи во власти градуса расстрелял из табельного оружия статую государственного лидера, быстренько выписало ему бессрочный отпуск, после чего Киб продолжил саморазрушаться на гражданке. Когда Наб вскользь намекнул ему о весьма перспективной вакансии, радости офицера не было конца. Он даже согласился, будучи бывшим майором, пойти в замы к лейтенанту. Это не сильно било по самооценке, лучше идти за кем-то с идеей, чем главенствовать в погружении на социальное дно. Жена с ребенком ушли, не выдержав пьяных выходок и рукоприкладств. Больше в Раеооне Киба ничего не держало, искать себя в других профессиях не имел желания, так как считал, что бывший командир батальона и герой войны не должен «шестерить» на гражданских начальников — это просто ниже его достоинства. В Арании он нашел себя вновь, надобность в бутылке отпала, майор получил то, что хотел: смысл жизни, настоящих боевых товарищей, а не этот, сопливый, детский лагерь. Наконец появилась четкая цель, к которой нужно идти. Никаких желторотых салаг, обыденности и тупой муштры, тут собрались люди его уровня-равные среди лучший. Спасительная болезнь под названием «война» излечила сердце.
 
Присвистнув Киб прошептал с ухмылкой: «уххх, кэп».
― Заткнись, Киби, — чуть улыбнулся Наб, — докладывай.
― Все готово к открытию, ждем твоей команды.
― Отлично, если не вернусь, все хозяйство на тебе вместе с «Открытой линией», о Лоле позаботься, — посмотрел на часы, — а сейчас пришло время для утренней зарядки!
― Не каркай! Только позитивный настрой! — подбодрил его зам.
Наб поднял брови.
― Боишься лишиться моего общества? Через четыре дня тебя все равно это ждет. Готовься. Парень ты толковый, справишься.
― Ну, скучать по тебе буду, конечно. Надеюсь, что по живому, а не по мертвому. Не глупи там. — в голосе «универсального радиста» появились командные нотки, очень характерные для его прошлого звания. Традиционно похлопав друг друга по спинам, разошлись по позициям.
Когда лучи редагии на половину освятили полуразрушенный бетонный исполин, а с соседних улиц начали раздаваться первые выстрелы и взрывы, ознаменовывая начало штурма аговирцев, квартал уже был хорошо задымлен шашками. Наб залег на исходной, в тактическом шлеме прозвучала готовность командиров отделений и Дона. Извлек штык-нож и приторочил к стволу автомата, затем громко заговорил, так, что эхо низкого и глубокого голоса разлилось по улице, перебивая даже грохот выстрелов:
― Мальчики! Черный корсар вчера усомнился в наших боевых качествах, сказал, что мы бестолковые собаки, наш уровень — это жрать аговирский корм из миски и скулить! — послышались негодующие возгласы. — При всем неуважении к вышеуказанному господину, вынужден согласиться, что мы сдаем позиции! Две недели эти высотки стоят костью в нашем горле, и сегодня отличный шанс её выхаркать. Покажем этой черной обезьяне, как нужно воевать, а?! — послышались одобрительные голоса. — Следующая остановка- этот гребанный массив с ранцевским офисным планктоном! Мудями потрясем?! — еще громче прокричал Наб
― Ранцев разнесем!!! — последовал дружных хоровой ответ!
― В АТАКУ!!!! — заорал Наб, натянув черную бандану в виде черепа на лицо, и в первых рядах ринулся вперед, под аккомпанемент пулеметного треска и гранатометов.
Быстро продвигаясь по задымленной улице, услышал первые выстрелы со стороны врага, мрак и дым пока что не позволял противнику вести огонь прицельно, поэтому пули ложились хаотично, наугад. Бежали молча, чтобы не выдавать своего расположения. Адреналин остро ударил в сердце и растекался по всему телу, напряжение выросло настолько, что кровь застучала в висках. Молочная мгла начала рассеиваться, впереди вырисовывалось огромное полуразрушенное здание, ожидавшее их, словно крокодил, на водопое зазевавшуюся зебру. Почти из каждого окна велась стрельба. Командир метнулся к остову автомобиля, укрылся и открыл встречный огонь.
― Шашки, шашки черт вас раздери!!! — кричал в переговорное устройство.
Но люди его были не из сопляков- первая рота в «Бримуне» являлась самой опытной, в неё Наб отобрал лучших солдат Фельтры, бойцов не понаслышке знающих, что такое война.
Противник активно подавлял наступающих, пули свистели повсюду, точность очередей увеличивалась. Свинец насквозь пробивал тонкий металл автомобиля и сразу убил бойца рядом с Набом. Раздались союзные выстрелы из подствольников по зданию. Вперед полетели дымовые шашки. Нельзя медлить, так как на открытой местности они легкая добыча. Превозмогая страх, предводитель чернорозочников снова ринулся вперед стреляя на бегу. Еще один товарищ рядом упал навзничь, взрыв, звон в ушах. Нельзя стоять, движение и только оно. Укрывшись за парапетом, огляделся. Бойцы, несмотря на шквальный огонь, продолжали сокращать дистанцию с врагом, пулеметчики пытались подавлять огневые точки противника, все это походило на безумную дискотеку, где, вместо шара — бездушная бетонная громада, свето-музыка- вспышки выстрелов, а экстаз- конвульсии умирающих.