Ловцы снов (СИ)
– Меня сейчас волнует одна сущность – которая на меня охотится. С остальными разберусь по ходу.
– Видала? – Ольга появилась неожиданно, из-за спины, и сунула мне в руку телефон. – Твой знакомый, кажется?
На экране маячила бордовым страница новостного сайта. Жирный заголовок, фото улыбающегося моложавого мужчины с мальчиком лет пятнадцати под ним, серые линии текста. «Мистика и реальность в смерти миллионера Игоря Глинского», – гласил заголовок.
«Сегодня ночью умер знаменитый меценат и волонтер Игорь Глинский, – писалось в статье. – Его нашла в собственной постели жена. Врачи констатировали время смерти где-то в районе полуночи, результатов вскрытия пока нет. Однако жена миллионера Марина утверждает, что накануне Игорь говорил о мистическом влиянии снов на нашу реальность, а еще доподлинно известно, что он несколько раз посещал клуб по обучению осознанным сновидениям, основанный профессором философии Андреем Морозко. Повлияли ли эзотерические практики на жизнь и здоровье Игоря, нам придется еще выяснить. Безутешная вдова винит во всем Морозко, четырнадцатилетний сын скорбит о потере, деловые партнеры отзываются о Глинском как о энергичном, выносливом человеке с железным здоровьем.
Привело ли Игоря к смерти увлечение оккультизмом или же он умер вследствие естественных причин, читайте в наших следующих выпусках».
– Я помню его, – нарушила молчание Мышь. – Не знала, что он тоже миллионер.
– Партнер Виктора, – сказала я. – Из совета.
– Тоже этот? Из… ваших?
– Похоже, маньяк убивает не только доноров, – заключила Ольга. Усмехнулась и добавила: – А еще, похоже, сегодня тут будет жарко. Журналисты не преминут выдрать сенсацию погорячее.
– Зря Андрей жаловался на недостаток внимания, – согласилась я и взглянула на открытую пасть двери.
Оттуда на нас смотрел коридор – безлюдный и темный. Пока.
Глава 16
Иногда самые ничтожные поводы приводят к серьёзным последствиям
Народу и правда набилось под завязку, ступить некуда было, не то что практиковаться. Андрей воодушевленно делился информацией о клубе с заинтересованными и резко выставлял назойливых журналистов. За полчаса объявилось трое, а вечер только начинался.
Виктор явно запаздывал, зато явились его заместители из совета. Ранее мои коллеги, а теперь… теперь мы были в разных лагерях. Предводительница моего сопела у меня за спиной, нервно поправляла пеструю челку и отпускала короткие язвительные реплики насчет богатеньких толстосумов и проклятых вампиров. Я не спорила – ей нужно было время для того, чтобы смириться.
Ольга тоже держалась рядом и недоверчиво поглядывала на представителей совета. Еще бы, наверняка ее до сих пор тягают по всяким разбирательствам. В общем-то оппозиция у нас получилась не очень сильная, но уж что есть.
Сегодня мы замаскировались под помощников Андрея: отвечали на часто задаваемые вопросы, заваривали чай, приветствовали вновь прибывших. И слушали. Во всяком случае, я слушала. Впитывала обрывки чужих разговоров, пыталась вычленить что-нибудь важное и относящееся к делу. Тщетно. Если маньяк и был сейчас здесь, ничем себя не выдавал. Затаился?
Виктор опоздал больше, чем на час. Когда он приехал, зал бурлил, гомонил, люди, находящиеся в нем, разбились на кучки, и каждая из них что-то бурно обсуждала. Недалеко от столика с чаем Морозко собрал небольшую группку людей и увлеченно вещал о прелестях раскрытого сознания и отсутствии барьеров для познания мира.
Можно сказать, что появление главного мецената осталось практически незамеченным. На входе Виктор тут же отшил замаскировавшегося под юного эзотерика журналиста и выставил его вон. Из-за широкой спины отца затравленно выглядывал Гоша и выглядел испуганным. Признался папе, что ходит сюда регулярно?
Увидев Гошу, Ольга хмыкнула и отвернулась. Интересно…
Гоша растворился в толпе. Я повернула голову и натолкнулась на взгляд Виктора. Нас разделяла комната, наводненная людьми, но от взгляда этого мне почему-то стало жутко. Виктор поманил меня пальцем и вышел в коридор. Что ж, надеюсь, он меня там не сожрет…
Я протиснулась к выходу, мимо стайки полураздетых девчонок, радостно щебечущих о какой-то ерунде. Задела плечом скучающего байкера у стены, скользнула мимо стриксов из совета, мысленно сбрасывая с себя их заинтересованные взгляды как приставучих пиявок. Да, я лакомый кусочек. Не нарваться бы…
У выхода меня все же остановил один, самый наглый. Жека Белый, в миру Евгений Белецкий. Никогда мне не нравился, к слову. Мутный какой-то и улыбка жуткая.
– Куколка, поговорим наедине?
– В другой раз, – улыбнулась я прямо в наглое его лицо. – Меня Виктор ждет.
Эта фраза волшебным образом вернула мне свободу.
В коридоре, пропитанном сигаретным дымом и запахом плесени, дышалось намного легче, чем внутри. Меня цапнули за руку, уводя в примыкающий к коридору пятачок, в темное пятно, подальше от света, шума и любопытных глаза.
– Какого черта ты здесь делаешь? – зло спросили из темноты. Глаза пока еще не привыкли к ней, и различить силуэт Виктора не получалось. Тьма клубилась вокруг хищным зверем, лизала плечи противным сквозняком из окна. – Если мне не изменяет память, мы договорились, что ты не высовываешься!
– Я и не высовываюсь, – соврала я. – Пришла сюда с подругой. Она очень просила.
– С подругой Алисы, – поправили меня. – Или ты ввиду донорских особенностей прониклась ее жизнью?
– Своей не оставили, – пожала я плечами.
– Ты должна уйти, – велели мне безапелляционно. – Я не шучу, Яна. Сейчас же.
Глаза, наконец, привыкли к темноте, и на лице Виктора явно читалось раздражение.
– Твои люди тут не просто так? – догадалась я. – Из-за смерти Игоря, верно?
– Тихо! – Он закрыл мне рот ладонью и высунулся в коридор, будто боялся, что нас могут подслушать. – В последний раз говорю, иди домой.
– Нет, – твердо сказала я, высвободилась из навязанных объятий и отступила на шаг. Сложила руки на груди, чтобы показать – не собираюсь его слушать.
Глупо, наверное… Глупо было спорить с Виктором – кто он и где я? И вообще, нужно всегда хитростью, а не напролом, но, наверное, дурное влияние Егора сказалось.
Виктор покачал головой. Вздохнул. И глаза прикрыл, а когда открыл, мне не понравился его холодный взгляд.
– Что ж, придется, видимо, мне решить эту проблему.
Я не успела даже пискнуть, как меня прижали к стене и снова зажали рот ладонью. Лицо Виктора вдруг оказалось рядом… слишком близко. Не знакомое больше. Чужое. Хищное, почти дикое выражение. Не злость, нет. Жажда. В каждом стриксе живет такая…
– Убить тебя тут будет глупо, как считаешь? – насмехается незнакомец, пока я тщетно пытаюсь вырваться. Ага, как же. Субтильная девица против крепкого мужика. – Но можно ведь сделать это в другом месте.
Спокойно, Яна. Только не паниковать. Только не…
Тщетно. Страх – не та эмоция, которую легко сдержать. Он рвется изнутри безумным зверем, ломая клетку благоразумия, и никакая воля не способна сдержать его. Страх непобедим. И сейчас он играет против меня.
Несколько мгновений безмолвной борьбы, и вот я уже не отталкиваю Виктора, а наоборот – вишу на нем безвольной куклой. В голове шумит, ноги не держат, перед глазами плывет калейдоскоп осколочного мира.
– Вот так, хорошо, – шепчут мне на ухо и волокут куда-то к лестнице. Потом вниз, к выходу, во тьму городских улиц, где уже никто и никогда не найдет.
– Леся!.. – пытаюсь закричать, но из горла вырывается сухой хрип.
Прохладный воздух, легкая морось, рывок в сторону. Неожиданная свобода оборачивается падением на асфальт. Надежда… но и ее можно взять. Стриксу, по сути, все равно, с каким оттенком эмоция. Сожрать можно все, особенно когда жизнь под угрозой.
Меня подхватывают на руки, куда-то несут. Вырываться нет сил, меня настойчиво сталкивает в сон собственное тело. Сопротивляюсь – я все еще помню, что во сне опасно. Почему?