Клан Пепельного Шторма: Изгой (СИ)

Наконец, в мелькании извивающихся тел наметился просвет. Рэм бросился вперед, не размыкая рук. Водоворот продолжал дразнить змеев, магия утекала вместе с водой. Но бежать приходилось предельно осторожно. Рэм уже почти добрался до гнезда, когда дорогу ему преградила не очень крупная змея, толщиной с бедро взрослого мужчины. Пришлось расцепить руки и выставить рунный щит, и только потом хватать яйцо.
Рэм сразу приметил в центре кладки самое крупное и вытащил его. В это время водоворот развеялся, и обратно Рэму пришлось бежать, уворачиваясь и каждые пару шагов воздавая новый рунный щит. На последнем отрезке пути он вложил почти весь магический резерв в то, чтобы создать водоворот уже вокруг себя. Разозленные змеи шипели и пытались вырваться из ямы, поэтому юноша не стал медлить и постучал в подсвеченную серебром доску.
Снаружи его встретили удивленные взгляды. Рэм торжественно вручил яйцо здоровяку. То взвесил его в руке и хмыкнул:
— Самое большое. Недурно.
Его товарищ ничего не говорил, но в его глазах Рэм будто бы снова заметил желтоватый отблеск.
Ночь тянулась бесконечно медленно. Вторым пошел Литто, третьим — Игу. За ними хотел было отправиться Кан, но потом галантно пропустил тройняшек. Справились все. Когда корзина была наполнена золотистыми яйцами, здоровяк толкнул пафосную речь о братстве адептов и чести, которую нужно не уронить. После этого его товарищ добавил:
— В субботу вечером будет бал по случаю начала учебного года. Вы все приглашены.
Баки злобно зыркнул в сторону Рэма и высокомерно спросил:
— Что, все? И этот… изгой? В этом нет чести.
— Таковы традиции, — равнодушно ответил ему здоровяк. — Это не обсуждается.
Адепты отправились по домам. Пока они шли, Рэм обдумывал последние слова старшекурсников. Интересно, значило ли это, что сегодня он заслужил хоть немного их уважения? На обратном пути Игу сказал:
— Баки неймется. Сердцем чую, на балу тебя ждет какая-нибудь подлянка.
Рэм пожал плечами и ответил:
— Поживем — увидим. Мне интересно, почему именно сбор яиц огненных змей?
— Возможно, — хихикнул Кан, — это просто было их заданием, к которому они припахали младшекурсников.
Игу недоверчиво посмотрел на него и покачал головой. Но Рэму версия показалась правдоподобной. Не исключено, что таким образом эта парочка решила какие-то свои проблемы. Во всяком случае, выглядели они довольными. А вот Баки Хенсо и предстоящий бал волновали Рэма. Там будет весь цвет Академии. И не может быть такого, чтобы братец не воспользовался шансом сделать ему гадость.
Игу словно прочитал его мысли:
— Придется заводить полезные знакомства. Возможно, не все будут на стороне Баки.
Его друг отстраненно кивнул.
У большого дома из красного кирпича они распрощались с Каном и направились к своей улице. Стоило им подойти к воротам, как сзади раздался раздраженный голос Мирэ:
— Где вы шляетесь?
Адепты повернулись и увидели своего учителя. Он выглядел осунувшимся и уставшим. “Третья ночь охоты подряд”, - вспомнил Рэм. А вслух сказал:
— Такое чувство, будто кроме вас бороться с тварями из нижнего мира некому.
Мирэ криво усмехнулся в ответ:
— Есть кому, но они работают медленнее. Хуже. И за нерасторопность приходится расплачиваться жизнями солдат без магического дара. Черни это не нравится. Всесильные кланы хранят их от тварей — именно поэтому мы наверху. Вы не ответили на мой вопрос. Почему вы не в постелях?
Поколебавшись, Рэм выложил учителю правду о том, где они были. Кажется, Мирэ история позабавила. Фыркнув от смеха, он открыл ворота и пустил адептов во двор.
Рэм осторожно спросил:
— Когда вы учились в Академии, эта традиция уже существовала?
— Да, — ответил Мирэ. — Но задания были бредовее.
— Например, — заинтересовался Игу.
— Расскажу в другой раз, — отмахнулся учитель. — Отправляйтесь в постель. И не вздумайте опаздывать на медитацию.
Юноши торопливо кивнули и отправились в свои комнаты.
Ри сидела у окна и снова любовалась луной. Точнее, любовалась бы. Если бы не повязка на глазах. Когда Рэм вошел, девочка повернула голову на звук.
 
— Чего не спишь? — спросил ее Рэм.
Слепая только улыбнулась и пожала плечами. А затем снова повернулась к луне. Рэма неудержимо клонило в сон, поэтому он пожелал слепой спокойной ночи и уснул, как только его голова коснулась подушки. В эту ночь ему снились родные степи и странный голос, поющий красивую, хоть и немного заунывную незнакомую мелодию. Когда Ри растолкала его с рассветом, голос все еще продолжал звучать у него в голове.
В зал для тренировок юноши явились на десять минут позже положенного времени, отчаянно зевая. Рэм не представлял, как он будет медитировать. К счастью, Мирэ сжалился и попросил:
— Покажи мне записку. А я расскажу тебе, что я смог узнать от курьера.
Пришлось возвращаться в комнату за письмом.
— Следуй за Пеплом… — задумчиво прочитал учитель, когда бумажка оказалась в его руках. — Ты знаешь, что это значит?
Рэм отрицательно покачал головой и торопливо перевел тему:
— Что вы узнали об отправителе?
— Об отправителе пока ничего. Я вышел на курьера и того, кто передавал ему конверт. Похоже, это был только посредник. Хорошо, что никто не видел записку. Идут слухи, что ты принес сюда Печать Пепла.
Во взгляде Мирэ появился интерес. Рэм ровным голосом в очередной раз повторил:
— Я ничего не вынес из дома своего дяди. И с земель клана Хенсо — тоже.
— Судя по тому, что твой брат поступил в Академию, твои родственники не очень в это верят.
Рэм сжал кулаки и процедил:
— Три лучших ментальных мага подтвердили, что я не вру. Но дядя Деги не отстает.
Мирэ покачал головой:
— Не думаю, что теперь тебя оставят в покое, Рэм. И напоминаю, что король не любит дуэли. И ссор на балу в субботу он не потерпит.
— Вы так говорите, будто король будет там, — проворчал Игу.
Мирэ удивленно посмотрел на ученика и сказал:
— Разумеется, он будет там. Его Величество любит посещать балы в Академии. Для вас это шанс быть представленными ему. Если будете достойно себя вести, разумеется.
Юноши с недоверием посмотрели на своего учителя. Тот коротко улыбнулся и добавил:
— Увидите все сами. Начнем с боевки а то, боюсь, на медитации вы оба сегодня способны только спать.
— А вы будете на балу? — внезапно спросил Игу.
Мирэ поморщился и ответил:
— Я? Появлюсь ненадолго. Эти сборища такие скучные.
За оставшиеся дни до бала юноши начали понемногу привыкать к распорядку. Мирэ выжимал из них на тренировках все соки. За Рэмом он наблюдал особенно пристально — отсутствие клановой татуировки сказывалось, как бы юноше ни хотелось убедить себя в обратном. Усталость, которая помогала расти резерву Мирэ, его резерв только больше вычерпывала, оставляя его в конце боя заторможенным и злым. Пленка, которая отделяла его от силы, неимоверно раздражала Рэма. Мирэ поглядывал на своего ученика, но ничего не говорил. В пятницу после тренировки Рэм спросил его в лоб:
— Это навсегда? Я безнадежен?
Учитель вздохнул:
— Ты не безнадежен. Но это навсегда. Ты очень хорошо используешь магию. Как будто с того времени, когда тебе выжгли клановую татуировку, прошло много лет, а не считанные недели. Но так, как было до изгнания, уже не будет. Смирись с этим и поищи новые возможности.
Когда учитель скрылся за дверью, Игу проворчал:
— Легко ему говорить… Поищи возможности. Будто бы ты не ищешь.
Рэм постарался как можно равнодушнее пожать плечами:
— Он прав. Ничего уже не вернуть. Остается жить дальше с тем, что есть. И двигаться вперед.
После этого юноши отправились на обед.
В ночь с пятницы на субботу Мирэ отбыл в родовое имение, и утренняя тренировка отменилась. Рэм, наконец смог выспаться. Он ожидал, что его разбудит Ри. Но первым, что он услышал с утра, был голос пожилого слуги: