Посох Мерлина (СИ)

— Среди первогодок уже тоже пошли слухи?
— Ну, как сказать… Есть небольшие обрывки информации, но, знаешь, они кажутся ещё более пугающими, чем полная история. И они такие запутанные. Может, ты знаешь больше?
— Насколько ты посвящён в происходящее?
— Намного меньше, чем хотелось бы. Я не разболтаю, — спустя секунду заверил Брендон, пиная скомканную бумажку у стола. — Просто хочу знать, когда мюридхаудцы намеренно запугивают нас.
— Ладно. Тогда попытаюсь рассказать то, что знаю, в правильном хронологическом порядке. Где-то в конце августа начали гулять новости о каких-то таинственных приверженцах тёмной магии. Конечно, все решили, что это простые преступники, поэтому расследования не были особенно активными. Но за три дня до начала учебного года эти ребята устроили теракт в какой-то мелкой деревушке на самом севере страны и полностью разрушили её. Правительство сказало, что просто убили пару человек, но на самом деле в живых никого не осталось. Кроме того, поговаривают, что эти… маги поступили так потому, что пытались выведать какую-то информацию об атенеуме. Один дьявол знает, что у них на уме и зачем им нужен Гринчвилд, но они потихоньку приближаются к нам.
— Неужели ни одного из них не взяли?
— Они используют по-настоящему тёмную магию, Брендон. Это нечто более опасное, чем умертвляющие заклятия, нечто более древнее. Я слышал, что один из погибших был поражён проклятием, которое могли наколдовать лишь в те года, когда магия была возможна и без солторов.
— Но как такое возможно?
— Некоторые считают, что нескольким волшебникам удалось найти способ не стареть. Другие считают, что всё в мире циклично, и даже несмотря на заклятие Мерлина вернутся маги, способные колдовать без проводников. Но это невероятно, что все они оказались бандитами. Так что скорее всего их этому научили и наняли искать информацию.
— Думаешь, то, что они хотят найти в атенеуме, связано со свитками или чем-нибудь ещё?
— Может быть. Может, это связано с рождающимися волшебниками. Если эти ребята такие, как, например, Верморы, то весьма вероятно, что несколько поколений волшебников без рода просто вымрут. В атенеуме перебить первых в своём роду легче всего.
— Мы же будем защищаться!
— Нашлёшь на них пудинговое заклинание? — усмехнулся Том. — Нет, Картер, тебя на поле битвы точно не пустят.
— Тебя тоже, — надул мальчик губы.
— А кто разрешение спросит? В отличие от тебя, я уже весьма самостоятельный человек, так что меня не смогут удержать, если я решу пойти на защиту атенеума. А вас отошлют отсюда первым же рейсом, даже раньше, чем запахнет жареным.
— Ага, только сайлотакцы пропали, а я всё ещё здесь.
— Вероятно, у Себастиана и директоров есть план. И как найти их, и как защититься. Поэтому ты всё ещё здесь.
— А ты случаем не знаешь ничего о… посохе Мерлина? — резко поменял тему Брендон.
— Знаю. Его рисуют для того, чтобы у Мерлина было что-то, что заключало бы в себе его мудрость и силу. Он никогда не ходил с посохом. Даже под старость лет.
Брендон неловко замолчал, переносясь в своё воспоминание, в котором Мерлин лежал на земле, сжимая посох.
— Я надеюсь, — прервал Том мысли мальчика, — ты не будешь болтать о набегах. На эту тему шума у старших ребят хватает с лихвой, чтоб ещё вас успокаивать.
— Да, конечно, — отвлечённо ответил Брендон, шаркая ногой. Постояв так ещё пару секунд, бесцельно оглядывая полупустую гостиную, он кивнул сам себе и наконец пошёл в свою комнату, оставив книгу Тому на растерзание.
Мальчик рухнул на свою кровать и уставился в скучный деревянный потолок. Нащупав в кармане мяч, он стал подкидывать его, попутно размышляя о том, что узнал за весь день, старательно игнорируя существование домашнего задания, несмотря на то, что кто-то из драммонда сказал: «Люди пропадают редко, а домашка есть всегда» — что означало лишь то, что от уроков ему не отвертеться. Тяжело вздохнув, Брендон призвал в кровать тяжёлый учебник по амддиффину.
«Змеиный сглаз вызывает учащённое сердцебиение и повышенное потоотделение, которые сопровождается кратковременными галлюцинациями», — монотонно читал мальчик, пытаясь не отвлекаться за жалобное завывание ветра за окном. Он так громко шумел, будто пытался выпросить разрешение впустить его внутрь. Это настолько надоело Картеру, которому и без этого было чрезвычайно сложно вчитываться в скучные строки о яде японских змей, что он не выдержал и вскочил с кровати, чтобы наложить глухие чары на окно. Уже вскинув руку для заклинания, он внезапно заметил на утёсе кучку детей, потерянно озирающихся по сторонам. Мальчик прильнул к окну, чтобы рассмотреть их внимательнее, и резко для себя осознал, что заметил в общей куче милую светловолосую Люси.
 
— Люси! — вскрикнул Брендон, уже выбегая за порог своей комнаты, обращая на себя внимание тех, кто сидел в гостиной. — Сайлотакцы вернулись!
========== Глава 7. Баргесты и русалки ==========
Солнце робко выглядывало из-за низких облаков и лучами поглаживало испачканные головы группки детей. По их круглым глазам и удивлённо вытянутым лицам можно было легко догадаться, что они понятия не имели, как оказались здесь, под негреющими лучами сентябрьского солнца. Отчаянно тянущиеся туда, к теплу, блёклые бутоны последних в этом году полевых цветов будто тоже не знали, что забыли на этой поляне, где дождь долгими ночами беспощадно лупил их нежные листья, такие же зелёные, какими они были в приветливом мае, а порывы морского ветра нагло уносили с собой их лепестки. Только вчера эта часть Шотландии наслаждалась тёплой погодой, жадно вбирая в чёрную землю яркие солнечные лучи, будто догадывалась, что уже на следующее утро холодящий плечи ветер решит установить на этой территории свои правила.
Деревья пристыженно гнулись к земле, а из их крон то и дело вылетали птицы, ошалело взмахивая крыльями и изредка что-то выкрикивая. Мотая головами по сторонам и растерянно моргая, дети с Сайлотака плотнее запахивали лёгкие куртки и кофты, ведь ветер достаточно быстро бросил нежные игры с их непослушными волосами и лёгкой одеждой и начинал набирать мощь, вызывал у каждого ребёнка колкую дрожь, раздражённо дуя им в уши и забираясь под все слои грязной одежды. Тяжёлые облака медленно проплывали над их головами, и иногда могло показаться, что даже могут задеть их, стоит лишь вытянуть более рослым мальчикам или девочкам руки и встать на мыски.
В такой неприятной обстановке, когда тебе всё говорит о надвигающейся грозе, кайндаймхцы разных возрастов с наспех накинутыми на плечи куртками и пальто нашли маленькую группу испуганных детей, жавшихся друг к другу, словно стайка воробьёв, которых засадили в клетку. Финли, который точно знал, что его отчитают за то, что он не удержал одноклассников в стенах атенеума, оказался перед сайлотакцами даже раньше Брендона, который изначально первым выскочил из гостиной. Он возник перед ними словно щуплый, но тем не менее отважный греческий бог, окинул их внимательным, не по годам взрослым взглядом, подсчитывая количество учеников и оценивая их состояние. Его глаза, казалось, становились темнее на несколько тонов каждый раз, когда он замечал на пухлых щеках ярко-красные свежие ранки и только что спёкшуюся кровь на их сухих губах.
Окончив осмотр и подсчёт из ниоткуда появившихся сайлотакцев, Финли достал из кармана удивительно белый и чистый лист бумаги, единственным несовершенством которого были нечёткие линии складок, написал на нём что-то быстрым, но аккуратным угловатым почерком, безмолвно сложил его в виде самолётика с такой скоростью, что можно было подумать, что именно этот мальчик изобрёл оригами, и отправил послание в замок. Потом, даже не расспрашивая о том, что с детьми случилось в лесу, он скомандовал своим друзьям взять всех первоадранцев, включая и кайндаймхцев — ради безопасности — за руки и повёл такую мешанину из учеников обратно за каменные стены атенеума. Он поминутно оглядывался на толпу, изредка поторапливая ребят, всё это время крепко и нежно прижимая к своей груди маленькую и худую до ужаса девочку с прямыми волосами цвета тростникового сахара, которая, в свою очередь, уткнулась юноше в шею и сжимала его тонкую кофту маленькими испачканными ручками.