КРИС и снежное проклятие (СИ)

— Вам плохо? — вежливо поинтересовался гном.
— Простите, — только и смогла сказать.
— Есть хотите? — спросил Майл, — Я вам принёс поесть, время уже давно не обеденное, даже ужин, я бы сказал. Но если вам плохо, то, конечно, я не настаиваю.
Он посмотрел на Ханса, тот молча кивнул, и гном быстро побежал накрывать на стол.
В животе заурчало. Я вспомнила, что не ела уже сутки и, возможно, это тоже причина моей слабости, помимо потрясения от того, что со мной произошло. Присев на краешек табуретки, я смотрела как ловко Майл накрывал на стол, а Ханс тем временем откровенно меня разглядывал слегка прищурившись. Лицо стягивало от зудящих ран, и вид я знала, представляла весьма плачевный.
Только сейчас обратила внимание, что на мне джинсы. Горнолыжных штанов, которые я надела в машине, нет. Бежевый джемпер слегка запачкан, но снимать я его не решилась — ни к чему провоцировать Ханса своими формами в тонкой облегающей футболке. Да и гнома я не знала — что это за тип. Гном. Боже, что я несу. Какие гномы, я же просто брежу. Человеку в коме может причудиться все что угодно.
От раздумий меня отвлек головокружительный аромат печёного мяса, выпечки, аппетитной каши и ещё чего-то незнакомого, как по волшебству появившегося на столе. Гном периодически выбегал на улицу, принося оттуда на подносе еду, за дверью слышалась возня, видимо, кто-то ему там помогал.
Вдруг, остановившись, он посмотрел на своего большого друга в кресле и потом обратился ко мне:
— Юная леди, простите, Кристина… Ханс спрашивает — вы откуда? Расскажите о своем мире.
Я повернула голову к мужчине, как будто ожидая от него подтверждения, он действительно ждал ответа. Они общаются мысленно — еще раз проговорила про себя я, укладывая этот факт в голове.
— Вы общаетесь мысленно? — решила все-таки уточнить.
— Ну да, Ханс с любым может общаться мысленно, если тот не ставит ментальный блок. Это обычное качество Мага Огня. Но в вашем случае, видимо, дело в другом, — размышлял он, расставляя тарелки.
— Я не ставлю ментальный блок, — на всякий случай уточнила.
Передо мной на большой плоской тарелке дымилась каша зеленоватого цвета, похожая на чечевицу, рядом — большой кусок мяса, напоминающий гриль. В центре стола в глубоком блюде — белая длинная лапша с зелёными ростками, а рядом булочки, прямо как настоящие. Ханс не спеша поднялся с кресла, сел рядом на табурет за стол и из глиняного кувшина разлил в красивые хрустальные бокалы красную жидкость. Поднял свой, отсалютовал и залпом выпил. Я слегка пригубила и обрадовалась. Вино! Жадно выпила одним махом до дна. Жаль, что нет ничего покрепче, было б весьма кстати. Маг понимающе улыбнулся и налил ещё.
Поблагодарив усталой улыбкой, ибо лицо болело, я принялась есть. Ужин был божественен, я бы сказала — как в сказке. Ханс молча ел, гном, взгромоздившись на кресло, довольно смотрел на нас и мотал ножками. Осушая уже третий бокал вина, я попыталась наладить ментальную связь с Магом Огня: «А вы как Маг, что умеете?», «Можете переноситься в пространстве?», «между мирами, например?» — с надеждой подумала я, но он молчал.
— Кристина, расскажите о своем мире? — задал вопрос гном, когда тарелки опустели и были шустро убраны Майлом. На это раз голос и интонация гнома прозвучали иначе, чем говорил он до этого — более спокойно, размеренно и глубоко.
— Я уже говорила, что я из Москвы.
— А королевство какое? В какой это империи? — уточнил гном.
— Никакое. У нас нет императора. Его убили, но это давно было. Сто лет назад. У нас нет эльфов и магов. Есть обычные люди, они просто живут, ходят на работу и ездят в отпуск, если повезёт.
Ханс посмотрел на меня, отпив вино, задержавшись дольше, чем нужно на лице. Зрелище я сейчас представляла устрашающее. Вертя в руках наполненный до краев бокал, грустно продолжила:
— У меня машина на дороге осталась… где-то там… в моем мире, — краем сознания понимая, что где-то в недосягаемой реальности осталась моя прежняя жизнь. А я сижу сейчас в параллельном мире с двумя неизвестными.
 
Выпитое вино хорошо расслабило тело и сознание, и я глубже стала ощущать ужас происходящего. Хорошо, что полумрак комнаты слегка скрывал мое лицо, потому что слезы начали слегка щипать глаза. Я опустила ресницы и попыталась успокоить себя, но две мокрые дорожки уже капали по щекам на стол. Вытерев их свитером, я сделала себе больно, задев раны и слегка застонав. Ханс накрыл своей рукой мою, и опять волна тепла поползла по всему телу, кружа голову. Или это вино? Жарко стало неимоверно. Если бы не выпитое, я обязательно убрала бы руку, как и подобает приличной девушке, но мне не хотелось, чтобы он отпускал меня. Его прикосновение успокаивало и погружало в пучину блаженства. Осторожно подняв на него глаза, я встретилась с прямым и уверенным взглядом карих глаз.
Может, это его магия так подействовала завораживающе — время будто остановилось. Внутри то и дело пробегали волны удовольствия, и даже мелькнула мысль, что я бы так и сидела вечность, лишь бы он не отпускал меня. Ханс свободной рукой обхватил мою шею и погрузился руками в шелковистые волосы, слегка поглаживая подушечками пальцев. Невероятное блаженство захватило меня, слегка подавшись вперед и приоткрыв рот, я слабо соображала, что делаю. Тело стало невесомым, и я забыла, где я. Видела лишь Ханса и его завораживающие глаза. Волна удовольствия и тепла набирала обороты, кровь начала быстрее бежать, разнося жар по всему телу…
В этот момент послышалось легкое шевеление в кресле, и мы вспомнили про гнома. В одно мгновение отстранились, расцепив руки, вернулись в реальность.
— Подышу немного воздухом, — пробормотала под нос и высочила из хижины.
На пороге стояли мои валенки, что очень порадовало — не все в этой жизни я растеряла. Крылечко у дома было маленькое, с тремя ступеньками, выходящими к расчищенной от снега дорожке. Обняв деревянный столб, глубоко вдохнула морозный зимний воздух. Тело полыхало, щеки горели отнюдь не от ран, а сердце бешено билось в груди.
«Прекрасно, Крис, просто отлично!» — ругала себя, — «и дня не провела в новом мире, а уже умудрилась потерять голову от совершено незнакомого мужчины». Вот Наташка бы завизжала от радости, появись в ее жизни такой экземпляр. А я — нет, мне взвесить надо, я всегда головой думала, в отличие от нее.
Уже стемнело, и на небе появились звезды — яркие как фонари. Ну, чуть меньше. Я пыталась сфокусировать взгляд на бескрайнем небе — найти хотя бы Большую Медведицу, но в глубине души я понимала, что ее тут нет. Она осталась где-то в прошлой жизни, в другом мире. И как подтверждение моих мыслей огромная Луна стала выходить из-за горы справа, освещая заснеженный двор. Размеры ее в несколько раз превосходили нашу Луну — можно было даже увидеть невооруженным глазом на ней кратеры и неровности. Я стояла, как заворожённая смотрела на это потрясающее зрелище, потеряв счёт времени. Ночь была на редкость теплой, что даже без пуховика я не ёжилась от холода. Когда полный диск Луны показался из-за гор, в глубине леса послышался протяжный собачий вой, как будто целая стая собак затянула волынку, одна за другой, нараспев.
«А вдруг это волки?» — пронзила меня мысль, но страха не было. Чудесное вино.
Понимая, что надо б уже вернуться, я развернулась к дому, и тут заметила Ханса, стоящего возле входа, совсем рядом. В темноте выражения его лица видно не было, но я чувствовала, что он недоволен.
— Ночь не лучшее время для прогулок, Кристина, — услышала я голос гнома и вздрогнула, — заходи в дом.
Перечить хозяину избушки не хотелось, и я послушно протиснулась в дом, стараясь не касаться хозяина.
Боясь даже посмотреть в глаза, решила заняться грязной посудой, но к моему удивлению стол был пуст. Остались стоять только вино и два бокала. По всему дому были зажжены свечи, и это был бы просто супер романтичный вечер, если б не мое лицо и гном, вынужденный быть для нас переводчиком. Конечно, я бы могла рассмотреть Ханса как потенциального героя моего романа — он был просто невероятно притягателен. Эдакий брутальный мужчина, которому совсем чуть-чуть не хватает женщины. Рядом с ним я чувствовала себя уютно и безопасно. Но мне было не восемнадцать лет, поэтому глупые романтические истории в моем возрасте это роскошь. Тщательно узнать человека и не поддаваться первым чувствам — вот чему научила меня жизнь.