Кровь Пяти Драконов (СИ)
Я повернул доску южной стороной к себе. Люблю играть за свою стихию; Досану пусть достанется Воздух – он и так седой как облако. Подождал, пока старик расставит фигуры, сгреб кость выбора. Кубик прокатился по столу – выпала пятерка; Досан небрежно поднял его, сжал в сухой ладони, бросил.
Шесть.
– Прошу, – повел рукой я. Что поделать, случай есть случай, право первого хода – у смертного.
А начал он странно – двинул вперед йеддима, прикрыв его парой кавалеристов. Оно, конечно, хорошо, исполинский зверь на первом ярусе много чего может натворить, но ведь медленный, и свое прикрытие сковывает. Вот и выходит, что за свои три нижних хода Досан продвинулся лишь на клетку.
Я покачал головой и потянулся к верхнему ярусу, объявляя Врата. Древесный Возвышенный перешел на второй ярус, отняв у меня весь ход, но оно того стоит. Теперь любую фигуру на первом и втором уровне дракорожденный лучник снимет влегкую (жаль только, что только раз в три хода выстрелит).
Досан хмыкнул; мы оба поочередно бросили кость выбора, двинув случайные фигуры со сторон Воды и Дерева. О, судьба милостива, наши фигуры не под ударом… вот и хорошо. А то проиграл я как-то партию, когда случайный пехотинец вдруг сшиб мне всадника, которого я на острие прорыва поставил, и Шенна этим мигом воспользовалась. Ну чего удивляться – она ж из Катаков, в их Доме игру и придумали.
Некоторое время мы играли молча и осторожно. Досан продолжал двигать вперед йеддима, выстраивая пехотинцев за ним, лишь пару раз взялся за второй ярус, переставив баллисты. Я на всякий случай поставил варстрайдер так, чтобы перехватить выстрел одной баллисты и передвинул Земного Возвышенного, так чтобы он мог укрепить солдат против другой. Каждый из нас успел за это время захватить себе пару нейтральных фигур, слегка подрастив армию; чуть переставили мы и Возвышенных на третьем ярусе.
Неспешно играем. Как там Шенна называла такую манеру? А, да, «рост травы». Сама она куда более агрессивный вариант любила, как и я, только готовилась чуть меньше.
Ага, вот и оно! Я не сдержал улыбки, глядя на нижнюю доску. Позиция готова, пора атаковать. Для начала… устраняем йеддима, слишком уж приблизившегося к моим рядам – стрела Древесного сняла его с доски. Досан, казалось, обеспокоился, нервно передвинул Земного на втором ярусе; я ухмыльнулся и двинул кавалерию с левого фланга…
И Досан объявил Врата, переведя Земного на первый ярус и поставив его прямо на место йеддима. Прямо в окружение пяти нейтральных фигур – которых Земное Слово Мощи могло мигом перевести на его сторону, что и было тут же сделано.
Мать Драконов!
Я аж поперхнулся, сообразив, что сам же и дал старику такую возможность. Подготовленный кавалерийский удар можно было теперь сунуть эримантосу в зад, и я мог лишь двинуть вперед йеддима, надеясь смести эту группу.
Ага. Как же. В тот же момент Досан ответил собственным ударом – два кавалериста, что «прикрывали» йеддима, рванулись вперед и снесли моего зверя; остаток хода старик потратил на передвижение пехотинца, занявшего место у Земного.
Ох, не нравится мне это! Одно применение Вдохновления Возвышенным – и чуть ли не у моих рядов тот еще ударный кулак с кавалерийской поддержкой образуется. Пришлось бросить своих всадников на бой с этой парочкой, слишком уж опасен их изогнутый ход.
Досан вновь обманул мои ожидания. Вместо укрепления войск внизу он устремил взгляд на второй ярус и повел атаку двумя всадниками-патрициями, объявляя Славный Порыв; оба бойца ворвались в ряды моих войск, лишив меня… вот демон, лишив лучников! Так-то они варстрайдером и Земным были прикрыты, но я же их переставил против баллист!
Намеченная стратегия летела в Малфеас, и я отчаянно попытался выправить положение, тасуя фигуры между ярусами. Не вышло – старик цепко взял инициативу и не давал мне выстроить нормальную оборону; каким-то хитрым образом он кажущимися безумными ходами соорудил отличные боевые позиции и бил точно и умело. Пытаясь вылечить солдат, я подвел Древесного как раз под двойной выстрел лучников, а баллисты довершили дело; попытка Водного сковать хотя бы других Возвышенных противника успехом не увенчалась, а Огненного снесли раньше, чем он успел подойти на расстояние Пылающего Меча. Пал Воздушный, пусть и успел выбить вражеского Водного. Мой Земной был передвинут на первый ярус – там и лег, под атакой второго йеддима и стрелой прошедшего Врата Древесного.
– Эх, пути-дороги! – широко улыбнулся Досан и подмигнул. – Похоже, вы проиграли, мастер Скейд.
Я посмотрел на старика с искренним уважением. Не каждый осмелится вот так говорить с дракорожденным; видел я собратьев-Возвышенных, что за подобные слова и наглость победы и голову снесут. С другой стороны – такие в жизни наемниками не станут, да со смертным играть не сядут.
– Ну ничего, – ухмыльнулся я в ответ. – Еще четыре партии. Нич-чего не кончено!
– Все кончено… все кончено…
Морозный ветер неумолкающе шепчет и смеется; сам воздух наполнен едким привкусом безумия, туман, спускающийся волной с холмов, клубится и выбрасывает щупальца. Мы – потрепанный Шестой дракон – отступаем к равнине, заново смыкая строй; солдаты не могут оторвать взгляда от жутких существ, проступающих сквозь пелену.
– Все кончено… все кончено… – шепчет ветер, забираясь в сердце и душу.
Даже я с усилием стряхиваю зов Вильдова безумия, даже мне не хочется шутить – что уж говорить о смертных? Солдаты держатся пока что на одной привычке и дисциплине, но я вижу их бледные лица и понимаю, что сумасшествие уже вцепилось в моих подчиненных. У меня самого мысли текут иначе – кажется, что думает не Марик Скейд, а какой-то поэт на краю смерти.
– Все кончено… все кончено…
– Молчать! – гремит раскатистый бас, и сам ветер удивленно затыкается.
Сесус Омода, наш драконлорд, выпрямляется во весь рост и вскидывает к небесам дайклейв; к белым доспехам почти не пристает грязь, и Земной сейчас кажется несокрушимым мраморным изваянием.
– Вы что, забыли, кто вы такие? – рычит обычно спокойный Омода, и его анима бурлит сотнями призрачных камней, обрушиваясь вниз лавиной. – Да, перед нами – ужас с краев мира, да – это безумие… но, во имя Драконов, это наша земля, и мы тут сами решаем, как и когда с ума сходить! Сами, а не по воле каких-то тварей!
– Верно! – рявкаю я во все горло. – Захочу свихнуться – так сам себе разбитую крышу выберу!
По рядам катится смех – и безумие отступает. Омода, не упуская момент, шагает вперед и вспарывает мечом воздух.
Земля взрывается; сотни и тысячи острых осколков полосуют туман, рассекая белесую мглу и плоть тех, кто в нем скрывается. В эту прореху я немедля посылаю шар бурлящего огня – и легионеры устремляются к врагу.
– Зов Драконов! – ревет Омода, и его слова подхватывают солдаты. – Зов Драконов!
Легионный марш кипит у меня в крови, когда мы врезаемся в ряды фейри, и мерзлая поэзия сама собой тает в уме.
Я помотал головой. Это еще какого демона мне битва у Семи Ручьев вспомнилась? Хотя да, задали мы тогда тварям Вильда знатно, особенно когда с фланга Третий и Пятый драконы ударили.
Досан, пока я вспоминал старую битву, уже успел расставить фигуры по новой; на сей раз кость отдала первый ход мне. Ну вот и чудесно. Сыграю-ка я от обороны, как любил как раз Омода играть…
На этот раз я к расстановке подошел очень тщательно. Выстроил за пару ходов пехотинцев прикрывающим строем, кавалерию направил за ними, прикрыл с флангов йеддимами. На втором ярусе собрал вокруг Земного лучников и шестерку пехоты; еще двумя солдатами и всадниками прикрыл баллисты, а варстрайдер выдвинул вперед. Как-то не сыграла боевая машина в прошлой партии, надо исправлять.
Досан ходил похоже, но его строй на первом ярусе выглядел более гибким, почти змеиным; на втором же его фигуры принимали, похоже, атакующее положение. Третий ярус мы оба пока не трогали, хотя пару мыслей я отложил. Нейтральные фигуры нам почти не мешали; лишь раз чужой кавалерист рванулся прямо на мои войска и пришлось его сшибить.