Чужая половина мира (СИ)

Она проспала совсем недолго. Но когда проснулась, то с минуту не могла понять, день сейчас или ночь. Даже по ночам здесь редко стояла такая тишина.
Найдя наконец часы, она спустилась вниз и с некоторой опаской зашла на кухню.
За столом, как всегда, сидела компания магов — человек пять. У плиты хлопотала лично Ястмин. Вид у нее был такой, словно она готовила особо хитроумный яд.
Раскрасневшаяся Эвелина с чашкой чая в руке спорила с Интаном.
— А, ты здесь! — Интан кивнул на дверь. Эвелина оглянулась и послала Лайне дружелюбную улыбку. Будто и не ссорились.
— Что в городе? — поинтересовалась Лайна. — Эпидемия?
— Спасаемся кроветворными зельями, — вздохнул один из магов, отрываясь от тарелки с супом. Суп слабо пах кислятиной. — Сейчас возвращаюсь в госпиталь. Картина не для слабонервных. Целые палаты народу в кровище, или харкают сгустками, или рвут кровью, или… гм, ладно. Может, ты желаешь поухаживать? Лично я зашиваюсь!
— Понятно, — пробормотала Лайна. Предложение поухаживать явно было брошено в сердцах. — И что, гильдию маголекарей до сих пор осаждают?
— Многовато вы знаете, госпожа Лейдер-младшая, — проворчал другой маг, облаченный в обычные брюки и свитер без знаков гильдии. — Как бы ваше любопытство не завело вас кое-куда, а то мадам Инайт пооткручивает нам головы…
— Не трогает никто маголекарей, — перебила его Эвелина. — Но что-то там творится. Я выносила шоферу сверток в фургон и слышала, что на рынке какие-то волнения. Я считаю, нужно пойти выяснить…
— Сказала же Мелани — поменьше бродить без необходимости! — тут же взвился Интан.
— …А Интан отговаривает, — продолжила Эвелина. — Вот, отлично, сейчас Лайна решит! Идем выяснять? Если ты согласна, то нас больше и мы победили!
— Какие волнения? От кого слышала? Почему на рынке? — Лайна потрясла головой.
— Заодно выясним, — сказала Эвелина. — Что я слышала — это беседу каких-то старушек. Они болтали, что на рынок неплохо бы вызвать полицию и что, мол, разогнать бы всех, пока не случилось то, что в семидесятом цикле. Что было на рынке в семидесятом цикле?
Двое магов постарше оторвались от тарелок и нахмурились.
— Да заваруха была, — выдавил один. — Кто-то начал горлопанить речевки против синарха. Другие подтянулись. Третьи стали спорить. Кончилось давкой. Тридцать четыре трупа. Место такое, рынок. Оттуда всегда начинались заварухи против синарха, сколько стоит Айламада… Вы сходите, узнайте. Только осторожно. Не колдуйте, в гущу не лезьте. Посмотрите, что там творится, и бегом назад. Если что серьезное — звоните Бордмару, дальше он разберется.
— Я не берусь советовать, — нейтральным тоном сказала Ястмин, не оборачиваясь, — но не лучше ли тебе самому сходить, Вернон?
— Нет времени, — буркнул тот, быстро проглотил то, что оставалось на дне тарелки, и встал.
— Пошли, — подмигнула Эвелина и потащила Интана к выходу.
Зимний день обдал потоками снежной пыли. Крошечные снежинки-пылинки сыпались, как дождливая морось, и застилали дорогу живыми слоями шифона. Ветер сдувал верхние слои, сбивал их в складки, а сверху ложились новые, и все начиналось сначала.
Кривой разлом Арки нервно дрожал огненными всплесками у дальнего крыла особняка.
Улица спускалась мимо пустого парка. Из-за сплетения голых ветвей виднелись яркие ларьки, острые крыши беседок и шпиль на верхушке карусели. Когда здесь появился разлом Арки, обитатели особняка и соседних домов немедленно сбежали, а за ними потянулись и посетители парка. Коммерсанты закрыли ларьки и аттракционы. Теперь здесь лишь изредка веселилась по ночам безбашенная молодежь. Судя по вспышкам — ученики школ при гильдиях.
Эвелина шла под руку с Интаном, а Лайна плелась рядом и не понимала, зачем вообще понадобилась этой парочке. О ссоре сестра не вспоминала. Злость прошла, отхлынула, унеся с собой часть лишних эмоций. Осталось… отчуждение. Легкое, как снежная вуаль, и такое же холодное.
Лайна вдруг поняла, что давно уже не обижается. Из-за чего там ей казалось, что жизнь бессмысленна, а Эвелина — предательница и враг? Лаочера подстерегли? Вмешались в разговор с Мелани? Ничего из ряда вон выходящего… Маги и ведьмы теперь заодно, Лаочер — непредсказуемый противник, а на какой-то там разговор всем было наплевать. Его никто не запомнил. В том числе и Мелани.
 
Каждый делает то, что должен. Все события диктует логика. Чувства преувеличены. Их значение переоценено.
Холод — это удобство и комфорт. Нужно только правильно с ним обращаться.
Лайна подняла лицо к рыжевато-седому небу. Вот он, холод. Тот, что недавно раскрыл ей объятия и наделил магией…
— Не отставай! Что ты там высматриваешь? Драконов нет, не бойся! — сквозь толстую морозную пелену прокричала Эвелина. Лайна усмехнулась и ускорила шаг.
Нужно принять холод. Прекратить тянуться к теплу. И жар обид остынет, а горячка стремлений превратится в бесстрастное видение цели.
— А почему их нет?
— Никто не колдует. Им не хватает магической подпитки. Наверное, полетели в горы, к своему разлому, — сказал Интан.
Парк закончился, и по глазам ударил пестрый свет. Над входом на рынок висела длинная гирлянда фонарей из цветного стекла.
На входе, как обычно, галдела беспорядочная толпа. Морозный воздух был настоян на кисловатом запахе дешевого кофе. Ларьки, где варили кофе, стояли здесь же, по обе стороны от дорожки. Люди переминались с ноги на ногу, цедя горячую жижу из жестяных кружек.
— И где здесь… — начала Эвелина. Лайна дернула ее за рукав.
— Не кричи. Кстати, тебе не кажется, что это место ужасно похоже на вокзал?
— Почему вокзал? — растерялась Эвелина.
— Пойдем. Выпьем кофе, — сказал Интан, оглядевшись, и начал проталкиваться к ближайшему ларьку.
Лайна нечасто бывала на рынках, но что-то на этот раз неуловимо отличало его атмосферу от рядовой.
Вокзал. Она сначала сказала, а потом задумалась о сходстве.
Вокзал — это когда все куда-то спешат, нетерпеливо ждут, не устраиваются надолго на одном месте, готовые вскочить и бежать, как только объявят о прибытии поезда. Там редко бывают бездельники, шатающиеся без цели…
Цель!
На рынок тоже приходят с целью. Найти что-то, выбрать, купить. Но люди, что толпились у входа, казались слишком сосредоточенными. И не смотрели на торговые ряды и навесы, которые начинались сразу за украшенной фонарями границей.
Казалось, они ждали чего-то. Поезда?
Локомотива…
Лайна сделала жест Эвелине и Интану и шагнула к ближайшей группе хмурых мужчин. Один недовольно оглянулся. Лайна отхлебнула кофе и заявила, будто продолжая разговор:
— И они мне говорят — плати десять аттаров. В каталоге-то написано семь!..
Мужчина отвернулся. Лайна продолжала говорить, постепенно понижая голос. Эвелина захихикала. К ним потеряли интерес. Беседа возобновилась.
— …Без толку. А может, они и правду говорят.
— Пока их не было — правды не было. Холодно как…
Пауза.
— А он точно не сбежал греться?
Мужчины скупо засмеялись.
— Позвонит — придет.
— Мутный тип.
— Уж не мутней ведьм.
— Маги бы разобрались.
— Сейчас! Так они и разберутся! Они теперь заодно, а зря. Я давно подозревал, что сущности могут затуманивать мозг…
— Так они заодно с ведьмами и против сущностей…
— А ведьмы заодно с сущностями, ты что, вчера родился? Сейчас Гермен все скажет. Кто, с кем и против кого.
— Без толку, говорю! Эпидемию это не остановит.
— А тебе почем знать? Не зря кровь в воздухе растворяется, ох не зря…
Лайна, Эвелина и Интан уже не изображали беседу. Они молча ловили каждое слово. Кофе стыл в кружках и уже не согревал озябшие пальцы.
 
— Это очень похоже на бунт против ведьм, — еле слышно выдохнула Эвелина.
— Подождем этого Гермена. Что они собираются делать, — так же тихо отозвался Интан.
Вместо одного человека со стороны торговых рядов пришло стоголосое, огромное, неповоротливое. Оно шумело сыплющимся щебнем, рокотало, как подземные воды, волновалось и выстреливало возгласами. Во главе кто-то был. Его скрывали спины.