Пляска змей (СИ)

— Семь. — Глухо откликнулась я.
— Семь лет… — Повторила за мной Сара. — Семь лет, он мучал тебя, и чего же добился?
Я молчала. Воспоминания, белые и острые, будто лезвие скальпеля, настигали меня… Он часто включал музыку во время операций. Обычно, я успевала услышать начало мелодии, перед тем, как сознание мое затухало. Однако, наркоз использовался не всегда. Почему-то, в некоторых операциях он был недопустим, и тогда мне просто вкалывали нечто такое, от чего я не могла двигаться и говорить, однако прекрасно все чувствовала… В такие моменты я просто мечтала умереть, но могла лишь дышать, и беззвучно плакать… Огромные лампы ослепляли меня, но иногда я видела его лицо, нижнюю часть которого скрывала тонкая медицинская маска, я видела его глаза, светло-карие, спокойные и сосредоточенные, а в животе у меня словно копошились тысячи холодных змей, копошились и кусали…
Но я не могла сказать, привело ли все это к каким-либо результатам, кроме ночных кошмаров и испорченной нервной системы… Было конечно одно — волосы на моей голове побелели, словно у старухи, а кончики их сделались красными. Вот и все… Большего Григоровичу добиться не удалось.
— Мои волосы… — Наконец произнесла я. — Они не покрашены. Это теперь их естественный цвет — белый с красным. Они стали такими после последней операции. Но это все. Больше я ничего особенного в себе не ощущаю…
— Волосы… Хм… — Сара вдруг будто бы что-то вспомнила. Она бросила на Марка короткий взгляд, после чего вновь посмотрела на меня. — Знаешь… Сегодня утром Марк мне рассказывал сон. Там был больничный двор, похожий на желтый колодец, а посредине этого двора монумент самолета взлетающего в клетке. Еще в этом сне была девушка, с белыми волосами, кончики у которых красные…
Отчего-то я почти не удивилась, лишь произнесла:
— Марк тоже снился мне. Он стоял в том дворе возле монумента, и смотрел на меня. А потом… Из-за спины его появились две человеческих головы на длинных белых шеях, мужская и женская… Эти существа начали обертываться своими шеями вокруг тела Марка. Затем, двор начал заполняться черным дымом…
Лицо Сары Кински побелело…
— Вот как… — Тихо вымолвила она. — Что ж… Быть может эксперименты Григоровича все же возымели над тобой результат, более существенный чем цвет твоих волос…
— Расскажите мне еще о Григоровиче.
— Ладно. Он начал проводить незаконные операции над людьми, еще будучи студентом… Арендовал себе небольшое подвальное помещение и… Кажется, он стаскивал туда бездомных, тех, чье исчезновение никого бы не обеспокоило… Однажды мама узнала об этом. И, удивительно, что она прожила так долго, зная то, что знала… Очевидно, отец все же любил ее. И нас любил — троих своих дочерей. В своих детях он видел свое будущее, и потому, когда мы с Мией достигли подходящего возраста, он решил приобщить нас к своей деятельности. Но когда мы вникли в суть его деяний… Это оттолкнуло нас. То, что совершал отец… Мы с Мией единогласно решили, что это бесчеловечно и неправильно. И когда мама умерла… от несчастного случая, мы решили навсегда уйти от своего отца. Линда в то время была совсем крохой, и мало что понимала, но мы хотели забрать и ее… Да только Григорович вцепился в свою младшую дочь мертвой хваткой… Просто так ее от него было не оторвать… Для меня было большой неожиданностью… когда несколько лет спустя он приехал вместе с ней на похороны моего мужа. Я здорово испугалась тогда… Но также была безумно рада видеть Линду. Странный это был поступок с его стороны… Наверное таким образом он хотел сказать нам с Мией — может вы и ушли от меня, да только это лишь потому, что я решил отпустить вас, а не захотел бы, так не отпустил, и я все еще слежу за вами, дорогие дочки… — Сара судорожно повела плечами, будто бы ей было холодно. — Я жила столько лет в этом поселке, и даже не знала, что отец так близко. Если б знала, то и духу моего здесь не было бы… Люди пропадающие во Время Тумана — оказывается, это его рук дело. Что ж… Он всегда умел извлечь для себя выгоду из абсолютно любой ситуации, и здесь не оплошал. А Линда… похоже, она выросла наконец, и решилась пойти против отца. Молодчина! Вот бы повидаться с ней. — Взгляд Сары сделался вдруг обеспокоенным. — Она говорит, что за тобой может быть погоня…
 
Я опустила глаза. Марк застонал тихонько. В животе, будто бы вновь закопошились холодные змеи… Нет. Только не это… Ну зачем Сара сказала о погоне? Я ведь почти отвлеклась. А теперь… Оглушительная вспышка… Человеческая голова взрывается под напором пуль. Еще одна вспышка — кровь фонтаном хлещет из пробитой шеи. Нет! Господи нет! Я не хотела этого! У меня не было выбора!
— Была погоня. — Мне тяжело дались эти слова. Язык отказывался повиноваться. — Но… Я думаю, эти ребята нас больше не побеспокоят.
— Твое лицо… Это они тебя так?
Я кивнула.
— Один из них.
— Ты убежала…
— Я… — Да пошло оно все к черту! Вот расскажу ей сейчас, и дело с концом… Может быть легче станет… — Их было шестеро с самого начала. Но двое погибли в овраге. Там было какое-то существо, одно из порождений тумана… Четверо выжили. Они загнали меня в заброшенный дом и… я убила троих. Я не хотела, но… Иначе они вернули бы меня… — Я почувствовала, как слезы подступают к моим глазам. — Вы не представляете, как теперь это мучает меня. Я закрываю глаза, и буквально вижу, как эти люди умирают.
Сара ничего не ответила, лишь придвинулась ко мне, и заключила меня в свои объятия. От нее пахло полынью, и совсем чуть-чуть фруктовым мылом… Тут на меня накатила самая настоящая истерика. Я уткнулась носом в ее кофту и рыдала так, как наверное не рыдала никогда в жизни…
— Они так долго мучали меня. — Смогла выговорить я через какое-то время. — Григорович, и даже Линда… Я… Я не хотела никого убивать. Просто, для меня страшнее смерти вернуться туда!
Сара осторожно погладила меня по голове.
— Боже… — Голос ее дрожал. — Когда-то я любила отца. Но он… То, что он делает с людьми, зачастую против их воли, это непростительно… То, что он делал с тобой… Я тебе вот что скажу! Может, ты и убила тех людей… Но по-настоящему в их смерти повинен мой отец. Ты поняла меня? — Она развернула мое лицо к себе. — Поняла? Все случилось по его вине. Он — причина этих смертей, и еще многих других.
Марк снова застонал. Сара повернулась к нему.
— Тише… Тише… — Она притронулась ладонью к его лбу. — Какой горячий. Мой бедный мальчик.
Я утерла слезы. После собственных истерических рыданий, и после слов Сары, мне стало чуть легче… Все верно. Если б не Григорович, те люди не погибли бы. Мне просто бы не пришлось убивать их… И все же. Оправдывать себя можно как угодно. Но я отняла три человеческих жизни, и это — факт. Я могу сокрушаться над ним, и тогда он будет медленно разрушать меня изнутри, но также могу его и принять…
— А где Мия? — Этот вопрос вдруг возник внутри меня, вместе с каким-то смутным подозрением, и я тут же озвучила его. — Где мать Марка?
— Она умерла. — Ответила Сара. — Мия с мужем сгорели в собственном доме, когда Марку было четыре года.
Подозрение терзало меня, хоть я и не вполне понимала его суть.
— Линда немного похожа на вас. — Головы на длинных шеях. Словно чудовищные белые змеи. Я отлично помнила, как изменилась лицо Сары, когда она услышала о них… — Мне было бы интересно увидеть, как выглядела Мия.
Сара задумчиво посмотрела на меня.
— Могу показать тебе фотографию, где она с мужем.
— Да. Пожалуйста…
Сара быстро встала, и вышла вон из комнаты. Через несколько минут она вернулась с фотокарточкой в руке, которую тут же протянула мне.
 
— Вот какая она была, моя сестричка Мия.
Я взяла фотографию в руки. Пальцы мои слегка дрожали. Сара склонилась надо мной.
— Красивая, правда? — Услыхала я ее голос.
Холодные змеи с новой силой закопошились в моем животе. Они жалили меня изнутри, отравляя ядом страха… Амелия действительно была красивой, и муж у нее был очень симпатичным… Она держала на руках младенца, розовощекого и улыбающегося, и сама улыбалась… Какая славная улыбка. Да вот только… Я уже видела эту улыбку, но обезображенную желтизной… Подозрение мое оформилось и подтвердилось.