Перерождение задрота любящего жанр стратегии! Том 2 (СИ)

— Эта информация очень кстати, думаю, ты заслужил права увидеться с семьёй, — глядя в глаза мужчине, тихонько проговорил я, а после добавил: — Но только с Матильдой, если считаешь, что можешь довериться ей, говори что хочешь, но помни, Элизабет полная дура, и если она что-то взболтнёт и наш маленький обман всплывёт, все вы окажетесь в петле как предатели и пособники мятежного второго принца…
— Буду благодарен, если уважаемый Гвиний покажет мне её, — кивнув в сторону окна, словно чувствуя взгляд всевидящего мага, произнёс мужчина, а затем спросил: — А как вам моя вторая дочь, Шарлотта?
— «Как?» говоришь… — Играя челюстью, повторил я. — Чертовски умна, из-за того же привлекательна и опасна, именно ей и её заслугам, ты и твои женщины обязаны своими жизнями.
— Вся в меня, — позволив себе улыбку, отозвался мужчина.
— Нет, Дункан, она умнее тебя, и в отличии от старого стратега знает, на кого можно и нужно ставить. Решишь поиграть в предателя ещё раз, и он станет для всего твоего рода последним, обещаю, смерть твоих близких язык не повернётся назвать лёгкой… — Жестом указав на дверь, холодно произнёс я, с надеждой, что новоиспечённый сотник меня услышал.
— Клянусь, я вас не подведу, — склонив голову и приложив левую руку к груди, уверенно и решительно произнёс мужчина.
  
Глава 27 — Приказ?
 
После разговора с Дунканом, число волнующих меня вопросов резко увеличилось. Голова гудела от вопросов, как примазаться к садисту Визирию, что по духу максимально был близок к прошлому Карлу. По идее, мне и делать ничего не требовалось, просто наблюдай, как тот пытает, калечит собственных слуг, а с другой… Не дай бог он предложит и мне снести чью-нибудь голову или задушить кого. Ведь одно дело посылать на убой других, а тут лично, не, к такому я точно не готов!
Подняв высокие упоры, голодные гвардейцы, злобно подгоняя медливших слуг, дождались, когда внутри моего личного шатра все убранства и мебель расположатся строго по местам. Только после того, как всё было готово, сменившись с отужинавшими стражниками, первые в скверном настроении отправились на свой законный отдых. Парни устали от длительного перехода, к тому же, им ещё предстояли спарринги, на которые, собственно, даже я не соизволил явиться.
Сегодня мне было не до тренировок. Разрабатывая стратегию общения с Визирием, представлял нашу с этим безумцем встречу. Прикидывал, что от него ждать, как вести себя, если попаду в неловкое положение. Рассуждал, как сам могу загнать того в тупик, или, если мне предложат какое-либо непотребство, выйти из тупиковой ситуации. В моей голове всё складывалось просто, как два плюс два, вот только в реальности всё обстояло куда хуже. Привыкнув фантазировать по ночам на тему своих словесных побед в прошлом мире, я быстро осознал, что в этом требуется пересмотреть политику, и из атакующего звена перейти в обороняющееся. Так как именно те редкие удары по имени принца и одного из наследников империи могли сильнее всего пошатнуть стул, на котором я стоял.
В пол голоса репетируя и отрабатывая властный, имперский, повелительный голос, на кураже от собственных успехов встретил внезапно показавшуюся в моём шатре Матильду, прибывшую в новеньком, чистом платье, с большим глиняным кувшином в руках. Лицо бывшей герцогини сильно преобразилось, хотя, как на мой взгляд, приданная ему простота и некая магическая нотка покорности больше красили женщину, чем наоборот.
— Принц Карл, — припав на колено как простая крестьянка, поприветствовала меня вчерашняя герцогиня. Одна из шлеек её изысканного платья в момент приседа свалилась с женского плеча, на мгновение показав левый сосок чуть обвисшей груди взрослой женщины. Став свидетелем глупого стечения обстоятельств, по неволе облизнувшись, отвёл взгляд в сторону. Почти неделя прошла с момента, как я покинул общество все дозволяющих служанок. Лили и Бьянка хорошо знали своё дело, благодаря им я никогда не страдал проблемой утреннего стояка. Желая уберечь их от ненужной угрозы, я рассчитывал, что смогу заменить их новыми, свежими пластинками, вот только магазинов, предлагающих нужный мне товар рядом не оказалось, а пользоваться чьей-то женой, и уж тем более дочерью одного из моих сотников, я точно не собирался.
 
— Что-то случилось? — Ожидая, когда та поправит одежду, всё так же глядя в тканевую стену шатра, спросил я.
— Случилось, — с усмешкой отозвалась прислужница. — Позвольте выразить свою благодарность за наше спасение, а также за предоставленную возможность… — Лёгкое движение руки, с плеч Матильды падает вторая шлейка, что под тяжестью платья обнажает женщину с груди до пят. Эта женщина знала что делает, и судя по самодовольному взгляду, прикованному к возникшему бугорку на моих штанах, своего она добилась.
— Ты и твоя дочь здесь не для этого… — Успокаивая себя, выдохнув, произнёс я, не ожидав услышать встречный контр-аргумент.
— Ваши слуги и стража уже стали предполагать лихое. Новые наложницы, которых ни разу за неделю не вызвали. Исчезновение семейства Бэгских… выше и умнее всех может быть только король глупцов, ваша светлость.
Шагнув из своего оставшегося на земле платья, Матильда прямым курсом направилась ко мне, а после, приблизившись, принялась расстёгивать плотно прилегавший к животу ремень и пуговицы на рубахе.
— Я, моя семья, более не существуем. То, что я сейчас делаю, всё это во благо моих близких, так что прошу, хотя бы сейчас, позвольте мне сделать то, чему меня учили всю жизнь, — палец женщины замер на моей пряжке. Чувствуя моё смятение и нерешительность, Матильда громко цокнув, щёлкнула пальцами руки, а после, когда в шатре показалась её старшая дочь, тихонько шепнула мне на ушко: — Я здесь не только по собственной воле, но и просьбе своего мужа. Просто расслабьтесь и позвольте мне сделать то, зачем я пришла.
Толкая меня в сторону кровати, женщина под пристальным, постыдным взглядом своей дочери заваливает меня на мягкую перину, а следом, оглянувшись, злобно произносит: — Не стой столбом!
Суетливая Элизабет тут же подбегает к кровати, помогает стянуть с меня сначала рубаху, после брюки, под которыми уже во всю колышется из стороны в сторону младший Карл. Неделя воздержания, а так же слова и поступки старшей из Бэгских не на шутку завели меня.
Лёжа на кровати, всё что мне оставалось, так это глядеть, как старавшаяся вести себя как можно более вызывающе мать, помогая дочери оголиться, едва звучно нашёптывает, как лучше подойти к мужскому телу. Уверен, данный разговор уже был множество раз отрепетирован, каждое действие спланировано: Элизабет никудышная актриса, вот только для меня это виделось крайне сомнительной помехой.
Сначала её платье точно также скатываясь по телу спадает на пол. Затем, упругая, молодая грудь, едва коснувшись моих ляжек, приподнимается.
— Я не знаю как быть… — Слегка растерянно и при этом наигранно произносит Элизабет, вслед за чем её наставница Матильда, взяв в свою кисть головку моего члена, опускается на колени, обещая несмышлёной ученице показать «что тут и как».
Убеждаясь, что я готов, увлажнённые вином пальцы старшей из Бэгских скользят по основанию ствола. «Медленно и уверенно», — произносит Матильда, вслед за чем языком пройдясь по стволу. Заметить не успел, как её губы, обхватив головку, сомкнувшись, продвинулись до самого основания. Приятное тепло всего на секунду обогрело меня снизу, после чего всё закончилось так же стремительно, как и началось.
— Теперь твоя очередь… — Видя моё растерянное лицо и пульсирующий член, произнесла Матильда, положив свою влажную ручонку на мои яйца.
Две голых женщины в четыре руки массировали меня снизу, попутно строя личиком саму невинность, поглядывала на меня. Пальцы Элизабет двигались куда грубее, чем у её матери, а вот своим острым и длинным язычком она орудовала на уровне. Чувствуя, как та специально, против воли матери ускоряется, пытаясь довести меня до нежеланного оргазма раньше времени, я специально оттягивал момент кульминации. Ворочался, кривился и стонал. В отличии от умевшей скрывать свои эмоции старшей Бэгской, Элизабет по-прежнему не понимала где она, кто, и что может случиться, если мне что-то не понравится. Издеваться над ней я, разумеется, не планировал, что взять с девчонки, которую собственная мать принуждает трахаться с другим. А вот над раскрасневшейся, вошедшей во вкус Матильдой поработать стоило. Уж не знаю, чем закончился их разговор с Дунканом, но тот взгляд, которым она награждала меня после того, как я разделся, явно не походил на «обычный».