Время перемен (ЛП)

Чувствуя, как трусики впиваются в кожу, глядя ему в глаза, это прозвучало почти как хныканье:
— Курт.
Он начал стягивать с меня трусики.
— Еще раз, — приказал он.
— Курт, — выдохнула я.
Он прикоснулся ко мне губами, его глаза полыхали мрачным огнем.
Затем Курт исчез, как и мои стянутые по ногам трусики. Я почувствовала, как они повисли за одной щиколотке, прежде чем упасть на пол, я подняла голову, чтобы отыскать Курта, и увидела, как он закидывает одну мою ногу на плечо, а другую осторожно отодвигает в сторону...
И его рот оказался на мне.
С глухим стуком я откинула голову на островок, но боли не почувствовала.
Я почувствовала другие, гораздо лучшие ощущения.
Я запустила руку в его густые волосы и простонала:
— Курт.
— Да, — одобрительно выдохнул он в мою киску, продолжая ласкать.
Я уперлась пяткой ему в спину, прижалась к его лицу и почувствовала это.
Боже.
Я почувствовала это.
Раньше у него это хорошо получалось.
Но сейчас...
Ошеломительно.
По мере того, как чувство нарастало, издаваемые мной звуки заполнили кухню, моя пятка впивалась ему в спину, пальцы сжимались и разжимались в его волосах, а он обхватил руками мои бедра.
Его руки заскользили по моему животу, забираясь под свитер, губы двигались между моих ног, ладони отыскали мою грудь, накрыв ее целиком. Большие пальцы жестко двигались по затвердевшим соскам, вызывая между ног электрические разряды, добавляя искры к уже разожженному его ртом пожару, и я закричала.
— Скажи это, — прорычал он между моих ног, ущипнув меня за соски.
Боже, это было так приятно.
Я извивалась под ним и немедленно дала ему то, что он хотел.
— Курт.
Он набросился на меня ртом, посасывая, облизывая, проникая языком внутрь, а затем, прижавшись к клитору, снова хрипло потребовал:
— Скажи это.
Прижимая его голову к себе, я простонала:
— Курт.
Его рот вернулся, пальцы сжались на моих сосках и слегка крутанули. Я резко приподняла бедра, столкнувшись с его лицом, и закинула другую ногу ему на плечо.
— Курт, — выдохнула я, положив другую руку ему на голову.
Он поедал.
Сжимал.
— Курт. — Я задыхалась.
Его руки оторвались от моих грудей, чтобы добраться до ребер и притянуть меня к своему рту.
Да.
Моя спина выгнулась дугой, макушка уткнулась в островок, ноги навалились на него, и я закричала:
— Курт!
Меня накрыло с головой, унося на волнах экстаза, одна за другой проносящихся сквозь тело.
Когда ощущения начали стихать, я расслабила спину, открыла глаза, но они тут же закрылись. Я почувствовала, как Курт провел губами по внутренней стороне моего бедра, его рука лежала поверх другого бедра, а второй рукой он обхватил меня.
Затем я почувствовала между ног палец, бегущий от клитора вниз через влажные складки, слегка погружаясь в меня. Мои бедра дернулись в поисках нежного прикосновения, его палец скользнул вверх и превратился в теплую ладонь, интимно накрывшую лоно.
Курт снял мою ногу с плеча, выскользнул из-под другой и стал целовать кожу над завитками.
А потом он схватил меня за талию и начал поднимать, поворачивая. Гравитация опустила свитер, Курт поправил его, позволяя ему снова меня накрыть. Он занял свое место на стуле, а я оказалась сидящей на его бедре, мои ноги болтались между его раздвинутыми ногами, голова покоилась под его подбородком, он обнимал меня, прижимая к себе.
Я старалась выровнять дыхание, которое снова стало немного прерывистым от того, что меня держали так непривычно и в то же время нежно, и смотрела ошеломленными глазами, как он потянулся к кружке с кофе.
Она исчезла, как только он поднес ее к губам.
Она появилась снова, когда он поставил ее обратно на островок.
И через некоторое время он перевернул страницу газеты.
Я прижалась ближе, и в этот момент он обнял меня крепче, прижался челюстью, и я глубоко задышала по другой причине, борясь с эмоциями, которые он во мне вызвал.
Честно говоря, я не знала, смеяться мне или рыдать, Курт ртом заставил меня кончить, пока я лежала на его газете, потом усадил меня к себе на колени и продолжил пить кофе, читая новости.
 
Раньше, когда мы жили вместе, у нас была активная и очень приятная сексуальная жизнь.
Но у нас не было таких моментов, где по утрам можно было бы ублажить ртом свою женщину, а потом продолжить читать газету и пить кофе.
— Ты в порядке? — Его голос, все еще немного грубый от того, что он со мной сделал, прервал мои мысли.
— Раз ты спрашиваешь, то был невнимателен, — ответила я.
Грубость все еще слышалась, но появилось веселье, когда он пробормотал:
— О, милая, я был внимателен.
— М-м-м, — пробормотала я, прижимаясь ближе.
— Хочешь кофе? — спросил он.
Я хотела.
Но, больше всего мне не хотелось покидать то место, где я сейчас находилась.
— Через минуту.
Он потянулся к кружке, но не сделал ни глотка.
Я увидела, что он подносит ее мне, и, заглянув в сливочную глубину, увидела, что он не выпил даже половины, и от кофе все еще шел пар.
Когда-то мы пили кофе точно так же.
Я обхватила ладонями теплую кружку, Курт убрал руку, и я поднесла ее к губам, делая глоток.
И я поняла, что мы все еще так делаем.
Поняв это и постигнув сладкую интимность совместного распития кофе с Куртом, я подавила громкий вздох.
Но я все равно вздохнула.
Тихо.
Но испытывая счастье.
Курт снова перевернул страницу газеты.
— А как насчет тебя? — прошептала я, сделав еще глоток.
— Больше никогда не буду читать газет, не думая о том, как бы на тебя не накинуться, так что, поверь мне, Кэди, я в полном порядке.
Я самодовольно улыбнулась в кофейную кружку.
И, к сожалению, именно тогда наш невероятно реальный сон о том, что у нас снова все как прежде, был прерван лаем Полночи.
Прежде чем раздался громкий, явно сердитый стук в дверь, я услышала, как она вскочила и снова залаяла.
Курт подо мной застыл, я последовала его примеру.
Полночь снова залаяла, и я услышала, как она, цокая когтями по деревянному полу, направляется к входной двери.
Стук прекратился, затем раздался снова, Полночь перешла в непрерывный лай, и я оторвала голову от шеи Курта, чтобы взглянуть на него и увидела, что его челюсть сжата, а глаза устремлены в сторону входной двери.
Ему тоже не нравилось, что наш невероятно реальный сон прервали.
Он встал, я заскользила с его колен, и он крепче меня обнял, прижимая к себе, и поставил на ноги в одних носках.
— Оставайся здесь, — приказал он, заглушая лай Полночи, не глядя на меня, а все еще глядя в сторону входной двери.
Он тоже двинулся в ту сторону, я поставила кружку, посмотрела на пол, отыскивая трусики, наклонилась, схватила их, просунула в них ноги и быстро натянула.
Полночь перестала лаять, вместо этого издав радостное, приветственное «гав».
Я поняла причину, когда услышала бормотание Курта, а затем громкое, требовательное:
— Она здесь?
Элайджа.
Тогда-то я и двинулась вперед.
— Я только что услышал об этом дерьме, — отрезал Элайджа, прежде чем я успела добраться из кухни до двери прихожей.
Когда я приблизилась, Полночь бросилась ко мне, чтобы поделиться хорошей новостью о визите Элайджи.
Я погладила ее по голове, продолжая идти к Курту, который стоял в открытой двери, а Полночь трусила рядом со мной.
Но мои глаза были устремлены на того, кто находился на крыльце.
Элайджа заполнил собой весь дверной проем.
А Вераити стояла рядом с ним, чувствуя себя ужасно неловко, было видно, что она нервничает.
— Мы пили кофе в городе, — быстро сказала она, лишь меня увидев. — Я ему рассказала. Не думала, что он рассердится, потому что это... ну... потрясно. Но он разозлился. Я пыталась, тетя Кэди. Клянусь, я пыталась отговорить его ехать. Но он позвонил дяде Майку, и тот дал ему адрес шерифа и вот... — она сглотнула, — мы здесь.