Время перемен (ЛП)

— Говорят, любовь и ненависть — две стороны одной медали. Давай перевернем ее обратной стороной, хорошо?
Она кивнула.
Он должен привести ее в нужное состояние, чтобы она почувствовала себя в безопасности и достаточно уверенно, и он смог бы не только оставить ее на попечение семьи, но и помочь забыть о той чертовски ужасной и опасной истории, что у них была, и двигаться дальше.
— Я твердо намерен это сделать, Кэди, — сказал он мягко, но уверенно. — Я твердо намерен работать над этим. Провести нас через бурные потоки и найти безопасное место. Я бы не пришел сюда с твоим братом, если бы не был полностью готов. И я говорю тебе это, глядя прямо в глаза. Прошло много времени, но я знаю, что чувствую. Что испытываю с тех пор, как ты вернулась. Я не мог выбросить тебя из головы, перестать думать о тебе. Я знаю о своем положении, даже если и понимаю, что мы должны узнать друг друга снова, но у нас общая история, и некоторые моменты могут оказаться нелегкими. Хотя, — он усмехнулся и поддразнил, — раз уж ты обзавелась детективом, для тебя может быть все и не так тяжело.
Она склонила голову и уткнулась лицом ему в шею.
— Просто дразню, — прошептал он, поднимая руку, чтобы погладить ее по шее.
— Знаю, — прошептала она в ответ.
— Слишком рано? — спросил он.
— Нет, мне не хватало твоих поддразниваний.
Он перестал ее гладить и обнял.
Ему тоже этого не хватало.
Он прочистил горло.
— Заканчивая начатое, хочу сказать, что меня бы здесь не было, я бы не заставил тебя пройти через все это, если бы не был полностью готов, если бы по-прежнему не любил тебя. Ты сказала, что все еще меня любишь. Так что это у нас есть. Будем держаться за это. И будем нестись по порогам, пока я не доставлю нас в безопасное место. Ты со мной?
— Я с тобой.
— Хорошо, — пробормотал он.
— Я с тобой, — повторила она.
— Я услышал тебя, Кэди.
Она подняла голову и посмотрела ему в глаза, подняв руку, чтобы взять его голову в ладони.
И ему показалось, что это предупреждение.
Но от того, как она касалась его, он насторожился еще больше.
— Я серьезно, — повторила она.
Дерьмо.
Она снова вернулась к прошлому. К тому моменту, когда обещала остаться с ним.
А потом не осталась.
— Я знаю, — ласково сказал он.
— Серьезно.
— Прекрати, — мягко попросил он. — Слышишь? Прекрати возвращаться к тому дерьму. Это будет означать, что мы остаемся на прежнем месте. Сами по себе. Вдали друг от друга. И нас разделяет слишком многое. Мы двигаемся вместе. Двигаемся дальше. Ты со мной?
Это заняло секунду, но она кивнула.
— Ты сказала Кэт, что они могут возвращаться?
— Я сказала, что все хорошо, они не должны волноваться, и я напишу, когда они смогут вернуться.
— Напиши им, — распорядился он. — Они хотят убедиться, что с тобой все в порядке. Напиши СМС. Оденься. Проводи меня до пикапа. И я уберусь отсюда, чтобы они могли провести с тобой время и убедиться, что ты в порядке.
Она снова кивнула.
Он сжал ее в объятиях.
Потом поцеловал.
Этот поцелуй повлек за собой еще один и еще несколько, нежных, быстрых, сладких.
Но в конечном итоге это привело к более глубоким поцелуям, прежде чем ему, к сожалению, пришлось отстраниться и сказать:
— Кэди, твоя семья должна видеть, что ты в порядке.
Ей это показалось досадным, но она сдалась, что заставило его улыбнуться, поэтому он еще раз коснулся губами ее губ, прежде чем отыскать затерявшийся на кровати телефон, и отдать его ей.
Он встал с кровати, надел свитер, носки, ботинки и после того, как она написала сообщение, стал гладить Полночь, предоставив ей время одеться.
Она надела толстые носки, которые все время были на ней, он их не заметил, пока не снял во время второго раза, а когда они спустились вниз, накинул ей на плечи шаль, в одних носках она пошла провожать его к пикапу.
Он остановил ее еще до того, как открыть дверь.
— Кэди, обувь, — сказал он.
Она посмотрела на свои ноги, потом на него.
— Все нормально.
— Там ниже минус двадцати.
— Я что, целый час там буду?
 
— Нет.
— Тогда все нормально.
— Кэди, идет снег. Надень сапоги.
— Курт, все слоняются без дела на «Рынке омаров» перекусывая пирожными. Они, вероятно, перестали слоняться без дела через две секунды после того, как я дала им добро вернуться домой. Они приедут с минуты на минуту.
— Сапоги, — приказал он.
— Эти носки толще сапог.
— Что я сказал?
— Курт! — огрызнулась она.
— Кэди.
Она не двинулась с места.
Затем склонила голову.
Он мгновенно встревожился.
Черт, ему не следовало наседать с сапогами.
Подняв голову, она подошла к нему. Запустив руки ему в волосы, она притянула его к себе и поцеловала влажным, сильным и глубоким поцелуем.
Он развернул ее, прижал к двери и с жадностью принялся за дело.
В конце концов, он оторвался от ее губ, сказав то, что должен был сказать, но не ради себя и не ради них.
Ради нее.
— Мне пора.
— Люблю тебя, — прошептала она.
Вот тогда-то Курт и затих.
— Я люблю тебя, Курт, — снова прошептала она.
— Я тоже тебя люблю, Кэди, — прошептал он в ответ, снова коснулся ее губ и сказал: — Оставайся в тепле. Завтра я позвоню.
— Ладно.
Еще одно прикосновение губ, будто он не мог существовать без этой связи, и, наконец, он оттащил ее от двери, оттеснил в сторону и напоследок быстро взъерошил шерсть Полночи. Он перевел взгляд на Кэди, улыбнулся, подождал и увидел, как ее лицо смягчилось.
А потом повернулся к двери, открыл ее и вышел.
Он был уже на полпути к пикапу, когда услышал, как позади него открылась дверь.
Он повернулся и, увидев в дверях Кэди, стал двигаться к пикапу спиной.
— Иди внутрь!
— Напиши мне, когда вернешься домой, — ответила она.
— Ладно.
— Поговорим завтра! — Теперь она уже кричала.
— Хорошо! — крикнул он в ответ.
— Пока!
— До скорого, детка!
Он чуть не врезался в пикап, поэтому повернулся, чтобы видеть, куда идет, сел в машину, завел мотор, чтобы он прогрелся, потому что было чертовски холодно, и посмотрел на дверь Кэди.
Она стояла, освещенная светом, льющимся из двери, рождественскими елками и огнями гирлянд, а Полночь сидела рядом с ней.
Она помахала рукой.
Курт помахал в ответ.
Кажется, Полночь гавкнула.
Улыбаясь, он дал задний ход и уехал.
Войдя в дом, он, все еще улыбаясь, зажег елку Джейни и достал телефон.
«Дома в безопасности. Спи крепко. Люблю тебя», — написал он.
Он сидел на кухне и наливал себе бурбон на два пальца, когда пришел ответ: «Семья вернулась. Спонтанное собрание. Хотя они видят, что я дышу, но Пэт в беде».
«Он производит впечатление человека, который может это выдержать».
«Слава Богу, да».
Сделав глоток бурбона, он написал: «До отъезда твоей семьи, мы включим в повестку дня встречу с ними».
«Сейчас я чувствую себя очень счастливой, а Майк может быть еще большим защитником, чем его отец. Так что, может, ты встретишься с ними по Скайпу, когда они будут в миллионе штатов отсюда».
Курт ухмыльнулся. «Сила духа, милая. Мы можем это сделать».
«Да, мы можем».
Продолжая ухмыляться и потягивать бурбон, Курт включил телевизор, но не смотрел на экран, сидя с телефоном в руке и все еще ощущая на себе запах Кэди.
«И просто к слову», — написал он, — «мне нравится, что ты очень счастлива».
Какое-то время она не писала, и Курту это не понравилось, пока не пришел ответ, где говорилось: «Дейли устроил мне допрос с пристрастием. Он чуть не замучил меня до полусмерти, а потом пришлось терпеть крики Кэт: "Ради Бога, Дейли, неужели ты не видишь, что убиваешь ее послевкусие!" Слава Богу, Дети сейчас у Элайджи, иначе было бы плохо».