Время перемен (ЛП)

Мой взгляд упал на будильник.
Было чуть больше шести.
Он вставал примерно в это же время каждый день, но под «вставал» подразумевалось, вылезал из кровати.
Я снова посмотрела на него.
— Чт…
Я даже не успела произнести до конца слово, как он поднял руку и помахал перед собой коробкой.
— Вставай с кровати, детка, — сказал он.
Я перевела взгляд с коробки на него и почувствовала, как ухмыляюсь.
Потом я почувствовала, как брови поползли вверх.
— Не терпится? — спросила я.
В ответ он поднял бровь.
— Хочешь, чтобы я отнес тебя в туалет?
— Полагаю, я смогу добраться туда сама, — пробормотала я, откидывая одеяло и, ощутив порыв холодного воздуха, спустила ноги с кровати.
Курт протянул мне коробку, но тут же схватил за шею и привлек к себе, касаясь губами моих губ.
Когда он поднял голову, то сказал:
— Не беспокойся о результате. Если отрицательный, у нас есть время для еще одной попытки, прежде чем я уйду на работу.
Я хихикнула.
Он отпустил мою шею, но только для того, чтобы хлопнуть меня по заду, и когда я не пошла достаточно быстро, положил туда руку и подтолкнул к ванной.
Встав за закрытой дверью, я открыла коробку, прочитала инструкцию, сделала, что нужно, а затем положила тест на несколько квадратиков туалетной бумаги, после чего вымыла руки и открыла дверь ванной.
Курт вошел внутрь.
Полночь сидела в дверях.
— Она погуляла? — спросила я, хватая зубную щетку.
— Да.
— Ты ее покормил? — Я выдавила на щетку пасту.
— Да.
Я стала чистить зубы.
Прислонившись к стене возле раковины, где я положила тест на беременность, Курт скрестил руки на груди и не сводил с него глаз.
Я вынула зубную щетку изо рта и пробормотала сквозь пену:
— Чайник, за которым следят, никогда не закипит.
Одарив меня взглядом карих глаз, он ответил:
— Кто умничает, всегда может нарваться на порку.
Попробовал бы что-то новенькое.
Я ухмыльнулась ему сквозь пену.
Он покачал головой и снова посмотрел на тест.
По тому, как атмосфера в комнате изменилась, я сразу же все поняла.
И все потому, что наш мир только что перестал быть прежним.
Я закрыла кран после того как прополоскала рот, и мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем я выпрямилась над раковиной и посмотрела на него.
Он оставался в той же позе, небрежно прислонившись к стене, скрестив руки на груди, сосредоточенный на тесте, но в его позе больше не было ничего обычного.
— Милый? — прошептала я.
Он вновь опалил меня взглядом карих глаз, бездонная глубина которых теперь совершенно завораживала, и по моему телу, с головы до ног, побежали мурашки.
— Да? — спросила я, хоть уже и знала.
— Да, — ответил он, хоть и знал, что я уже знаю.
— Да? — глупо повторила я, потому что хотела услышать это снова.
— Да, Кэди.
Мои глаза наполнились слезами, а ноги задвигались.
Курт тоже задвигался.
Он был не очень далеко, но на этом коротком расстоянии мы оба набрали достаточную скорость, и когда мы врезались друг в друга, казалось, вся земля содрогнулась.
Он обхватил меня за бедра и спину и поднял вверх.
Я схватила его за обе щеки и прижалась губами к его лицу.
Наши рты столкнулись.
Полночь гавкнула.
Она отпрянула в сторону, когда Курт, целуя, понес меня в постель.
Он приземлился на меня сверху, но тут же отодвинулся в сторону, но только для того, чтобы содрать с меня ночнушку.
Когда она исчезла, он снова лег на меня.
— Положи эту штуку в мою тумбочку, мы никогда ее не выбросим, — прорычал он.
Не было нужды спрашивать, что он имел в виду тест.
Я поняла.
— Хорошо, — выдохнула я.
— Выбирайся из этих трусиков, детка, все случится быстро, — приказал он.
Я немедленно сделала то, что было сказано.
— Хорошо.
— Люблю тебя, Кэди.
— Люблю тебя больше.
Его рука легла мне на живот.
— Теперь я понимаю, что ты не теряешь времени.
— Полагаю, ты имеешь к этому какое-то отношение, дорогой.
Он криво ухмыльнулся.
Теперь он улыбался все чаще.
О да, он уже привык к счастью.
— Да, — пробормотал он.
 
Потом он поцеловал меня.
И у нас все случилось быстро.
Эпилог
Больше
Кэди
Наши дни...
Как только я вошла в дверь, чтобы присоединиться к Курту за ланчем в «Уэзерби», он в ту же секунду выскользнул из кабинки и встал, потому что делал так всегда, когда приходил туда раньше меня.
Устремившись вперед, я прильнула к нему, коснулась одной рукой его пресса, а второй — шеи, и приняла легкий поцелуй, которым он, наклонившись, меня одарил.
Он ждал возле кабинки, пока я проскользну на свое место, а потом сел сам.
— Ну? — мы сказали это одновременно.
Я засмеялась.
Курт — нет.
— Ты первая, — распорядился он, когда я сняла пальто.
Я положила его рядом с собой и посмотрела прямо в карие глаза.
— Врач подтвердила. У нас будет ребенок.
Он закрыл глаза. Опустил голову. Поднял голову. Открыл глаза.
Любовь и благодарность.
Лучший взгляд.
Бесспорно.
Хотя мне бы хватило только любви.
Он потянулся через стол, схватил меня за руку и крепко сжал.
— Кола. Диетическая кола. Чизбургер. Сэндвич с говядиной и расплавленным сыром, — сказала подошедшая официантка, которую, как я знала из наших встреч с Куртом за ланчем в «Уэзерби», звали Марджори. — Или сегодня рискнете взять что-нибудь другое?
— Мне воды, — сказала я. — Но, да, с сэндвичем.
— Мне как обычно, — ответил Курт.
— Поняла. Скоро принесу, — пробормотала она, повернулась и пошла прочь.
Я взглянула на Курта и продолжила рассказывать свои новости.
— Итак, дорогой, с нами все хорошо. Я здорова. Никаких проблем не предвидится. Мне прописали витамины, и мы составили расписание приемов.
— Ты должна отослать его Монике, чтобы она могла внести их в мой календарь.
Меня не удивило желание Курта участвовать в каждом шаге на этом пути.
От этого я испытала невероятное счастье.
— Отошлю, после того, как закончу сегодня дела в историческом обществе, — подтвердила я.
Курт кивнул и спросил:
— Кофеин?
— Только чашечку утром.
Его глаза загорелись.
— Время пришло.
Я кивнула.
Время пришло.
Время Курта и моего малыша.
Наконец-то, мы вместе. В очередной раз обедаем в закусочной, держась за руки.
Мы наверстали упущенное.
— Но в остальном все хорошо, — мягко сказал он, но это был вопрос.
— Нет, не хорошо. Поскольку я беременна, то в остальном все просто отлично.
При этих словах он улыбнулся.
— Теперь твоя очередь, — подсказала я.
Он снова кивнул.
— Я сделал то, что обещал за завтраком. По прибытии в отель, у меня не возникло причин предъявлять ордер или же надавливать на кого-то. Тем не менее, сказать, что человек, открывший дверь, был напуган тем, что шериф задавал вопросы о собаке с признаками жестокого обращения, которую они бросили, а затем настаивал на том, чтобы узнать, есть ли у них домашние животные, — ничего не сказать.
Хорошо.
Мне нравилось, что тот человек был напуган.
В данном случае страх — это великолепно.
— Это была женщина, — поделился Курт. — Она сказала, что Полночь — собака ее мужа, и им пришлось ее бросить, потому что он потерял работу и им не хватало денег на ее содержание. Сейчас он работает, так что, самого его не было. Я надавил, и она попалась, но чем дольше я напирал, тем больше она пугалась. В конце концов, я сказал, что сегодня вечером приду я или кто-то из моих помощников, чтобы поговорить с ее мужем. Она ответила, что их не будет. Я сказал, что мы будем приходить, пока нам не удастся поговорить с ее мужем. Вот как все было. А теперь, скажи, ты рассказала Кэт о ребенке?