Дар для старшего принца, или монстрик для чудовища (СИ)

— Подними голову выше, как я тебя учил и не смей опускать. Я уже говорил, и продолжу, ты прекрасна. Какие бы там тараканы в твоей голове не шептали тебе обратное. С кончиков пальцев на ногах, до макушки и окончания твоих волос. Кто посмел тебе сказать, что твоя грудь ужасна?
Замерев на секунду, я подняла голову, сложив руки под грудью. Я молчала. Он ждал ответ. Но я не скажу. Ведь в первую очередь это была мама, а потом уже общественное мнение на эту тему. Я знаю, что я не одна такая. Кто-то не париться, кто-то считает это особой изюминкой, не боясь показывать её. А я не могла.
— Ардел… давай закроем эту тему. И не будем к ней возвращаться. Никогда.
— Как скажешь, — закатил глаза мужчина, где-то в невдалеке послышался шелест листвы. Отчётливый такой. Настораживало то, что ветра не было, — я просто буду напоминать тебе об этом по-другому. — пригрозили мне.
Ага…. А на повестке дня, самая залюбленная часть моего тела. И это… кто бы мог подумать… Моя грудь!
Шорохи и шелест заинтересовали не меня одну. И вот Ардел стоит, отряхивая влажные брюки от песка, холодно смотря в сторону кустов. Треск ветки. Кто-то выдал себя с головой. Подобрав сюртук, не сводил глаз с кустов. Накинув свой сюртук мне на плечи, крикнул.
— Выходи, — ледяная ярость. Мужчина схватился за свой мачете, выставив его, весь такой сверкающий и опасно острый.
Вот эти его метаморфозы с настроением, или выдержкой, я не знаю, всё ещё поражали меня. Если моё настроение не изменится само, то мне как минимум нужно секунд пять-десять, чтобы взять себя в руки и надеть очередную маску. А он вот так вот просто. Только что сидел спокойный, даже улыбался, а уже стоит готовый убить взглядом.
Едва уловимое движение пальцев, и из кустов, будто под трансом вышел… кто бы мог подумать… Если честно, то мне это уже напоминало какой-то роман. Нет, ну я понимаю, если бы это были разные люди, но нет. Это один. И вполне конкретный и знакомый. Рыжий такой, с глазками зелёными.
Нет, я серьёзно. Это либо что-то ну очень клишированное, либо кто-то очень ищет встреч. Правда зачем это делать, если я уходила с Арделом? И так понятно, что это бессмысленно.
— Цель слежки? — властно потребовал чёрный, но не по цвету кожи, а по цвету волос.
— Её долго не было, мне не понравлюсь что она ушла с тобой, — раздался монотонный голос, рыжик, казалось, он даже не моргал.
Ардел хмыкнул, прожигая взглядом не обещающим ничего хорошего, Вайлета.
— Она моя невеста.
— Может стать моей. — казалось, рыжик сейчас уснёт, но нет.
— Зачем тебе она? — мужчина притянул меня к себе под бок, прижимая меня за талию. Осторожно, почти невесомо.
Он знал, что я не люблю, когда живот трогают. Непроизвольно, но я всегда его защищаю. Это как ахиллесова пята, можно трогать только очень осторожно, нежно. Щекотать там тоже может быть опасно. Для того, кто щекочет. Я могу неосознанно пнуть, ударить настолько сильно, что человек останется без зубов. Именно поэтому Ардел, зная всё это, прикасался осторожно, пытаясь приучить меня к своим касаниям.
— Хочу. Она должна восхищаться мной. Страстно отвечать на мои касания. Гореть в моих объятиях. Заглядывать в рот. Желать только меня. Пока не разгадаю её, не успокоюсь. А загадок в ней много. Её матрона знатно постаралась привлекать внимание мужчин. Она лучшая из лучших, а всё лучшее будет моим. Мне обещали.
— Хах… кому-то будет позже стыдно…
— Он не запомнит разговор. — угрюмо сообщили мне, — Мы уходим. Не принимай никакие его приглашения.
Ага, может мне ещё оперу спеть и балет станцевать? Я же вижу, тут, чтобы подтолкнуть рыжика к решительным действиям, нужны как раз эти самые встречи. Пусть даже втайне. Но я продолжу. Ну а пока, я согласна промолчала. Даже головой покивала, мол, да ты прав.
— А он…
— Это не обсуждается! Слышишь! Никаких встреч!
— Как скажешь, — снова кивнула я, — но что на счёт него, мы его здесь оставим?
— Как пришёл, так и вернется. — на мой непонимающий взгляд и отказ шевелить ногами, подхватил на руки под сдавленный вскрик, уверенным, размашистым шагом, шагал в сторону лагеря, — Я внушил ему, что он просто гулял. Улики отсутствуют. Рубашка на мне, сюртук на тебе, сапожки у тебя в руках. Песок не оставит следов. Но…
 
— Это второй раз, когда он сказал, о том, что ему кто-то что-то обещал. Так, будто и не он на троне… — поняла я его без слов, потому что тоже заметила эти оговорки.
Ардел напряжённо кивнул и боднул меня головой. Я посмотрела на его ну очень странным взглядом полного недопонимания, он хмыкнул и улыбнулся.
— Мне нравиться, когда мы становимся всё ближе и ближе. А когда ты улавливаешь мои мысли, я понимаю, что попала ты сюда не просто так.
— Ага… Не просто так. Меня просто хотели сделать кроткой женой какого-то дрыща, которая должна сносить всё и благодарить за то, что у меня просто есть муж… Да никогда! — возмущенно выдала я, сильнее сжимая шею Ардела, прижимаясь.
— Почему же? — и Арделу это нравилось.
— Однажды, мне, на праздниках у родственников, сказали: «А знаете, ведь правду говорят, за великим мужчиной стоит мудрая и сильная женщина.». Знаешь что я ответила?
— И что же, — мужчина всё улыбался, и даже прикусил губу, что бы спрятать улыбку, но у него не получалось.
— «Нет я не знаю,» — мужчина хмыкнул и покачал головой. Мол, действительно, тебе то это откуда знать, — «Никогда не стояла за мужчиной».
— И не будешь, — пообещали мне, покачав меня, как малыша, — Только рядом. Рука об руку.
— Как заманчиво, — хмыкнула я, улыбаясь ответно, — Я даже думаю принять это предложение.
  
Глава тридцать восьмая. Жестоки люди ко всему, кроме себя
 
Рыжик не перестал искать встреч. Как бы случайно, но кто в это поверит? Это было похоже на то, когда нам с одноклассницей понравились мальчики из старших классов, и мы ходили перед ними туда-сюда, с надеждой, что нас заметят. Однажды мы довели их подобным сталкерством. Стоило им нас только увидеть, как они в страхе пытались скорее уйти или убежать.
Вечером он пару раз поджидал момент, когда я оставалась с девочками, то бишь, без Ардела, и начинал беседу, как бы невзначай. Он начинал мне рассказывать о своём путешествии. Я же слушала, улыбалась и понимала. Он мне тут лапшу на уши вешает. Я-то знаю, что ничего из этого он не делал. Свою же информацию я дозировала, и рассказывала лишь малые крупицы, придуманной биографией.
Вечером вернулась компания молодых аристократов с забитым медведем. Дворяне сразу окружили бедное животное, издеваясь, глумясь, кто-то кидал в него камни смеясь, кто-то выливал на, некогда прекрасную лоснящуюся шкуру, свой алкоголь. Мишка, казалось смирился, и почти не реагировал. На глазах навернулись слёзы. Хотелось подойти, кирнуть, несмотря на огромный комок в горле, чтобы немедленно перестали, чтобы отпустили. Мерзкие существа — это не нечисть, это люди. В каком бы то ни было мире. Я даже решительно сделала шаг, с желанием заступиться за косолапого, расталкивая толпу, я пробиралась к середине.
Шокировано замерев, я просто стояла и смотрела, как тот самый рыжик. Тот, что выглядит так, будто и мухи не обидит, тот что весь такой милым и простой как ромашка, берёт факел и поджигает его от масляного фонаря и кидает его в мишку. В такого же живого, живущего мишку. Косолапый взревел, начиная кататься по земле, в надежде потушить огонь. А Рыжий стоял рядом и смеялся, под радостные вскрики и аплодисменты толпы.
Я стояла громом поражённая, по лице стекали слёзы. И это они Ардела монстром называют? Чудовищем? Ардела, что некогда сражался за свою страну, рубя врагов на части. Того, кто вышел на передовую и вернулся победителем. Это не он чудовище. Он самый… хороший… несмотря на его характер.
Меня схватили за руку, потянув куда-то. Я не знала кто это. В ушах стоял рев бедного животного и смех тех, кто называют себя людьми с возвышенной душой.
Очнулась я в своем черном шатре. Прижатая к груди в черном сюртуке. Слёзы не останавливались, я тихо всхлипывала, а меня гладили по спине, плечам, голове, прижимаясь губами ко лбу. Так, будто он хотел узнать есть ли у меня температура. Все тело трясло от холода, что волнами бил внутри и от ужаса увиденного.