Саид 3. В огне

Он согласился с условиями Молоха. Плевать, как тот провернёт дело. Лишь бы получилось. Лишь бы увидеть её ещё раз. Понять, что тогда произошло и где она сейчас. О том женском теле он старался не думать. Не думать, чтобы не сойти с ума. Чтобы не поверить, что это конец и её больше нет. Потому что тогда у него пропадёт цель. Не иметь цели и желаний – это страшно. С ним уже однажды так было. Тогда его вытащил отец и братья, но тогда он был ребёнком. Дети легче переживают трагедии. Они их забывают. Не всегда и не полностью, но боль притупляется. Сейчас, уже во второй раз он, наверное, не выдержал бы такого удара.
В больницу вошёл через чёрный ход, швырнув санитару купюру. Тот, обрадовавшись, с лакейской ухмылкой распахнул перед Хаджиевым дверь и отошёл в сторону.
– Добрый вечер, Саид Саидович, – послышалось уже у палаты, и он повернулся на голос. – Рада вас видеть, но вам не кажется, что время немного неподходящее для посещений?
– Нет, не кажется. Как он?
– Всё так же. Стабильно. И ночные посещения ему совершенно не идут на пользу.
– За те деньги, что я даю на твою больницу, доктор Анна, он уже должен бегать кросс по утрам, – снова проигнорировал её укор.
Женщина заправила тёмную прядь волос за ухо, и в груди что-то закололо. Так же делает Надя, когда нервничает. Первым делом начинает приводить в порядок причёску.
– Знаете, Саид Саидович, не всё в этом мире решают деньги. И мне очень жаль, что вы до сих пор этого не поняли. Это всё издержки воспитания, я считаю. У детей, выросших с золотой ложкой во рту, часто случается когнитивный диссонанс, когда они впервые сталкиваются с тем фактом, что не всё происходит так, как им бы того хотелось. Видите ли, есть вещи, на которые сумма перечисленных вами денег не влияет. Подумайте как-нибудь над этим, – улыбнувшись, сунула руки в карманы светло-синей формы и прошла мимо. – Доброй ночи.
И дерзкая такая же, как Надя. В любом другом случае устроил бы наглой суке хорошую взбучку, но сейчас её хамство пошло ему на пользу. Как-то легче стало, что ли. Кстати, стерва права. Не всё решают деньги. Жаль, он поздно это осознал.
В палате, как обычно, пищали датчики, отчего в висках сразу же застучала боль. А может, это оттого, что он уже давно толком не спал.
– Привет, Махмуд, – встал напротив кушетки, уперевшись руками в железное изножье.
Тот медленно открыл глаза, моргнул.
– Господин Саид… Спасибо, что пришли.
– Не шуми, а то твоя деловая врачиха примчится. Она ещё здесь, шастает по коридору, как фурия.
Губы Махмуда дрогнули, но на улыбку это походило мало. После того, как очнулся, парень вообще словно овощ. Первое время Саиду хотелось избавить его от мучений, да рука не поднялась.
– Она заботливая.
– Угу. Очухаешься, разрешаю тебе её трахнуть.
– А вы… Вы как, господин Саид? Надежду нашли?
Саид вздохнул, опустив голову, и ответ не потребовался.
– Мне жаль, господин Саид. Но я верю… Верю, что найдёте.
– Найду. А ты давай выкарабкивайся. Ты нужен мне, Махмуд. Понял? Я не отпускал тебя.
– Так точно, господин. Я… скоро.
ГЛАВА 7
Пять дней спустя
– Ты обижаешься на меня, – заключил он, усаживаясь напротив. Это уже стало некоей традицией – разговаривать за обедом или завтраком. Ужинаю я обычно одна. – Но тем не менее приготовила еду, – мазнул взглядом по подрумянившейся в духовке курице.
– Мне уже гораздо лучше, вот и стараюсь шевелиться, как сказал врач. А у тебя как дела?
– У меня всегда всё замечательно, – усмехнулся, и в этой улыбке я вдруг увидела Саида.
– Рада за тебя.
– А за себя? За себя ты рада?
Я опустила взгляд в свою тарелку, пожала плечами.
– Не особо. Но… Будет лучше. Потом. Я в этом уверена.
– Потом – это когда? Когда ты перестанешь думать о моём брате и его ребёнке?
– Да, наверное… Ладно, давай поговорим о чём-нибудь другом. К примеру, о нашем уговоре. Когда всё закончится… Что ты намерен делать?
 
Он пожимает плечами, испытующе смотрит на меня.
– Как и договаривались. Разбежимся в разные стороны. Уверен, ты с первого дня нашего знакомства этого хочешь.
Тут он прав. Большой плюс социопатов – они умны. Если, конечно, не сходят с ума. Но и в своём сумасшествии их интеллект может переплюнуть интеллект учёного физика или психиатра. Хотя Шамиль мне особо умным поначалу не показался. Ещё куча его талантов: он хитёр и изворотлив, а когда нужно, может показаться идиотом или просто умалишённым. Прикинься дурачком – и весь мир у тебя на ладони.
– А я больше чем уверена, что мы оба этого хотим. Но реальность такова, что приходится терпеть общество друг друга. И нет, я не обижаюсь на тебя. Просто не хочу, чтобы ты топтался по моей душе своими грязными, бездушными сапожищами. Понимаешь? Мне больно, когда ты говоришь о ребёнке или Саиде.
– Тогда почему ты считаешь, что любовь – это хорошо? Если она приносит с собой лишь боль, какой от неё прок? – склоняет голову набок, совсем как Саид. Внешне они совсем не похожи, но повадки… Да, что-то общее, определённо, есть.
– Нормальным людям она приносит счастье. Но его ещё нужно построить. А такие, как мы с Саидом… Мы не умеем строить. Мы лишь рушить умеем, – отпиваю из стакана апельсиновый сок, даю себе передышку.
– А я бы смог построить, как считаешь? Что-нибудь создать? Не сейчас, потом, – иногда мне кажется, что он насмехается надо мной, а иногда – что просто дурачится.
– Ты не мог бы. Для того, чтобы подарить кому-то любовь, её тоже нужно чувствовать.
– То есть чувствовать боль?
– Любовь и боль – это не одно и то же, Шамиль.
Он пожимает плечами, кривится.
– Ну, не знаю. Глядя на тебя, складывается совсем другое мнение.
– Признайся, ты ведь хочешь узнать, как это. Тебе хотелось бы полюбить кого-то, быть кому-то нужным. А иначе зачем это всё? Наши беседы… Такие, как ты, не тратят время попусту.
Шамиль двигает к себе тарелку с куском курицы, щедро поливает его соусом.
– Ошибаешься. Я не хочу вашей любви, от которой вас коротит и ломает. Я хочу снова не попасть в дурку. Для этого мне нужна твоя помощь. Вот и всё.
***
Открылась дверь номера, Молох сделал шаг в сторону, пропуская гостя.
– Какие у тебя для меня новости? – без приветствий и долгих пауз прямо с порога начал Саид.
– И тебе доброе утро. Чего так рано? Я спал ещё.
– А должен бы работать, – Саид прошёлся по просторному номеру, остановился напротив кровати, где, растянувшись звездой, спала голая девица. – Ничего такая. Всю ночь её пялил?
Молох вздохнул, накинул на себя халат.
– То, что я согласился оказать тебе услугу, не значит, что ты можешь врываться ко мне ни свет ни заря и качать права.
– Это не услуга. Ты работаешь на меня.
– Я ни на кого не работаю. Никогда. Я сам по себе. И работаю исключительно на себя. Если тебя не устраивает, как я работаю, ты можешь отказаться от моих услуг и отыскать свою бабу сам. Хотя, погоди… Ты ж искал уже, да?
Саид усмехнулся, подавляя в себе желание затолкать Молоху в рот ствол и нажать на спусковой крючок раз так пять.
– Да. Я не нашёл её. Именно поэтому сейчас ищешь ты. И если не найдёшь – я тебя грохну. Вместе с твоей тёлкой, которая сейчас трахается с другим мужиком.
Отдать ему должное, удар Молох выдержал. Только знакомый огонь на дне зрачков полыхнул. Это больно. Так, что, кажется, будто кто-то вскрывает тебе грудную клетку ржавым, тупым тесаком. Больно от мысли, что она может быть с другим.
 
Правда, Саид боялся иного. Того, что её вообще может не быть.
– Тогда её не найдёт никто и никогда. А ты так и будешь ходить по утрам на те руины и сидеть на сожжённой земле до рассвета, – отдача прилетела мгновенно. Ни один мускул на лице Саида не дрогнул, но внутри всё кислотой затопило. Зашипели кровавые ошмётки сердца. Казалось, он даже услышал это.