Сквозь тени прошлого (СИ)

Таких невозможно ярких и до ужаса реальных снов ей не снилось уже очень давно. Габриэлла помнила его до мельчайших подробностей. Запахи, ощущения, чувства — всё было таким настоящим! Да, подсознание сыграло с ней злую шутку. Записав на подкорку все самые необычные и, возможно, самые знаковые события вечера, оно воспроизвело их в весьма оригинальной и до дрожи пугающей манере. Портрет Ровены Гленерван, сгоревшая часть особняка и даже мастерская мистера Денвера — это были самые невероятные и захватывающие открытия этой ночи. В них вымысел тонко переплёлся с реальностью, легенда изысканно дополнила быль, а венцом всему стало то, что самый невероятный мужчина создавал своими руками великолепные произведения ювелирного искусства. От такого любой, даже самый рациональный мозг может закипеть и выдать что-нибудь эдакое. Хотя были ещё осколки Ибелина, которые по праву могли занять первое место среди сегодняшних открытий, и слава богу, что ей не приснилась жестокая казнь Великого Магистра Тамплиеров и его братьев.
Габриэлла поднялась и направилась в ванную. Этим утром зеркало не показывало ровным счетом ничего хорошего: бледная, испуганная, уставшая. И как в таком виде спускаться к завтраку? Больше всего на свете Габриэлла желала забраться под одеяло, подумать надо всем произошедшим, но ей придётся надеть дежурную улыбку, спуститься вниз и вежливо отвечать на каверзные вопросы. А о том, что, возможно, Габриэлле грозит выяснение отношений с Лаурой, думать вообще не хотелось, и она от всей души надеялась, что мисс Флеминг окажется настоящей леди и не будет опускаться до банальных женских разборок.
***
Всё-таки хорошее английское воспитание и поразительное чувство собственной исключительности ещё не раз впечатлят обычную американскую журналистку. Лаура действительно не предъявила абсолютно никаких претензий. Да и в её взглядах, которые Габриэлла ловила на себе за столом, не было ни ненависти, ни ревности, одно сплошное непонимание. Вероятно, она не могла понять: как её мужчина, её любовник, мог посмотреть в сторону другой женщины?
Габриэлла не обладала ложной скромностью и прекрасно сознавала свою женскую привлекательность, но в сравнении с рафинированной красотой любовницы Захарии неизменно проигрывала. Только если ей было на это плевать, то Лауре, по-видимому, нет. Интересно, он долго убеждал её в том, что между ним и Габриэллой ничего нет? А может, он вообще не удосужился что-либо объяснять? Почему-то Захария показался человеком, который не очень любит выяснять отношения: женские истерики и приступы ревности явно не для него. Хотя что Габриэлла знала о нем? Ничего! Возможно, наоборот, это щекочет ему нервы и возбуждает притупившуюся страсть.
Габриэлла покрутилась перед зеркалом и скептически осмотрела свой наряд. Она и забыла, что мистер Денвер вчера пригласил, а точнее, приказал присоединиться к игре в теннис. А когда за завтраком он повторил это, она удивлённо хлопнула ресницами и выдавила из себя что-то про умение Захарии шутить, но, как оказалось, шутить он не очень любил. И теперь ей оставалось идти туда и под триумфальные аплодисменты Лауры опозориться перед всеми. Судя по заявлению Элизабет, в этой семье не играют в теннис разве что собаки да лошади.
Мятная майка на бретельках и лосины для фитнеса — всё, что хоть как-то могло подойти для данного спортивного мероприятия. Что поделать, кокетливая юбочка и подходящая футболка остались в спортивном магазине.
Сэнди решил быть спутником Габриэллы до конца и, как истинный джентльмен, ждал её у лестницы. А после проведенного вместе вечера она была абсолютно не против его общества. После того, как Захария показал ей свою коллекцию и они вернулись к гостям, он передал эстафету по развлечению Габриэллы Сэнди. Тот сначала пытался научить её основам игры в бридж, но, сочтя это занятием слишком скучным, они занялись опустошением винного погреба Эйджвотер-Холла. Они пили вино, разговаривали и умудрились немного повальсировать под песни какой-то английской группы, благо, места в голубой гостиной было достаточно.
 
— Габриэлла, я решил проводить тебя на теннисный корт, — улыбнувшись, произнес Сэнди. Все условности между ними давно были отброшены, и чопорное «мисс» больше не использовалось. «Почему же с его кузеном не может быть всё так же просто?» — вдруг подумалось ей. Хоть она сама тщательно поддерживала установившуюся между ней и Захарией дистанцию, порой Габриэлла чувствовала от этого огромную усталость. Тяжело постоянно быть начеку, готовясь достойно парировать едкий вопрос. Иногда появлялось желание просто улыбнуться мистеру Денверу и обратиться по имени.
Теннисный корт в Эйджвотер-Холле был пристроен к западному крылу дома и с фасадной стороны был незаметен. Слишком уж современный у него был вид: стекло, металл, обтекаемая куполообразная крыша, необычные геометрические решения для оконных форм. Да, такое сооружение не вписывалось в таинственную, суровую красоту поместья и могло смазать впечатление о старинном особняке.
— Будем играть в паре, — шепнул Габриэлле на ухо Сэнди, когда они вошли в помещение. — Положись на меня, я действительно хорошо играю. — Он подмигнул ей и направился в сторону мужчин, сильно лупивших мячом о стену. Габриэлла поморщилась, как от боли. Ей нужно срочно восстановить навыки игры, если она не хочет, чтобы её расстреляли, как эту стену. Ведь она неплохо играла в колледже, правда, ракетку после окончания учебы не держала в руках ни разу.
— Прекрасно выглядите, Габриэлла, хоть и не совсем традиционно, — обратился к ней Стивен.
— Подходящий наряд оставила дома, а вы вот, смотрю, всё с собой возите?! — Она осмотрела его с ног до головы. У него, впрочем, как и у остальных мужчин, был вполне ожидаемый вид: шорты, поло, кроссовки — всё сверкающе-белоснежное. Но признаться, посмотреть было на что: красивые, сильные мужчины играли в не менее красивую игру. Да, тестостерон в Эйджвотер-Холле был в достатке.
— Нравится? — заметив её оценивающий и заинтересованный взгляд, насмешливо спросил Стивен.
— Напрашиваетесь на комплимент? Вы ведь прекрасно знаете, что привлекательны.
— И для вас? — Габриэлла заметила, что его слова окрасились абсолютно другими красками. Этим вопросом он как бы намекал, что, если она увлеклась, господин адвокат в принципе не против её трахнуть.
— Когда мне было десять лет, в зоомагазине я увидела котёнка: белоснежного, зеленоглазого — прелесть! — начала Габриэлла. — Я умоляла родителей купить его, и они поддались на уговоры. И знаете, Стив, это было моё первое разочарование во внешности. Этот кот оказался очень вредным, без конца царапал мне ноги и постоянно ходил мимо лотка! Я терпела его, но не любила. — Габриэлла так и не смогла сдержать острого желания припечатать словом этого самоуверенного джентльмена и рассказала ему историю в своей излюбленной любезно-оскорбительной манере.
Стивен ничего не ответил, но бросил на неё предостерегающий взгляд, который без особых предисловий говорил: будь она мужчиной — быть бы ей битой! Но Габриэлла была женщиной и умело этим пользовалась. То, что он был самым вспыльчивым из троицы друзей, она сразу поняла, как и то, что его заденет такое сравнение. А будучи успешным юристом, Стивен при желании мог ответить ей не хуже, но он был слишком хорошо воспитан, чтобы оскорбить женщину, тем более, гостью друга. На его красноречивые взгляды она всего лишь недоуменно похлопала ресницами. А подоспевший вовремя Ник Иден и вовсе заставил её засмеяться про себя и даже немного пожалеть своего оппонента.
— Стив. — Ник хлопнул его по плечу и, прикусив губу в тщетной попытке спрятать улыбку, добавил: — Ты, кажется, излишне напряжен, пойдем сыграем. — Он вежливо кивнул, извиняясь, что ради игры они вынуждены покинуть Габриэллу. Но, отойдя на пару футов, обернулся и веско заметил:
— Я не знаю, как Стив, но я хожу в лоток исправно.
Габриэлла в ответ кокетливо улыбнулась и сделала вид, что не заметила сузившихся в неприкрытой враждебности глаз Стивена.