Ловушка для графа, или три правила острова Скай (СИ)
Ничего, как только граф отпустит ее, Эмили сразу же отправится к Роббу и узнает, что он хотел ей сказать. А пока…
Она задержала дыхание и как будто нырнула под воду; выдохнув, увидела графа, сидящим в кресле в домашнем шлафроке и с кое-как перевязанной головой. Курсы сестер милосердия Бартон явно не посещал… Левая рука Эдварда Дерби, лежавшая на подлокотнике кресла, тоже была столь же небрежно перебинтована. У Эмилии дрогнули пальцы от желания привести всегда идеального графа в приличествующий порядок: даже бинтам не пристало быть повязанными на нём кое-как. Это претило всем ее представлениям об этом мужчине!
И, наверное, она слишком долго думала о бинтах, так как граф Дерби сказал:
— Гадаете, что под ними, не так ли? Не бойтесь, ожоги почти пустяковые. Я привык за годы работы в лаборатории справляться с подобными неудобствами.
— Неудобствами, сэр? — переспросила мисс Хартли. — Я слышал, взрыв был достаточно сильным, так что выбило стекла, а внутри загорелось.
Граф помолчал, как бы раздумывая о чем-то, а потом с наигранным равнодушием произнес:
— И все-таки вам нечего беспокоиться, мистер Спенсер. Окна починят, а я… просто-напросто прокрастинирую. Иногда это даже полезно! — И поспешил сменить тему: — Так где же вы все-таки пропадали всю ночь? Будь вместо мисс Хортон нежнейшая мисс Амелия я заподозрил бы нечто скандальное…
— Мы прятались от дождя в старом домике в Бриттл, — поспешно ответила девушка. — Мисс Хортон непременно приспичило посетить волшебные водоемы. Там-то дождь нас и застал…
Граф, против всякого ожидания, не выказал ни раздражения, ни разразился укорами в адрес ослушавшихся туристов, сказал только:
— Бриттл, значит. По крайне мере, с вами ничего не случилось… Я отправлял на ваши поиски Роба Маккинни, но он вернулся ни с чем. — И чуть насмешливо: — Я опасался, что мне придется объясняться с мистером Хортоном и искать нового секретаря… К счастью, вы возвратились и тем самым избавили меня от излишних забот.
«Излишние заботы», как же. Эмилия видела, или, может, хотела увидеть, что граф, придавая случившемуся незначительную окраску, лукавит самым бессовестным образом. Если потеря секретаря его, быть может, не сильно обеспокоила бы, то вот потеря одной из невест вряд ли прошла бы для него безболезненно. Если Гортензия Хортон хоть немного похожа на собственного отца — графу было чего опасаться.
— Сэр, что сталось бы с вами, пропади одна из неве… девушек, подобно прочим из Линдфорд-холла? — все-таки не сдержалась она. — Сюда прислали бы детективов, вопросов было б не избежать?
Ну вот, хотела раздраженного графа — получи, так сказать, в удвоенном количестве.
— Что вы себе позволяете, Спенсер? — пророкотал тот, вскакивая на ноги. — Мы, кажется, уже обсуждали, что никаких исчезновений на острове нет и не было. Это все глупые сплетни! Наветы невежественных людей. Веря им, вы страшно меня разочаровываете, Спенсер! Я полагал вас человеком разумным и умным.
— Так и есть, сэр, — отозвалась мисс Хартли, стараясь не дрогнуть перед нависшим над собой графом. Его тень черным вороном расползлась по стенам, как будто предрекая недоброе… — Именно потому я и склонен им верить. Слухам, сэр. Слишком много свидетельств, чтобы оставить их без внимания.
«Не говоря уж о подслушанном в ночи разговоре», — мысленно присовокупила она.
Граф сделался белым, так что пробившаяся за ночь щетина отчетливей проступила на коже. Дыша тяжело и с натугой, он прибег к привычному средству: сарказму:
— Да вы никак испугались, молодой человек. Желаете получить расчет и сбежать подобру-поздорову?
«Какие темные, однако, глаза… Под стать самой тени за спиной».
— Вовсе нет, но хотелось бы разобраться… вот хотя бы с этой повязкой! — не выдержав графского взгляда, выдала девушка, спохватившись, что опять слишком долго на него смотрит. При этом она схватила графа за руку и подергала перекошенные бинты…
— Что с ней не так? — граф искренне удивился резкой смене их разговора. — Бартон старался, как мог!
Мисс Хартли почти закатила глаза, выражая тем самым свое отношение к навыкам Бартона, но вовремя спохватилась: мужчинам закатывать глаз не пристало, — а потому свела брови на переносице.
И скомандовала:
— Садитесь, я наложу повязку, как должно. Бартону по рукам следует дать за такую работу!
Эдвард Дерби, до этого мрачный как туча, неожиданно хмыкнул и, послушно вернувшись в кресло, сказал:
— Что ж, хотел бы я это увидеть. Приступайте, Спенсер! — Он положил на подлокотник обожженную руку.
28 глава
Мисс Хартли ругала себя всеми словами за несдержанный свой язык. И с чего она вдруг решила, что граф откроется ей? Посчитала, что сделала предостаточно, чтобы войти в круг доверия? Как бы не так. Эдвард Дерби продолжал стоять на своем, еще и глядел злее некуда — девушка спасовала. Вдруг она перегнула… Вдруг ее вышвырнут вон и заменят кем-то другим.
Маловероятно, конечно, но смягчить ситуацию стоило, вот хотя бы… предложением помощи в перевязке.
Это первое, что пришло Эмилии в голову, как бы само сорвалось с языка, и теперь она страшно о том сожалела. Прикасаться к Эдварду Дерби было неловко и странно… Пальцы дрожали. Вот-вот выдаст себя… О чем она только думала, глупая?
— Мне следовало остаться, — сказала она, чтобы только заполнить повисшую тишину. — Будь я с вами в лаборатории, этого происшествия могло бы не быть.
Граф, кажется, улыбнулся. Сама мисс Хартли на него старательно не смотрела, а потому поняла это только по голосу…
— Вряд ли ваше присутствие что-то бы изменило, — произнес он. — Колба с кристаллогидратом была заменена цезием, и когда я добавил воды, произошел взрыв. Чем вы могли здесь помочь? — Закончив, он больше не улыбался, и мисс Хартли, донельзя удивленная, подняла голову.
— Что значит «заменена»? — спросила она. — Вы полагаете… кто-то намеренно устроил тот взрыв?
Светло-карие, колдовские глаза графа Дерби чуть прищурились, глядя на Спенсера.
— Другого объяснения у меня нет, — сказал он, пристально изучая ее реакцию на эти слова. — Сам бы я никогда, полагаю, вы понимаете, не стал бы взрывать собственную лабораторию. Еще и таким глупым образом… — Он двинул рукой, с которой девушка, увлеченная мыслью о намеренном взрыве, перестала разматывать бинт, да так и стояла, держа ее на весу.
— Ох, простите. — Она снова вернулась к работе и вскоре увидела волдыри на обожженной коже. Выглядели они ужасно, и от жалости к графу у Эмилии стиснуло сердце.
Вот только она не жалеть его прибыла… Как бы не так.
— Надеюсь, вас не придется приводить в чувства нюхательными солями? — прозвучал голос графа, лучше любой оплеухи вернувший ей присутствие духа. — Вы смотрите так, словно вот-вот рухните в обморок… как одна из этих девиц в моем доме.
Эмилия фыркнула — не сдержалась.
— Падать в обмороки я не привычен, сэр, — сказала она. — Просто-напросто размышляю, каким именно средством Бартон обработал вам руку и почему все-таки вы не вызвали доктора… — Она вернула марлевую салфетку на место и принялась скручивать бинт, глядя на графа в ожидании объяснений.
Делать это было непросто, бросать графу вызов, опять, но мисс Хартли усиленно перебарывала себя, доказывая тем самым, что достойна оказанного доверия.
— Понятия не имею, что это за средство, — ответил мужчина, — спросите Бартона, коли вам интересно, а звать доктора ради какого-то пустяка… Мы вполне способны справиться сами.
— У вас и лицо обожжено.
— Самую малость, мой заботливый Спенсер. Вот увидите, уже завтра я буду абсолютно здоров!
— Но может остаться уродливый шрам.
— К лучшему: юные мисс испугаются и разбегутся.
Легкомыслие Дерби в вопросе собственного здоровья не на шутку возмутило мисс Хартли. Ей захотелось его отчитать, перечислить все ужасы заражения и отмирания кожи, но она, ясное дело, запретила себе подобную вольность. Только со знанием дела принялась за перевязку… И глупое сердце частило в груди, как ошалевшее.