Клык и металл (ЛП)

— Это теория. Я думал, что он пытается что-то починить внизу. Пробует решить проблему. Я подумал, что он позвонит, если что-то пойдёт не так.
Миднайт вновь изящно нахмурилась.
Он гадал, чем это вызвано — тем, что ей не нравится природа аномалии, или тем, что она беспокоится о Минге.
Или, что более вероятно, она считала его идиотом, потому что он не проведал Минга ранее.
Может, он и правда идиот.
Остаток поездки на лифте вниз они оба наблюдали за странными показателями детекторов движения. Однако теперь Хорас ещё сильнее уверился.
Это должна быть неисправность.
Ничто живое не могло вызывать такие сигналы.
Он наблюдал, как дымчатые, размытые конечности и тела движутся по потолку и полам. Временами их ноги и суставы выгибались в обратную сторону, как у гигантских насекомых или ящериц — тех синих и зелёных ящериц, которые жили в джунглях до войны.
Вараны.
Хамелеоны. Игуаны.
Его разум припоминал фотографии, отсканированные из старых учебников о природе. Он был слишком маленьким, чтобы помнить таких животных в реальности, даже в зоопарках, но в детстве он постоянно представлял мир до войн, когда его ещё населяли такие существа как львы, тигры, гиппопотамы, жирафы, слоны, медведи, черепахи, киты.
Он годами читал о том, как люди пытаются заново заселить районы Африки и Южной Америки внутри куполов дикой природы. Для обычных людей вроде него это казалось какой-то научной фантастикой. Любое животное крупнее большой собаки являлось столь же чужеродным для его мира, как и существо из внешнего пространства.
А может, точнее будет сказать, как динозавр.
— Что это такое? — спросил Хорас, наблюдая, как она смотрит на них.
Миднайт не ответила.
Задумавшись над собственным вопросом, Хорас впервые допустил возможность, что существа, порождавшие эти сигналы, могут быть реальными.
Кровь отлила от его лица.
— Эй, — пролепетал он. — Если вы думаете, что эти штуки — не просто сбой системы, нам нужно подкрепление, верно? Разве нам не нужно подкрепление? — в горле встал ком, мешая сглотнуть. Он повернулся, посмотрев на неё. — Минг так и не ответил. Он мог пострадать. Может, он не в состоянии ответить. Верно?
Она нахмурилась.
Повернувшись, она по-настоящему посмотрела на него и сфокусировала взгляд.
— Согласна, — сказала она. — Когда двери откроются, я выйду на нижние уровни. Ты — нет. Ты поднимешься обратно в лобби и будешь держать главный канал связи открытым, чтобы я могла с тобой общаться.
Помедлив, она добавила:
— Я уже вызвала подкрепление. Когда поднимешься в вестибюль, заблокируй лифт, пока не прибудет это подкрепление. Я могу поймать любого, кто попытается сбежать по лестницам.
Хорас нахмурился.
Он открыл рот, чтобы запротестовать, но Миднайт его перебила.
— Со мной всё будет хорошо, Хорас, — заверила она его. — Если мне придётся быстро выбираться, я поднимусь по лестницам. Если такое случится, мне понадобится, чтобы ты полностью заблокировал нижние уровни... как только я выйду за блокирующие двери.
Хорас уставился на неё.
Осознав, что он пялится, он захлопнул рот.
— Не думаю, что это хорошая идея...
— Слишком поздно, — сказала она, слегка улыбнувшись.
Тихий сигнал заставил Хораса подпрыгнуть.
Двери лифта начали открываться. Она вышла из кабины сразу же, как только проход сделался достаточно широким. Она по-прежнему не отводила от него этого волчьего взгляда, и её хрустальные глаза отражали какой-то фрагмент света, недоступного человеческому зрению, и оттого как будто светились.
Она замерла абсолютно неподвижно, как животное, почуявшее добычу.
Двери лифта начали закрываться, но она просунула руку между ними, заставив панели снова раздвинуться.
— Я чую кровь, — сказала она. — Есть ли причины, помимо очевидной плохой, по которым здесь может пахнуть кровью, Хорас?
Хорас вздрогнул.
Затем вспомнил.
— О, да, — он выдохнул. — На самом деле, причина есть. У нас тут электрик порезался. Когда работал над органикой. Это случилось буквально вчера. Они всё помыли, но...
 
— Ладно, — тот горячий хищный взгляд в её глазах померк. — Поднимайся обратно, — она показала пальцем вверх. — Со мной всё будет в порядке, Хорас. Пошли моё подкрепление прямиком сюда, когда они прибудут.
Сказав это, она уже доставала оружие из кобуры.
Он уставился на неё, по-прежнему чувствуя, что должен поспорить.
Однако увидев выражение её лица, он этого не сделал.
Вместо этого он наклонился, двигаясь как-то дёргано, и ткнул в кнопку, которая возвращала лифт на этаж вестибюля.
Двери закрылись.
Он испустил вздох облегчения, когда кабина начала подниматься.
Глава 2. Ана
 
«Ох уж эти люди», — подумала про себя Ана Нуньез.
Этот человеческий охранник был странным.
Она честно не могла понять, то ли он боялся её, то ли был каким-то фанатом клыкастых, который в присутствии вампиров впадал в восторженное обожание.
Конечно, две эти реакции не были взаимоисключающими.
Он хотя бы делал попытки быть вежливым; многие откровенные расисты даже на такое не были способны.
Она испытывала искушение сказать ему, что каким бы ни было его отношение к её виду, нет необходимости беспокоиться. Она состояла в отношениях. И вживую кормилась только от своего партнёра.
Мысль о том, как она сообщает ему это, пробудила чёрное чувство юмора.
Тем не менее, учитывая, что её единственная попытка пошутить не нашла отклика, наверное, даже лучше, что она этого не сделала. Если он реально параноик в отношении вампиров, то мог бы пожаловаться, и потом ей пришлось бы объяснять свою реплику в участке.
Что было бы... позорным.
Сосредоточившись на тёмном коридоре, Ана держала пистолет на уровне глаз, следила за экраном в гарнитуре и одновременно поглядывала в прицел.
Движения, которые она видела в своей гарнитуре, были странными.
Она испытывала искушение позвонить ещё раз, сообщить своему новому «боссу» в 17 участке, где она находится, узнать, не сможет ли он со своей стороны связаться со специалистом по хранилищам. Центральный участок полиции имел доступ к таким игрушкам, которые не даны низшему Миднайту.
Зная Морли, он всё равно захочет, чтобы она доложилась.
Она мысленно поколебалась, зная, что она определённо слишком заморачивается из-за того, кем был Морли. Но всё равно продолжала это делать.
Она уже позвонила, изложила основные факты, полученные от охранника, и запросила подкрепление. Она сообщила ИИ-диспетчеру полиции Нью-Йорка, Гертруде, что частный специалист по охране не выходит на связь, а из хранилища по-прежнему поступают множественные сигналы о чьём-то передвижении, и больше никаких показателей.
Однако она гадала, стоит ли звонить самому Морли.
Она не хотела его тревожить.
Она понимала, как легко можно переборщить со звонками ему теперь, когда он формально являлся её боссом. Он был старшим детективом в отделе расследования убийств 17 участка, а она являлась одним из его Миднайтов.
Не помогало и то, что среди Миднайтов она была новичком.
Формально она закончила тренировочную академию, но на деле ещё даже не получила диплом. Они отложили официальную церемонию, чтобы устроить какую-то большую шумиху с мэром на этой неделе — что-то там для продвижения расовых взаимоотношений между полицией Нью-Йорка и вампирами, отчасти за счёт удвоения численности Миднайтов.
 
Ана понимала, что это лишь большая пиар-акция, происходящая только потому, что в этом году будут выборы, а в последнее время все говорят о правах вампиров.
Тем не менее, ей надо сыграть свою роль.
Отчасти для того, чтобы проявить себя в полевой работе, пока она не дала людям в её новом участке кучу поводов для сплетен. Вот когда она проявит себя крутышкой в нескольких крупных расследованиях, тогда пусть сплетничают, сколько им захочется... но она хотела, чтобы сначала они узнали её как чертовски хорошего детектива. Она не хотела, чтобы кто-то думал, будто она получила эту работу по какой-то другой причине.