Легионы праведных (СИ)

— Нет, не разумно, — громко заявил генерал Грей. — Пострадает мирное население, что не прибавит нам любви и сузит окно возможных договоренностей.
— Генерал, при всем уважении, но сейчас нас бомбят от недостатка или избытка любви?
Офицер промолчал, и Гектор с некоторым сожалением подумал, что советник прав. На войне все средства хороши. Ему вспомнилась притча про Давида и Голиафа. Нет ничего хорошего в убийстве мирного населения, но вот только это мирное население отправило сюда тысячи своих солдат, чтобы стереть с лица земли его народ.
Ланкастер предложил:
— Проголосуем?
Голосование выглядело просто: поднятая вверх рука — «за», остальные против. Гектор посмотрел на собравшихся: почти все согласились. Советник посмотрел на него:
— А вы, Стоун?
— Что я? Я думал, что голосуют члены Совета…
— Нет, майор, все кто здесь находятся. Не только Совет несет ответственность за будущее Республики.
— Хорошо, я согласен, — Гектор понимал, что Ланкастер добился своей цели: решение использовать бомбу принимали все, так что они все будут соучастниками, замешанными в этом деле. Но согласился он не из-за того, что не хотел чем-то выделиться. Нет, просто другого выхода не находилось.
— С этим вопросом закончили, господа. Десять бомб находятся в этом бункере, сегодня каждому из вас сделают карточки доступа, с помощью которых вы сможете при необходимости активировать заряды. Это на случай, если наше армейское командование станет недоступным.
Под недоступностью он подразумевал смерть, но Гектор еле сдержал улыбку: все же умение находить обтекаемые формулировки для неприятных явлений — важное для политика качество.
— А теперь я предлагаю покинуть это место и подняться на поверхность. Граждане должны знать, что мы рядом с ними, а не закопались под землю от страха.
— Это верно, — Ланкастера дружно поддержали. Трусов среди этих людей не было, ну, Гектор очень сильно на это надеялся.
Он первым направился к выходу, его догнал генерал Грей.
— Майор, у меня есть полная уверенность в том, что среди наших граждан есть предатели, которые сообщают внешним о тех местах, куда мы передислоцировали бронетехнику.
— А вы делились этой информацией с директором Бюро? — Гектор не понял, почему с таким вопросом генерал обратился именно к нему.
— Делился, но он, скажем так, не разделяет моих подозрений.
«Странно,» — подумал Гектор, — «но, наверное, факты не убедительны».
— А на чем основана ваша уверенность?
— Шестнадцать топливных заправщиков, которые мы, казалось, хорошо спрятали попали под ракетный удар. Это большая потеря в топливе, которого у нас и так не очень много.
— Случайность?
— Исключена. Заправщики находились в деловом центре, на подземной парковке. Внешние не бомбили город, а по этому зданию нанесли точечный удар.
— Подозрительно, ну, а остальные места?
— К счастью, остались в целости. Но, прошу вас, вы же полицейский, попробуйте что-то выяснить. От этого зависит многое.
Генерал пытался рассказать ему о важности поимки предателей. Гектор подумал, а в своем ли уме военный, но потом пришел к выводу, что сейчас все переживают из-за начавшейся войны, так что легкое помутнение рассудка возможно. Главное, чтобы оно быстро исчезло. Для борьбы нужна ясная голова.
— Постараюсь сделать все возможное, генерал.
  
Глава 11. Николо
 
Глава 11.
Николо.
Мигель стоял рядом с кроватью и деликатно изображал легкое покашливание. Николо открыл глаза, не ожидая увидеть охранника возле себя.
— Что случилось?
— Монсеньор, простите, что разбудил вас, но полковник Монтгомери настоятельно просит встречи.
— Монтгомери? Полковник? — он не сразу сообразил, кто это. Посмотрел на экран комма: четыре часа утра. Спать он лег в районе часа. — Что нужно нашему британскому другу?
— Он возле кемпера, мне ничего не говорит, но настаивал, чтобы я разбудил вас.
— Хорошо, пусть заходит, я сейчас буду.
— Да, монсеньор.
Мигель вышел, а он с большим усилием заставил себя сесть на кровать. Вчера закончилась переброска войск в карантинную зону, и в обед первые подразделения должны пересечь Барьер. Наземная фаза операции начиналась. Николо вчера присутствовал на всех совещаниях штаба коалиционных войск, почти на всех, но на самых важных — это точно.
 
Как только операция началась он получил от Папы разрешение отправиться к войскам. Аналитики Ватикана пришли к выводу, что урона такое решение не нанесет, как, впрочем, и не добавит новых прихожан. Но Николо впервые за долгие годы не интересовало число новых католиков или количество, отринувших Церковь. Он всецело посвятил себя войне.
Кардинал натянул камуфляжную майку, надел полевые штаны, сунул ноги в ботинки. Из кармана висевшей на крючке куртку вытащил коробочку с мятными леденцами и закинул один в рот — зубы он сейчас чистить точно не станет.
Николо с удовольствием отметил тот факт, что организм не так уж сильно протестует против нежданного подъема, хотя странно ожидать сбоев тела, если он регулярно принимает препараты, продлевающие фазу физической и умственной активности. Современные медицинские процедуры позволяли спокойно достигать и столетнего возраста, но акцент в исследованиях сделали не на увеличении продолжительности жизни, а именно на сохранении физической и умственной «молодости», старение в привычном смысле слова теперь начиналось после восьмидесяти-восьмидесяти пяти лет. При условии приема нужных препаратор, конечно, не самых дешевых, но вполне доступных людям среднего достатка.
Николо нисколько не гнушался пользоваться достижениями прогресса, которые улучшали его жизнь и делали сильнее, быстрее, умнее. Главное, что для получения такого результата ему не нужно что-то физически отбирать у другого человека. Церковь спокойно относилась и к частичной киборгизации, хотя не менее настороженно, чем к генетическим изменениям. Развитие не остановить, но в их силах отсекать хищные и извращенные побеги от тела меняющегося человечества.
Он вышел из своей крохотной спальни. В общей комнате, которая служила и кухней и местом для ночлега его охранников, и рабочим кабинетом его ожидал британский полковник Монтгомери. Нагрудный знак полковника говорил о том, что он из службы радиотехнического контроля. Николо сам когда-то служил в подобном подразделении, так что в знаках и нашивках разбирался, однако у британцев эта служба являлась часть армейской контрразведки.
— Монсеньор, прошу извинить за наглое вторжение, но дело срочное.
— Ничего страшного, полковник, — лет на десять младше него, высокий, смуглый, глаза черные, руки лежат на столе. Не дрожат, но вот левая нога немного подрагивает.
— Два часа назад мы перехватили радиопередачу из лагеря добровольцев, адресованную противнику. Нам удалось определить точный источник, сейчас эти люди арестованы.
— Прискорбно, что среди наших солдат оказались предатели, — Николо стало грустно.
— Это прогнозировалось, монсеньор. Не все согласны с нашим делом, так что мы были готовы к такому. И хорошо, что уже сейчас часть сочувствующих раскрылась. Значит, они не смогут навредить в будущем.
— Верно, но….
— Да, монсеньор, сейчас объясню, почему я здесь: среди них оказался католический священник.
— Хм, — Николо поднялся с табурета. Несколько десятков святых отцов изъявили желание сопровождать войска в походе и получили на это Папское благословение. Он приветствовал такое начинание и сейчас гадал, кто же именно оказался замешан в этой истории, так как встречался со всеми лично. Имен не помнил, но все они произвели на него благостное впечатление, — хм, у вас есть его фото?
— Монсеньор, — полковник не очень весело улыбнулся, — у нас есть он сам. Орландо Сандовал, гражданин Мексики.
— Я могу с ним увидеться?
— Я здесь именно для этого. Судя по всему, именно он старший в этой группе, а мы не решились заняться его допросом без вас.