Мятный сон (СИ)
— Ладно, ладно, Джесс, — засмеялась Санни, наблюдая информативную ломку у подруги, — обещаю рассказать всё и в красках, но дело в том, что через сорок минут нам нужно выходить и времени на разговоры просто нет.
— Куда выходить?
— На мою работу. Сегодня в нашем баре ежегодная вечеринка коктейлей. Лучшие бармены со всего Ванкувера приезжают. Мне говорили, что каждый год готовятся целые красочные шоу, а в конце вечеринки посетители выбирают победителя, которому вручается приз в размере пяти тысяч долларов.
— Ого, круто! Я люблю такие пати. Но есть одна проблема, я никак не успею через сорок минут выйти. Я должна душ принять, голову помыть, ты что?! Нет, сорок минут, не вариант. Просто посмотри на меня и сама поймёшь! — протестуя, сказала Джесс.
— Тогда я напишу тебе адрес и как соберёшься, приедешь на такси, здесь недалеко. Мне просто никак нельзя опоздать, даже на минуту, Джесс.
— Ладно, — простонала Джесс.
— Давай, ты беги в душ, а я одеваться.
— Ты уже приготовила себе одежду?
— Ещё нет, а что?
— Иди открой мой чемодан и достань из него бирюзовый пакет. Я привезла тебе платье. Думаю тебе понравится.
— Правда, что ли? Джесс, зачем потратилась на меня, не нужно было!
— О чем речь? Ещё как нужно! И я уверена, что оно идеально сядет по твоей фигурке.
Санни быстро зашла в маленькую светлую комнатку, в которой располагался аккуратно покрашенный кисточкой шкаф белого цвета, тумбочка и двухспальная кровать, занимавшая почти всю площадь. Сама же квартира не сильно отличалась наличием квадратных метров. Кухня, ванная и коридор были такими же миниатюрными, как и спальня, но её шарм и её старый, местами обветшавший ремонт 50-х годов в стиле Прованс, мог оценить лишь настоящий мечтатель. Запах устоявшейся старой мебели и её сухой скрип, трещинки на белых стенах и глянцевом кафеле в туалете, кукурузного цвета полы, с потёртостями, под которыми виднелись деревянные доски, пожелтевшая часть кухонного потолока, где распологается старинная газовая плита — все эти детали представляли из себя не ту старину, которую стоит обновить и которую хочется забыть, а ту, которую невозможно повторить современным дизайнерам. Можно лишь сымитировать год и стиль, но передать его романтику ароматов, его настоящность, его натуральность, его жизнь не под силу ни одному искусному мастеру своего дела. Это не представляется возможным так же, как заменить настоящие цветы, бумажными, даже, если придать бумажным цветам аромат. Да, чтобы "исполнить" такой заказ, потребуется пол века жизни разных людей, с пронесённой сквозь года историей того же шкафа, который был открыт не одну тысячу раз и того же деревянного пола, по которому прошли не одну сотню километров её обитатели. Обитатели, которые любили, обитатели, которые страдали, обитатели, которые хотели жить и боролись за своё счастье. И сейчас эта квартира обрела своего нового мечтателя и ценителя её неповторимой атмосферы. Санни идеально сочеталась с её размерами, идеально она сочеталась и с её романтично-меланхоличной обстановкой. Особенно сейчас, стоя у зеркала в новом платье бежевого цвета, которое оттеняло её карие глаза и подчеркивало тонкую талию, своими вертикальными строчками. Вдоль этих строчек рассыпался узор из маленьких белых маргариток. Нежному образу не хватало лишь французского бирета, лодочек на невысоком каблуке и утреннего парижского солнца, ласкающего старые французские крышы и мощёные улицы, наполненные запахом кофе и шоколадных булочек. Но Санни находилась далеко не в Париже. На вечерних улицах Ричмонда сейчас шёл холодный осенний дождь, которому больше подходили бы тяжёлые кожаные непромокаемые сапоги, теплая куртка и вязанная шапка. И этот образ устроил бы её не меньше. Простояв ещё немного у зеркала и рассмотрев себя с разных ракурсов, она вышла к подруге.
— Я так и знала! Ты просто великолепно смотришься в нём! Не хватает только каблуков. У тебя есть что-то?
— Нет. Я хочу пойти в этих. К тому же на работе я переобуюсь в балетки. А каблуки мне не нужны.
— Это ещё почему?
— Потому что мне весь вечер петь для пьяных посетителей и ставить им музыку на заказ. Зачем лишний раз привлекать внимание.
— Ладно. Но тебе стоит хоть иногда обувать каблуки. — со вздохом проговорила Джесс.
— Зачем?
— Хотя бы для того, чтобы привлечь внимание не только пьяных, но и потенциальных женихов.
— Пф. — фыркнула Санни и скрылась за дверью комнаты.
— Не надо на меня пыхтеть! — в ответ крикнула Джесс и вошла в комнату вслед за Санни.
Санни остановилась у зеркала и принялась наносить тушь.
— Санни! Послушай! — осторожно начала Джесс. — Я действительно считаю, что тебе стоит подумать о себе, о каблуках, о мужчинах. Как бы я не была зла на тебя из-за того, что ты уехала, не сказав мне, но я бы предпочла не знать вообще о твоём переезде, лишь бы ты начала жить.
— А я по твоему не живу?!
— Ты прекрасно знаешь, что я имею ввиду. Тебе пора вылезти со своего мешковатого комбинезона, носить платья и шпильки, ходить по ресторанам и общаться с мужчинами.
— Да?! Только ты забываешь, что у меня больна мама и денег на рестораны не найдётся.
— Сейчас ты живёшь одна, мамы рядом нет, работу имеешь. Как видишь, ты сама себе помеха.
— Мне нужны деньги на лечение, поэтому твои рестораны отменяются. А каблуки мне носить некуда. Да и для кого?
— Да хотя бы для себя самой! Санни, каблуки делают чудеса. В них тебе и деньги не нужны, за тебя заплатят.
— Я не потаскуха, чтобы за меня платили.
— Не неси чепуху! По твоему я потаскуха?! — почти кричала Джесс.
— За тебя платил Гер, это другое. И не кричи на меня!
— За тебя будет платить твой будущий муж! — не переставала громко говорить Джесс.
Санни вздохнула.
— Санни, ну посмотри на себя. Ты же как Риз Уизерспун.
— Джесс, — Санни попыталась перебить подругу.
— Нет, Санни, не надо говорить мне" Джесс"! Тебе тридцать один год. Ты не жила толком в принципе. Вся твоя жизнь — это больница, долги и общение с медсёстрами и несчастная любовь. Ты похоронила в себе счастье вместе…
— Нет, не надо об этом. — жестом руки Санни дала понять, что она не хочет слышать продолжение фразы.
Между девушками повисла тишина.
— Санни, прости, — тихо проговорила Джесс.
— Угу. — промычала Санни.
— Пойми, я посто волнуюсь за тебя и мне больно смотреть на то, как ты убиваешь свою молодость, — Джесс снова начала повышать голос. — Самое страшное, Санни, что ещё чуть-чуть и тебе стукнет сорок лет, а с ними придёт депрессия. Но это ещё не всё. Депрессия приведет с собой стервозную подругу, которую зовут "неуверенность". Она будет ка́пать тебе на мозги, говоря, что жизнь кончена, ты некрасивая, ты потолстела, на тебя никто не посмотрит, поэтому пора бежать в магазин за балахонистой юбкой до пят и думать о пенсии.
— Не преувеличевай, Джесс!
— Поверь мне, я видела таких женщин. И это просто жалкое зрелище. Пока ты ещё держишься, но…
— Никаких "но", Джесс, я "не пока" держусь, а я держусь.
— Но… — хотела возразить подруга.
— Но, — перебила её Санни, — я согласна с тобой и возможно мне стоит попробовать следить за собой. Но проблема в том, что у меня даже нет обуви на каблуках.
— Ты опять говоришь ерунду, Санни, я решительно отказываюсь… — Джесс замолчала и уставилась на подругу, — подожди, мне не послышалось, ты сказала, что согласна?
— Да, — улыбаясь ответила Санни.
— Я сейчас вернусь, — медленно развернувшись на пятках, Джесс вышла из комнаты.
— Джесс! — крикнула Санни, — всё в порядке?
— Ааа! — послышалось в коридоре.
— Джесс, что случилось? — испуганно закричала Санни и выбежала из комнаты.
— Санни, это невероятно, это просто чудо какое-то! Моя подруга ожила! Она превратится обратно в девушку и оставит наконец образ загнанной лошади!
— Дура ты! Я так испугалась!
— Из лошади в девушку, из лошади в девушку! — смеялась Джесс и судорожно рылась в своём чемодане.