Любимая для бессмертного (СИ)

Умолкнув, я с внезапной яркостью осознала, что мои слова действительно прозвучали очень твёрдо и уверенно. Магия буквально звенела в голосе, хотя я не пыталась вложить её в свои слова, даже не знала, как толком это сделать. Тем не менее, женщины смотрели на меня, будто заколдованные, и у меня на мгновение возникло ощущение, будто я их откровенно обманываю, хотя совершенно точно не собиралась этого делать. Не хотела, чтобы они чувствовали себя моими пленницами или шли на поводу у красивых слов, которые я ровным счетом ничем не могу подкрепить.
Тем не менее, отказываться от своих слов было поздно. Я смотрела на женщин и понимала, что они уже вняли моим словам и впитали вместе с ними мою магию.
- Я думаю, - наконец-то промолвила Мария, всегда казавшаяся мне самой стойкой к чьим-угодно обещаниям, - нам стоит попытаться.
- Да, - несмело зароптали другие. – Да, есть смысл…
Я чувствовала себя отвратительно. Улыбнулась через силу и просто наблюдала за тем, как они расходились по своим рабочим местам.
Я сошла с импровизированного постамента, посмотрела на Тамилу, тоже абсолютно спокойную, и почувствовала, что мне немедленно нужен свежий воздух. Благо, никто не держал меня на месте, была возможность покинуть швейный цех.
Рене оказался снаружи. Он, кажется, сразу понял моё состояние.
- Все эти мои обещания – это же ложь, - тем не менее, пробормотала я, как только оказалась рядом с ним, словно открывала мужчине нечто совершенно новое. – Потрясающая, огромная ложь. Я воспользовалась своим даром во вред людям. Понимаешь?
- Ты их заманила в яму и оставила там на съедение тиграм? – поинтересовался Рене. – Не думаю, что это действительно так. Ты всего лишь пыталась им помочь, разве нет?
- Возможно, я сделала только хуже.
Рене вздохнул.
- Ты считаешь, что они остались только потому, что были под действием твоей магии?
Я кивнула. Это же очевидно! Кто в своём уме станет работать в швейном цеху, где даже зарплату не платят?
- Что ж, - вздохнул он. – Позволь мне кое-что тебе объяснить. С тобой – и со мной, хотя меня они терпеть не могут, - у них есть шанс, не теряя кров над головой и стабильное пропитание, добиться кое-какого успеха. Но стоит им только уйти, из сотрудниц швейного цеха они превратятся в преступниц. Если ты их отпустишь, далеко они уйдут? Полагаю, до ближайшей тюрьмы. Может быть, тебе покажется, что я говорю жестокие вещи, но они по меньшей мере правдивы. У нас довольно жестокий мир, должен тебе сказать, даже если на первый взгляд он весьма милый.
- Мне показалось, - осторожно отметила я, - тут всё довольно цивилизованно.
- Ага, - охотно кивнул Рене. – До того момента, пока ты не заглянешь немножко дальше. В мире, где от баланса осталось одно слово, а боги превратились в простых клерков, которые работают по выписываемым разнарядкам, всё слишком сложно переплетается между собой. У меня там, - он махнул рукой в неопределённом направлении, - целый штат бессмертных, которые только и ждут, пока эти часы окажутся у них на шее, потому что они надеются выжать из своего мира ещё больше. Им всё время мало того, что у них есть. Такова уж человеческая природа. Боюсь, их ждёт немалое разочарование, но для того, чтобы они не смогли подчистить за собой концы, мне приходится неотрывно следить. За всем. И, поверь, между выживанием целой энергетической нити и одной швеи я выберу первое. Не потому, что я жесток. А потому, что на самом деле у меня нет выбора.
На несколько секунд воцарилась тишина. Рене говорил страшные вещи; мне хотелось спросить его, действительно ли так всё, о чём он говорит, или, может быть, это лишь преувеличение, но я запоздало осознала, что любой мой вопрос может привести к непредсказуемым последствиям. Мне лучше не знать, к каким именно.
- Я могу чем-то помочь?
- У тебя сильный дар, Анна, - кивнул Рене. – Я могу научить тебя пользоваться им сознательно, если ты хочешь.
- Я хочу, но… Ты тут только из-за моего дара, верно?
Он с интересом посмотрел на меня, словно проверял что-то, а потом улыбнулся.
 
- Когда я говорил, что ты удивительная женщина, я подразумевал и дар в том числе, но не только его. То, что магия не умерла в тебе за столько лет в другом мире, подразумевает огромную духовную силу. Потому я искренне считаю тебя потрясающей девушкой.
- А там, в общежитии…
- Я не только бессмертный сумасшедший, который носится с песочными часами и пытается залатать те дыры, которые ему оставили, - хмыкнул Рене, - я ещё и немножечко живой мужчина. Там, в общежитии, это было не из-за твоей магии, если хочешь знать.
Не то чтобы я поверила ему до конца, но мне очень хотелось считать, что как минимум часть этих слов действительно была правдива. Я взглянула на Рене, убеждаясь лишний раз в том, что он либо роскошный лжец, либо говорит правду, потом велела себе успокоиться. Мне надо не сорваться в пропасть, не утонуть с головой в этом омуте, но при этом и не обидеть, возможно, очень хорошего мужчину.
- Рене, - я коснулась его руки, - ты поможешь мне хоть как-то овладеть моим даром? Чтобы я не чувствовала себя последней дрянью, когда использую его?
- Одно другому не мешает, - печально вздохнул он. – Но я помогу, конечно же. Можем приступить завтра же. Сегодня мне надо кое-что ещё сделать, - он перехватил мой удивлённый взгляд и пояснил: - Отправить образцы в лабораторию и наведаться в Канцелярию. Надеюсь, там ещё ничего не рухнуло, пока меня нет…
  
Глава четырнадцатая. Рене
 
Канцелярия умела отнимать немало времени. Когда я вернулся в общежитие, на улице уже царила ночь. Небо затянуло тучами, нельзя было рассмотреть ни единой тучки, и мне пришлось двигаться наощупь. Можно было зажечь светлячок, но я не хотел никого будить и привлекать к себе лишнее внимание. Вместо этого, крадучись, поднялся на нужный этаж и осторожно проскользнул внутрь блока.
Анна спала, свернувшись клубочком и прижав одеяло к груди. Было видно, что засыпала она, обеспокоенная чем-то. Вокруг неё воздух немного искрился, реагируя, наверное, на излишки магии, невольно высвобождавшиеся с каждым выдохом Анны.
Я сел на вторую кровать, не сводя глаз с девушки. Наверное, это было не слишком прилично, но меня тянуло к ней, словно магнитом. Следовало, конечно, не идти на поводу у низменных желаний и стараться не контактировать с нею, не терять над собой контроль, но я давно уже счел это совершенно бесполезным. Слишком сильно было притяжение её дара.
Наверное, если верить сказкам, рассказываемым на каждом углу, это можно назвать чем-то вроде истинной пары. Не то чтобы я когда-то доверял молве и считал это возможным, но с каждым новым столкновением магия Анны отзывалась на моё присутствие всё ярче и ярче.
Ей это пойдет только на пользу.
Мне…
Когда-то вместо дара у меня были только числа. Не знаю, кому хватило ума назначить богом красоты и искусств страшненького, закомплексованного мальчишку, у которого не хотела даже просыпаться магия, но Матильда всегда старалась выбирать тех, кто будет совершенно бесполезным на своём месте. Но всё же, она не умела уступать даже в мелочах; это её и подвело. Матильда попыталась воспользоваться энергией человека – моей, если уж говорить прямо, - и сама загнала себя в тупик.
 
Потому что эффект был обратным. Чем больше сил она брала, тем быстрее их генерировал организм.
На самом деле, мы могли бы сосуществовать мирно. Если б Матильда не попыталась убить мою сестру, возможно, так и было бы.
Магия Анны отзывалась на меня точно также. Это настораживало и привлекало одновременно. В какой-то мере я понимал, что во мне так сильно влекло Матильду. Это не было любовью, потому что любить она не умела, но было жаждой добраться до источника силы.