Любимая для бессмертного (СИ)
Угасая, он все еще пытался меня зажечь.
И теперь я действительно поверила в его слова.
- Мы все сделаем вместе, - решительно промолвила я. – Соберите где-нибудь всех сотрудников. В каком-то из залов. Я хочу обратиться к ним и обсудить план дальнейшей работы.
Тамила не прониклась огромным доверием по этому поводу, но, поразмыслив секунды две, кивнула. Она велела мне возвращаться в мой кабинет, а сама куда-то умчалась. Я слышала ее громкий, но уже не такой неприятный, как мне сперва показалось, голос откуда-то с первого этажа и пыталась разобрать слова, но безуспешно. Ожидание затягивалось; я нервно ходила по полуразваленному кабинету, пытаясь отыскать в опустошенных шкафах хоть какую-то зацепку, но ее там не было – не считая нескольких скалок, которые едва не изодрали мне рукав, конечно.
Спустя полчаса Тамила вернулась и жестом велела следовать за нею. Я уверенно зашагала за женщиной, но с каждым преодолеваемым метром уменьшалось не только расстояние между мною и моими подчиненными, а и моя смелость.
Наконец-то Тамила открыла передо мной дверь, что вела в одно из отделений цеха. Я сделала шаг вперед, вышла к собравшимся людям – и ужаснулась.
Откуда их так много?!
Я совершила попытку сосчитать всех тех людей, что сейчас стояли в зале и внимательно смотрели на меня, но потерпела неудачу, взгляд сбивался уже где-то на десятом. Мотнула головой, немного приходя в чувство, и взглянула на сотрудников еще раз.
Кажется, среди присутствующих не было ни одного мужчины. Швеи, гладильщицы, закройщицы, упаковщицы и представительницы других профессий, о которых я, в силу своих ограниченных знаний о швейном производстве, знать не знала, все они стояли и внимательно смотрели на меня, явно дожидаясь, пока скажу что-нибудь толковое.
- Здравствуйте, - промолвила я, чувствуя нарастающую неловкость. – Меня зовут Анна, и я – ваша новая начальница.
Реакцией на мои слова была тишина. Женщины и девушки – а они все были разных возрастов, хотя большинство казались довольно молодыми, - с недоверием глядели на меня, дожидаясь, что же еще смогу сказать. Может быть, они подозревали, что я буду рассказывать о каких-то глупостях или, как и все мои предшественники, потребую от них чего-то незаконного?
- Не буду таить, - набравшись смелости, заявила я, - что сейчас цех находится на грани расформирования. Но я не хочу, чтобы вы потеряли работу и жилье. Потому мы вместе должны сделать все, чтобы отстоять наше производство. Сама я этого сделать не смогу…
- Мы тоже не сможем ничего сделать, - шагнула вперед женщина лет сорока с серьезным, почти орлиным взглядом. – Потому что о какой работе идет речь, если у нас даже нет материалов? Нам не над чем работать!
Я вздохнула.
- Я видела на складах в подвальном помещении ткани. Что это за материалы?
- Это старая ткань, из которой мы шили платья, - промолвила все та же женщина. – Она наверняка уже сгнила!
- А если нет?
Воцарилась тишина. Никакого доверия или надежды во взглядах женщин не появилось, но ни одна из них до сих пор не решалась заговорить и высказать свои опасения. Я понимала, что могла бы наговорить много всего о помощи извне, но сомневалась, что Рене пойдет на такой шаг. Ведь я обещала найти доказательства того, что этот цех действительно нужен, а не дополнительную гору проблем ему на голову!
- Пойдемте со мной, - решительно промолвила я. – Посмотрим ткани. Если там все сгнило – опускайте руки и можете останавливаться, хотя и тогда можно попытаться найти варианты. Но если материалы у нас есть, то вы пообещаете мне попытаться что-нибудь сделать!
Тишина в один момент взорвалась роптанием. Женщины переглядывались, возмущались, сомневались во всем, а в первую очередь, в моих намерениях. Однако, кажется, я была достаточно убедительна, чтобы несколько из них, считая и ту, что заговорила первой, ко мне присоединились.
Найти подвалы оказалось не так и трудно, даже без посторонней помощи. Мы осторожно спустились вниз по старым ступенькам, чудом умудрившись не упасть и не разбить себе голову, и добрались до еще одного коридора. Этот был покороче, и из него вело всего несколько дверей; я толкнула самую последнюю из них, ориентируясь на свои мутные, неточные воспоминания о первом перемещении в новый мир. Внутри царил полумрак, и его не смог развеять неясный свет висевшей под потолком на длинном проводе лампы, однако, даже при таком слабом освещении мы увидели рулоны ткани.
- Из этого мы когда-то делали платья и юбки, - промолвила без особой уверенности моя спутница, касаясь ткани. – Вроде бы цела…
- Платья и юбки потом продавались через магазины? – спросила я.
- Нет, - на сей раз в разговор вмешалась Тамила, знавшая о реализации гораздо больше. – У нас был долгосрочный контракт с несколькими образовательными учреждениями, и мы поставляли им формы для учеников. Конкретно из этой ткани делались платья и юбки для девочек старшей школы.
- И эту ткань можно будет использовать? – в моем голосе зазвенела надежда, хотя я пыталась скрыть ту радость, что вызывала во мне новость.
- Ткань – да, - подтвердила одна из швей. – Однако, кроме ткани, нужна еще фурнитура.
- А также необходимо, чтобы те образовательные учреждения все еще хотели что-то у нас брать, - вклинилась Тамила. – Скорее всего, срок действия договора уже истек…
- Документ сохранился?
- Да, - твердо кивнула она. – Могу показать.
- Замечательно, - я не собиралась останавливаться на полпути. – Тогда, девушки, вы поищите, кто поможет перенести эти рулоны в цех для закройщиков… Они вроде бы не тяжелые, если носить по одному, сами справитесь? – швеи закивали. – А я свяжусь с этими самыми образовательными учреждениями и уговорю их все-таки воспользоваться нашими услугами.
Звучало очень бодро – но при этом очень нереалистично. Я пока что даже не представляла себе, как именно планировала воплотить в жизнь задуманное, понимала только то, что отступать просто так нельзя. Спорить со мной пока никто не пытался, но, возможно, лишь из-за того, что опасались моей реакции.
Оставив работниц наедине с тканью, я вместе с Тамилой поднялась на второй этаж. Договор, который она мне вручила, действительно был очень старым.
- И давно вы прекратили поставки? – спросила я.
- Ну… Лет уж шесть как, наверное. Может, чуть больше, может, меньше, - неуверенно пожала плечами Тамила. – Договор вроде еще действительный года… три как.
- Отлично, - я обратила внимание на дату. – Есть какие-то телефоны здесь, какая-то возможность связаться с ними?
Тамила указала мне на аналог обыкновенного домашнего телефона, стоявший у нее на столе. Я вздохнула и, сверившись с номером в договоре, набрала его на старой, заваливающейся клавиатуре.
Что там Рене говорил о даре убеждения? Пришло время проверить!
Трубку подняли не сразу. Примерно с минуту я слушала нечто смутно напоминающее гудки, только немного иные, не позволявшие мне утонуть в иллюзии, будто бы я нахожусь в привычном мире и всего лишь звоню кому-то по делам.
Наконец-то мне ответили; пожилой мужской голос прострекотал:
- Отдел финансового обеспечения образовательной отрасли, слушаю вас.
Я даже немного растерялась, но, посмотрев на Тамилу, поняла, что пути для отступления у меня нет. Потому, сверившись с договором, я оттарабанила:
- Вас беспокоит директор Рейльской швейной фабрики номер два. Меня зовут Анна. Как я могу к вам обращаться?
Прежде я не обращала внимания на то, что в документах мой швейный цех гордо именовался фабрикой, зато сейчас, обнаружив это, даже ощутила некоторую гордость. Всегда легче говорить с гордостью о том, что имеет более внушительное название.
Мужчина, очевидно, удивился.
- Меня зовут Якоб, - представился он. – Однако, не ожидал, что вы решите выйти на связь с нашим отделом. Я был уверен, что вторую рейльскую фабрику расформировали еще шесть лет назад.
- Это недостоверная информация, - решительно ответила я и, подумав, что все равно ничего не теряю, солгала: - Мы находились на длительной реконструкции, однако, сейчас готовы вернуться к работе. Я хотела напомнить, что договор между нашими учреждениями все еще актуален. Фабрика готова приступить к выполнению заказов на школьные формы.