Жемчужина темного дракона (СИ)
— Как Шалфея? — спросила у Гая, который присел рядом с драконницей, осторожно гладя ту по волосам.
— Лучше. Заклинание теряет силу и скоро она придет в норму.
Я посмотрела на черный дым, который начал медленно таять и на мертвеца, который принял на себя роль Эгана и теперь лежал бездыханный и безжизненный. На полу лежало длинное огненно-рыжее перо и чешуйки насыщенного оттенка обсидиана. Их было около десятка, и каждая из них была размером с мою ладонь.
— Жюль тоже попался, — догадался Муран и скривился. — Он выдрал чешую у господина, заставив того обратиться, — в голосе василиска слышалось столько гнева, что мне стало не по себе.
— Радует, что это не рука или не нога, — нашелся со словами Лу, и удостоился от нас с Мураном тяжелых взглядов. — Что? Пусть это черный юмор, но так мне проще справиться с ситуацией. И это ведь хорошо, чешуя потом отрастет обратно, как и перо у Жюля. Это хорошая новость. Отец не стал бы оставлять все это, будь парни мертвы.
Двадцать первая глава
Драконы делали уже третий круг над полуразрушенным замком и прилегающей территорией, уничтожая остатки тел и отправляя души в безвременье бытия. Гай и незнакомый мне мужчина лет тридцати на вид и хмурой внешности забрали от нас Шалфею, чтобы ее проверил целитель и помог выбраться из забытья скорее. Магия пусть и потеряла свою силу, но женщину, видимо, слишком далеко затянуло.
— И как мы будем его искать? — спросил у меня Муран, присаживаясь рядом на холодный пол.
Парень скрестил свои длинные ноги и уперся локтями в колени, опустив на ладони тяжелую голову. Водопад длинных, зеленых волос развевался от сквозняка, а трансформировавшиеся глаза неустанно следили за каждым моим движением. В этих глазах я видела надежду, которую было слишком сложно оправдать, и я страшилась того, что все мои попытки окажутся лишь пустой бравадой, принесшей лишь разочарование и скорбь.
Я заняла место в центре комнаты, сев прямо на пол и поджимая под себя ноги. В одной руке у меня было перо Жюльтера, а в другой одна из чешуек Раса. Шелковистое перо приятно ластилось к коже, словно согревая меня изнутри и не позволяя тревогам и льду проникнуть в сердце. Чешуйка же Расона на ощупь была немного шершавой и чуть выгнутой, по краям имелись необычные зазубрены, которые видимо, цеплялись друг за друга, образуя защиту.
Лу сказал, что когда дракон в боевой ипостаси, то чешуйки нагреваются и магически не позволяют причинить вред хозяину. Но оставался вопрос, как Эган смог оторвать столько частиц, да еще и разъединить их друг от друга. Это было… странно. Как минимум.
Для подобной манипуляции необходимо магическое лезвие, и наверняка недюжинная сила, чтобы причинить боль собственному сыну, еще и сделать это многократно и столь хладнокровно.
В моей голове вспыхнули образы, того, как все это могло происходить и меня скрутило спазмом, отчего перед глазами застыли слезы, а кровь отлила от лица.
— Кольцо теперь имеет полную силу, — начала говорить я, нежно поглаживая кончиками пальцев чешуйку, чувствуя, как она отзывалась на мои прикосновения, ластилась, словно маленькая кошка, только неживая и твердая. М-да… Кажется, стресс оказал на меня влияние сильнее, чем я думала.
— Собираешься просто сказать: «Расон появись», и все? — с сомнениями уточнил Муран. Он посмотрел на меня так, словно даже и не верил в то, что подобное может сработать в нашей ситуации.
Проблема в том, что я тоже в это не верила. Кольцо пусть и получило магию вновь, но я не научилась с ней грамотно обращаться. Одно неверное слово, неправильная постановка запроса к силе и все… мы не то, чтобы Раса и Жюльтера не найдем, сами потеряемся, или того хуже… погибнем.
С магией нельзя шутить, с ней нельзя играть, как с какой-то куклой, которую подарили на день рождения. Эта тонкая и сверхчувствительная материя, способная как сделать счастливым, исполнив все мечты и желания, так и причинить страдания и утащить в загробный мир, оставив на месте живого человека горстку пепла без признаков исцеления.
В книгах я читала много рассказов о том, как самоуверенные маги, отыскав какой-нибудь древний артефакт обрекали себя на страдания или получали проклятие, которое переходило потом на их близких, пытая тех и множась, как хворь.
Поэтому нельзя просто «попросить» кольцо. Так можно и мир уничтожить.
Я качнула головой и посмотрела на василиска. Он согнул ноги в коленях и уперся в них локтями. Изящные, сильные кисти свисали, подчеркивая длинные, красивые пальцы с чуть бледной кожей и трансформированными когтями. Вторая сущность парня могла прорезать металл, даже камень превратить в горстку пыли и обломков, поэтому шутить с ним лишний раз никто не стремился. Мало ли, что взбредет в голову василиска в боевой трансформации, плюс ко всему еще и с нервным тиком на оба глаза.
Да уж, Муран все еще пребывал в наполовину боевой трансформации и время от времени поглядывал на Эгана. Отца Лу и Раса успели заковать в магические цепи, чтобы он не смог использовать свои темные способности против нас. Правда, я сомневалась, что он так возьмет и перестанет предпринимать попытки манипуляций. Пока нас спасало лишь то, что этот гад еще не успел очухаться. Он так и валялся на полу, съежившись и сжимаясь, будто раненный ребенок.
Вот только его не было жаль.
Никоим образом. Он заслужил, куда худшее обращение и более жестокие меры.
— Нет, — качнула я головой. — Я не знаю, как правильно работать с такого рода силой. Кольцо слишком опасно.
— А если попросить Шалфею? Она ведь была его хозяйкой, прежде и она помогала сдерживать волшебство этого артефакта.
— Шалфея еще пребывает в царстве боли и ужаса, построенном Эганом, — скрипнула я зубами и вновь взглянула на Эгана. У меня была одна идея, как можно найти наших потеряшек быстрее и безопаснее, но вряд ли кто-либо оценит мое рвение.
Для большинства подобная идея будет сродни самоубийству или психозу. Но мне сейчас уже было плевать на мнение окружающих, потому что мой любимый находился черт знает где, раненный, а возможно, медленно умирающий от кровопотери или пыток. Я не могла просто сидеть и надеяться на чудо или магическое решение, которое упадет на меня с потолка.
— Даже не думай об этом, — холодно и жутко произнес Лу, словно по мановению руки, вставая напротив меня и сжимая пальцы в кулаки. Его желваки ходили из стороны в сторону, завершая пугающий до икоты образ взбешенного дракона. Мамочки, я не согласна иметь дело с таким императором, верните того, кто вечно шутил. — Я успел изучить эти бровки домиком, и ты не станешь будить Эгана, ради помощи, — отрезал мужчина, нависая надо мной, как гранитная статуя над младенцем и не позволяя нормально мыслить.
Сейчас он был таким страшным и откровенно пугающим, что стало не по себе. И я прекрасно понимала, что обращаться к Эгану — последнее и самое идиотское решение, самоубийство и то более гуманно. Но что если…
— Я сказал, нет, Ко-р-р-ралина! — прорычал Луинар, практически вздернув меня за плечи. Он поднял меня над полом, вглядываясь в мои глаза и заставляя судорожно сглотнуть от столь яростных, противоречивых эмоций, что пылали в карамельно-черном взгляде императора драконов. — Этого ублюдка отправят в темницу из самых сильных защитных заклинаний и поверь, он ни за что не станет помогать тебе, даже если ты пообещаешь ему золотые горы и бросишь мир к его ногам, — Лу качнул головой и поставил меня на ноги. Осторожно, он прижал меня к своей груди, мягко поглаживая по спине своими сильными, большими ладонями и заставляя на мгновение отдаться чувству спокойствия.
Я слишком устала постоянно переживать и нервничать. Я устала от дворца, от людей, от драконов и особенно от того, что кто-то постоянно вмешивался в нашу жизнь. Кто-то делал это из лучших побуждений, а кто-то, желая причинить страдания. Но итог один — раздражение и бессилие.
— Он запудрил тебе голову, сестренка и если ты доверишься ему, то окажется в гробу. Или хуже — в сознании, но без возможности сопротивления, — Лу рисовал худший из возможных раскладов. — Он сделает из тебя живую куклу и будет играть, заставляя всех, кому ты дорога смотреть на твои страдания. Думаешь, Рас оценит это? — спросил мой названный брат. — Считаешь, что Рас поймет твою жертву и будет счастлив, когда Эган сломает тебя у нас на глазах?