Экстремальная археология (СИ)

Некоторым направлениям уделял повышенное внимание. Именно по одному из них я и спланировал путешествие на юго-восток.
Начало пути разведано не один раз. Я знаю, где можно с удобствами остановиться на ночлег, где переходить через речки и болота, где можно ничего не опасаться, и где лучше не показываться. Мне не требуется мёртвая армия, чтобы добраться до относительно безопасных территорий без рискованных приключений.
Продвигался я по землям, которые для себя называю «нормальными». В них тоже можно наткнуться на всякое, но они не похожи на вызывающе-необычные территории Туманных низин или Пустоши огневиков. Малосведущий человек может не заметить разницу здешнего леса с обычным. Тот, кто понимает чуть больше, не пропустит необыкновенные травы, причём разнообразные, иногда произрастающие в нереально-большом количестве. И только самый опытный поймёт, что забрёл в не самое хорошее место.
Вот такие уголки я и выбирал. Иногда ради этого приходилось устраивать значительные обходы, но выносливости и скорости у меня хватает, чтобы не переживать из-за подобных мелочей.
Вообще-то даже без «помощников» я не так уж сильно опасался сталкиваться со здешней живностью. Места под Черноводкой, как правило, не самые страшные, они, как говорится, «средней паршивости». То есть не очень гиблые, если ты не совсем уж печальная омега. Немногие обитатели Чащобы способны на равных держаться против меня после такого «апгрейда», и все они, как правило, сидят на самых неприятных территориях, а это не по пути. Но всё же шанс нарваться исключать нельзя, а я не хочу тратить время на восстановление от ран. К тому же припасов с собой немного, а покалечившись, не смогу их пополнять.
Здесь, на нормальных территориях, меня разве что крысоволки достать пытались. Звери они, в целом, неглупые, однако привыкли, что средний уровень жителей этих краёв невелик, беты и тем более альфы среди местных аборигенов попадаются нечасто. Поэтому одиночку принимали за лёгкую добычу. И дня не проходило, чтобы не испытывали меня на прочность.
После первой встречи с небольшой стаей я начал носить Крушитель под рукой. Увы, функционал вместилища не позволяет оперативно выхватывать оружие. Нет, я и без «артиллерии» от таких хищников без проблем отбиваюсь, но хочется поучиться обращаться с жезлом. Наведение из него на цель реализовано интуитивно-понятно, но всё же требуется практика.
При следующем нападении я успел разнести в мелкий фарш двоих, прежде чем стая осознала, что ей здесь делать совершенно нечего. Ещё одного достал уже при отступлении, и лишь четвёртому повезло, сумел спастись. Предназначенный для него заряд врезал по молодому кедру, не просто его срубив, а разнеся на труху и обломки метровый кусок ствола.
Да уж, Крушитель — это мощь. Если моим великим планам не суждено сбыться, я всегда смогу найти для себя работу. Любая бригада лесорубов будет счастлива заполучить такого спеца.
Самым серьёзным испытанием в начале похода стала переправа через Черноводку. Для этого я облюбовал место километрах в тридцати пяти ниже постройки цистосов, где в своё время вместе с Бякой натерпелся всякого.
Всему виной причуды северной погоды. Я слишком долго поднимался до седьмой ступени, а затем приходил в себя. Ну и на эпопею с Некросом и переходы немало времени потратил. Снег давно остался в прошлом, как и лёд. Река очистилась, и даже почти вернулась в обычное русло.
Но Черноводка — капризная особа. Где-то в верховьях пролились сильные дожди, или по какой-то иной причине принесло массу лишней воды. Она далеко вышла из берегов, но не достигла той стадии, когда затапливается вся долина, после чего уровень падает неспешно, без эксцессов.
Сейчас река чуть ли не ревела, размывая берега и утаскивая тонны и тонны древесного хлама, каким-то образом пережившего половодье. Я знал, что после такого разгула успокаиваться она может долго, а меня это не устраивает.
Продолжить путь пешком по левому берегу в ожидании, когда Черноводка придёт в норму? Нет, это скверный вариант. Там дальше такие болота тянутся, через которые и засушливым летом пробираться сложно.
 
Наскоро изготовив плот, едва удерживающий одного человека, я смело отправился на штурм разбушевавшейся реки. И, естественно, Черноводка меня за это наказала.
Для начала устроила жёсткое столкновение с топляком, который я засёк в последний момент и уже ничего не успел сделать. Затем отнесла на камни, о которые едва не разнесла моё убогое плавсредство.
В общем, на правый берег я выбрался мокрым до последней нитки, замёрзшим до синевы и проклинающим всё на свете. Хорошо, что в своё время сохранил навык лодочник-экстремал, не удалил, освобождая место под что-нибудь более полезное. Без него пришлось бы искупаться всерьёз. И ещё спасибо ему за то, что помог не растерять имущество. Припасы, разумеется, пострадали от воды, но их уже немного осталось, да и обсушил тут же у поспешно разведённого костерка.
Как же замечательно, что уцелел чехол со спиннингом. На следующий день я вспомнил старые деньки и поймал парочку кайт. Наелся хорошенько и запёк впрок. Лопухи с консервирующими свойствами ещё не выросли, но даже в прокипячённой коре гмызника такие припасы пару дней продержатся без риска ураганной прочистки кишечника. Увы, даже развитые целебные навыки следует применять вовремя, иначе с кое-какими негативными эффектами некоторое время всё же придётся мириться.
Правый берег Черноводки — это уже не Чащоба. Да, тут тоже можно нарваться на неприятности в виде большой стаи крысоволков, или группы гоблинов. Но даже для обычных аборигенов это пусть и страшно, но уже не кошмарно, а уж для меня — тем более.
Продолжая двигаться на юго-восток, через три дня добрался до Красноводки. Той самой реки, которая в этих краях условно делит север на тот север, где почти не страшно, и север нехороший, где следует всего бояться. В позапрошлом году именно на переправе через неё наш караван атаковали бандиты Атто. Того самого лучника, который впоследствии стал одним из первых моих «помощников».
Тогда же я и с кайтами впервые столкнулся и разжился кое-какими трофеями. Именно тот случай и преобразил мою нерадостную жизнь, намекнув, что появилась надежда.
Переправа не вызвала ни малейших сложностей, потому что Красноводка давно успокоилась. Происходи дело летом, я бы вплавь её пересёк, устроив пожитки на подходящей коряге. Но вода ещё ледяная, закаляться не хотелось.
На правом берегу с первых шагов начал замечать человеческие следы. Гнилые обрывки рыболовной сети, пни с аккуратными спилами, тропинки подозрительные, непохожие не звериные. Дальше вышел к роще деревьев, по весне дававших сладкий сок. На некоторых висели баклажки для его сбора, а проверять их полагается ежедневно.
Вывод ясен, — поблизости располагается поселение.
Я в эти края ни разу не забредал, но изучил несколько подробнейших карт. И никогда не стеснялся общаться со знающими людьми, жадно впитывая всю доступную информацию.
Здесь, вроде как, сплошь вольные поселения, ни от кого ни в чём не зависящие, не вассальные. Хозяйство ведут натуральное или близкое к нему. Заурядные обитатели диковатого севера, живущие по старым канонам. Такой народец массово лишь в этих краях и сохранился, южнее новые порядки почти повсеместно успели распространиться.
Вольные северяне — это замечательно. Они-то мне и нужны. Здешние люди живут по простым и всем понятным принципам, с коими я не могу не согласиться. Например, они не станут пытать человека, если он им не сделал ничего плохого.
 
Веди себя прилично, и получишь в ответ такое же поведение. То есть помалкивай, и собеседники тоже лишнее болтать не станут. Да, им любопытно, конечно, очень хочется узнать: кто ты такой, откуда явился и чем занимаешься. Однако лезть с назойливыми расспросами они не станут, даже если заподозрят в тебе нелегального добытчика с Крайнего Севера.
Даже более того, таких рисковых людишек частенько привечают. Несмотря на то, что «Три топора» и прочие концессионеры считаются северянами, все прекрасно понимают, что купцам приходятся как-то выживать в нынешнем непростом мире. Следовательно, торгово-ремесленные гильдии в той или иной мере замешаны в коммерции с южанами. Такие дела простой народ не одобряет, поэтому те, кто ухитряются урвать у негоциантов из-под носа кусочек-другой, проходят по графе «уважаемые Робин Гуды».