Жених на замену (СИ)

— Да как вы смеете!
— Остается или выхухоль или ехидна.
Валле задыхается от ярости.
— Тогда вы или кобель или осел.
Смеюсь себе под нос.
— Кобель и ехидна, священник разрыдается от умиления, когда будет нас венчать.
Она растеряно смотрит на меня, явно не разделяя веселья.
— Артефакт не верну. — подвожу итог. — Отцу не скажу. И вы тоже держите язык за зубами. Оставим этот ваш маленький секрет между нами.
Кеб останавливается, но Валле не спешит выходить. Она смотри на меня так пристально что кажется я вот-вот стану прозрачным.
— Если учую у вас вторую такую штуку — пеняйте на себя. Я верю, что вы накой-то черт решили придушить свою волчицу. Вы достаточно сумасшедшая для этого. — у Валле из ноздрей вот-вот повалит пар. — Но разработок в эту сторону я не потерплю, это ясно?
— Предельно. Это все, мистер Хардман? Простите, осел. — добавляет она едко.
Усмехаюсь. У обморочной зубы есть? Надо же…
— По этому вопросу — все.
— Тогда не смею вас больше задерживать.
— До свидания.
Я сижу себе. А что? Мне нужен кеб, я в нем. Валле понимает, что поле нашего маленького боя остается за мной. Невозмутимо выходит. Проклятье, кажется мне полагалось вылезти и подать ей руку, но я напрочь об этом позабыл.
Хорошо что Лекса нет, выел бы весь мозг. Я высовываюсь из окна и велю кучеру везти меня домой.
  
Глава 6. Слово Альфы
 
 
Еще ни один мужчина не спрашивал меня, как ему сочетать брак и карьеру.
 
Глория Стайнем
 
До самого полудня спокойно занимаюсь делами на строительной площадке, а потом этот несносный Хардман снова появляется на горизонте. Он выглядит не счастливее меня, когда подходит и объявляет, что видите ли «без моего общества жизнь совсем не та, так что он тут побродит…» Побродит? Что это вообще означает? Хочется ответить, что сколько бы он тут не «бродил» не видать ему секретов моей семьи как собственного затылка, но я сдерживаюсь. Безразлично киваю и отворачиваюсь к чертежам.
Проклятье! Работы невпроворот, а этот «жених» еще навязывается. И на что они рассчитывали подсовывая мне этого невежу? На груди нет привычной тяжести артефакта, и я вспоминаю на что они рассчитывали. Сколько у меня времени? Три- четыре дня, не больше. После этого моя волчица придет в себя и громко заявит о своих желаниях. Выход один — уехать из города в дальнее имение и сидеть там до самой свадьбы, но мой «жених» имеет право общаться со мной и отъезд можно трактовать как оскорбление, а еще (и это для меня куда более важный фактор!) у меня фуникулер в самом разгаре! Я не могу бросить работы сейчас!
Проклятый Хардман с его проклятым планом меня соблазнить! Если останусь здесь, когда волчица придет в себя… Не хочу об этом думать, но надеюсь что я все таки смогу ее контролировать. Я взрослая и разумная женщина и со всем справлюсь.
Снимаю шляпку, прораб подает мне защитное кепи. Идем к горе, где кипит стройка, лично проинспектировать порядок укладки рельс и устроения насыпей. Краем глаза вижу как Хардман действительно «бродит» туда-сюда. Рассматривает материалы и машины для подъема грузов, по-свойски болтает с рабочими, смеется,
Да уж, это грубое общество ему еще как подходит, ослу невоспитанному.
Увлекаюсь работой и забываю про него. С любопытством и вниманием смотрю как идет установка рельсов. Нашей машиной для подъема грузов их к сожалению не поднять — слишком тонкие, выскальзывают из сетей, скатываются с поддонов. Рабочим приходится носить их в гору вручную. При переноске риск повредить закрепленные артефакты слишком велик, поэтому мне придется забраться на гору и устанавливать их уже там — на месте. Но это когда закончат с путями, далеко не сегодня.
Через какое-то время ко мне подходит Хардман.
— Когда у вас перерыв на обед?
— Я не голодна. — отвечаю строго, но живот предательски урчит. Не завтракала, а время к двум по полудню.
— Вот чего вы такая упрямая? — разыгрывает он святую простоту. Чего? Да «того», что я знаю чего ты добиваешься, волчья морда. И ты этого не получишь.
 
— Простите, если разочаровываю вас, мистер Хардман.
— Ну что вы, любой мужчина готов терпеть любые ваши недостатки, мисс Валле.
Еще бы не готов, алчная свинья.
— Так когда вы пойдете обедать? Уверен вы не поедете домой а пообедаете в городе. Столько дел, столько дел. — передразнивает он мой собственный строгий тон.
— Когда отнесут эти рельсы. — киваю на груду металла. — Боюсь до темноты не управятся, так что вам не стоит меня ждать.
Он молча отходит, я возвращаюсь к обсуждению системы крепежей. Через несколько минут я слышу среди рабочих какой-то восторженный ропот и поднимаю голову.
Хардман тащит на гору целую охапку рельс. Я застываю открыв рот.
Он снял… снял одежду! To есть конечно не всю, но по пояс он совершенно обнажен. Конечно этому непотребству можно найти оправдание — рельсы все грязные, земля, масла… Но…
Рабочие поднимают один рельс вдвоем с помощью специальных веревок- переносок. Этот же, схватил штуки три-четыре один и тащит вверх на плече как ни в чем не бывало.
Доходит до площадки наверху. Слышится громогласное БАММММ, когда он сбрасывает рельсы к остальным.
Оборачивает и спускается за следующей партией.
Я не смотрю на него. Не дождется. Наверняка решил покрасоваться передо мной этими своими мышцами и кубиками. Упорно не отрываю взгляда от бумаг. Хардман закончив, умывается и ополаскивается как простой рабочий, прямо из какого-то ковша, и (наконец-то!) одевается, Мне кажется я была абсолютный кремень и даже взгляда не бросила на этого несносного дикаря, но откуда-то теперь знаю, что у него почти нет волос на груди, зато под пупком чернеет бесстыдная дорожка. Маняще так убегает за пояс брюк. Такая же черная как росчерки на морде его волка. Вот помилуйте, ну зачем мне знать, что у него бледно-розовые соски, широкая грудная клетка и мышцы-мышцы-мышцы везде и всюду?
Не понимаю откуда в моей голове эта информация, я же не смотрела! Он подходит с ожидаемым выражением «что, съела?» на лице.
— Какую кухню предпочитаете?
Смотрю на него и смущаюсь, словно он так и не оделся. Потому что я знаю теперь что там, под этим сюртуком, под этой рубашкой… Приходится признать, что я видимо все таки смотрела. Совсем немного, но смотрела, и от этого скулы вспыхивают огнем. Привычно жду острого укола боли от артефакта, сейчас он поставит мою волчицу на место, а боль отрезвит меня саму, но ничего не происходит. Вспоминаю, что этот Хардман украл мой артефакт и теперь я беззащитна. Моя волчица выберется через день или два и начнет умолять его… Он ей точно нравится, этот Рейнар. Что тут удивительного, он всем волчицам города нравится.
— Мне безразлично, — отворачиваюсь, убирая бумаги.
— Тогда «У Тедди».
Меняю кепи на шляпку, и мы идем вдвоем по улице и молчим. Пешком минут десять, кеб ловить не имеет смысла. Место я знаю, не ресторан, скорее таверна. Кормят по слухам вкусно, но публика грубовата и я там никогда не бывала. Приходится признать, что не смотря на все очевидные недостатки, с Хардманом уж точно не страшно зайти в сомнительное заведение. Он хмурится, выражение лица ему явно привычно, и даже открывает мне дверь, проявляя простую резковатую галантность.
Я голодная и немного уставшая после бессонной ночи и насыщенного утра на стройке. Препираться нет ни сил ни желания. Кажется Хардман тоже слегка скис в своем стремлении мне досадить.
Хозяин встречает нас лично. Хотелось бы думать, что это из-за моей знаменитой фамилии, но облизывают тут явно Хардмана. Жмут руки, приветливо здороваются и уводят нас в отдельный кабинет, «чтобы никто не мешал».
 
— Я хочу сесть в общем зале. — тут же заявляю я. Отдельный кабинет с Хардманом в таком заведении? Еще чего не хватало!
— Но мисс, там шумно и… публика будет на вас, столь приятную и юную особу, беззастенчиво глазеть.