Свежий ветер дует с Черного озера (СИ)

— Милорд, по последним данным из Аврората, сегодня официально объявили об исчезновении Гермионы Грейнджер.
Среди Пожирателей прошел напряженный шепоток. Август продолжил рапортовать:
— Авроры прочесывают территории от Нортомберленда до Корнуолла. В том числе магловские районы. Основные поисковые отряды сосредоточены в районе Норфолка, где, как докладывают, ее видели в последний раз.
Воцарилась тишина. А бесстрастное лицо Темного Лорда приобрело какое-то неожиданно зловещее выражение.
— Вот как. Что ж… пусть попробуют ее найти. Авроры никогда не отличались особой прозорливостью.
Драко заметил, как переглянулись некоторые из присутствующих. Немой вопрос повис в воздухе, и только спустя несколько мгновений голос, наконец, подала Беллатриса. Драко заметил, что тетка особенно взволнована, и догадался, что причины пребывания Грейнджер в поместье остаются загадкой даже для нее.
— Мой лорд… Можем ли мы как-то помочь вам? Я имею в виду поганую грязнокровку… — Было видно, как она нервничает и старается тщательно подобрать слова, но даже Драко счел ее попытку жалкой. Моментально стало ясно, что Лорд не намерен делиться своими планами насчет Грейнджер. — Если она владеет какой-то информацией…
— …то я сам прекрасно справлюсь, Белла, — резко осадил волшебницу Темный Лорд; на его губах тем не менее играла усмешка, пусть и недобрая. — Я ценю твое рвение, но тебе стоило бы все силы бросить на то, чтобы избавиться, наконец, от предателей крови. Насколько я слышал, последний ваш выход не окончился примерно ничем?
Беллатриса заметно сникла.
— Мой Лорд, они ждали нас. Там было около десятка авроров и еще больше орденцев. Людей Дамблдора.
— Как это так: Дамблдора давно нет, а его люди есть? — он обвел взглядом всех сидящих за столом. Общее настроение встречи было безвозвратно испорчено. — Я жду от каждого из вас результатов, господа.
Лорд встал, и не дожидаясь ответа, куда-то исчез. Драко почему-то подумал, что догадывается, куда именно.
***
Драко Малфой спустился в холл. Он планировал скоротать вечер в компании друзей: они договорились встретиться с Тео в Косом переулке, и теперь отсчитывал минуты, чтобы переместиться туда. Пожиратели Смерти, тоже по большей части выглядевшие заметно расслабившимися после собрания, выходили на улицу. Кто-то сразу аппарировал по своим делам прямо из холла (Нарциссу это обычно очень раздражало: наличие Метки позволяло волшебникам исчезать и появляться в мэноре, как у себя дома), некоторые стояли группами, что-то обсуждая и ожидая вкуснейшего ужина, на который всех всегда приглашали после собраний. Драко не хотелось ни с кем разговаривать, поэтому он, попрощавшись с матерью, вышел на крыльцо и переместился сразу в «Дырявый котел». Там, кивнув в ответ бармену Тому, он занял всегда свободный для него столик в дальнем углу и принялся ждать.
Теодор Нотт появился спустя каких-то десять минут в компании Пэнси, с которой в последнее время его видели все чаще; Драко догадывался, к чему все идет, но его это ни капли не трогало. Малфой был скорее раздосадован появлением бывшей однокурсницы, поскольку хотел поговорить с Тео, что называется, «по душам». Он доверял ему, Теодор был одним из немногих, кого Малфой мог бы назвать своим другом. Тем более что, как Драко недавно узнал от отца, Теодор собирался принять Метку, и Нотт-старший всячески эту идею поддерживал (говорили, что он сам предложил Темному Лорду кандидатуру сына). Малфою очень хотелось расспросить друга лично.
Так или иначе, разговора, о котором мечтал Драко, не случилось. Они просто поболтали о каких-то ничего не значащих вещах, общих знакомых и планах на ближайшее будущее, выпили по бокалу огневиски, и Драко с сожалением понял, что пора возвращаться домой, где, судя по времени, как раз подходил к концу ужин.
Однако, появившись на крыльце мэнора, Драко понял, что что-то произошло. Оставшиеся гости — Селвин, Макнейр, Лестрейнджи и еще пара человек — стояли у дверей, что-то возбужденно обсуждая. Мать была явно встревожена, но в общем разговоре не участвовала, напряженно вглядываясь куда-то вдаль, в сторону огромных кованых ворот.
 
— Что случилось? — спросил ее Драко, приблизившись. Нарцисса улыбнулась ему, но юноша заметил, что улыбка получилась неискренней: мать что-то действительно беспокоило.
— Все в порядке, дорогой. Гермиону Грейнджер поймали при попытке к бегству. Добралась до самой ограды, представляешь? Отец уже все уладил.
— Темного Лорда оповестили? — полушепотом спросил Драко, почему-то ощутивший где-то в груди укол необъяснимой тревоги. Мать кивнула.
— Он скоро будет здесь. Лучше иди к себе, не стоит тебе тут находиться.
Драко кивнул и быстро направился в дом. Тревога никак не желала его отпускать.
========== Глава 6. Грейнджер ==========
Вообще, если честно, все это казалось абсурдным. Не было ни выхода, ни успокоения. Либо причина этой хандры и апатии состояла исключительно в том, что Гермиона уже давно не спала нормально.
В прошлом все было логичным. Да, они с Гарри и Роном пережили многое, весь год выдался тяжелым (и это слово вовсе не передавало всех их потерь и лишений); да и предыдущие были немногим лучше, ведь тогда обстановка накалялась постепенно, что в итоге и привело к этому логичному завершению. Победа Темного Лорда была всего лишь одним из двух возможных исходов. Теория вероятности в действии.
Но это… Это не укладывалось в голове.
Если абстрагироваться от практически еженощных метаний в полусне-полубреду в последние пару месяцев, Гермиона не могла сказать, что ей здесь было как-то особенно физически тяжело. Такое бережное отношение к ее скромной персоне казалось ей удивительным, хотя, разумеется, она понимала, чем именно оно вызвано, и готова была променять дарованный ей комфорт на избавление от… этого. Гостевая спальня была удобной и уютной, за окном открывался чудесный вид на нетипичный для этих широт французский регулярный парк с фонтаном и тисами. Таким пейзажем эти самые гости (в адекватном понимании этого слова), для которых предназначались подобные спальни, могли тешить свое рафинированное чувство эстетического вкуса.
Гермиону на удивление неплохо кормили: еду приносил домашний эльф, и при желании она могла даже позвать его, только никогда этого не делала — из принципиальных соображений, разумеется. Однажды ей даже удалось немного разговорить домовика, и первое, чем она поинтересовалась, конечно же был его хозяин: хотелось хотя бы так, исподволь, прощупать почву под ногами, понять, где заканчиваются границы дозволенного ей (и начинаются ли они где-нибудь вообще). Каково же было ее удивление, когда оказалось, что хозяином эльфа был вовсе не лорд Волдеморт, а Антонин Долохов (Гермиона прекрасно его помнила после дуэли на Тотнем-Корт-роуд). Только теперь волшебница догадалась (и не смогла удержаться от мысленного ехидного смешка), что у Лорда, скорее всего, и вовсе не могло быть никакого эльфа, ввиду того что и фамильного имения у него, наверняка, быть не могло. В число чистокровных наследников древнего рода Ужас магической Британии, по иронии судьбы, не входил и наследства не имел.
Прошло, кажется, около недели с того дня, как Гермиона попалась Лестрейнджам в пригороде Нориджа, где выполняла несложное поручение Кингсли и так глупо подставилась. Темный Лорд занимал все ее мысли практически постоянно — и это не считая перманентного присутствия в ее снах. «Вживую» за время, прошедшее с начала её заточения, она видела его всего раз, не считая той, самой первой, встречи в этой комнате, и это вспоминать ей совершенно не хотелось.
Надо сказать, с момента появления в Малфой-мэноре характер Гермиониных ночных метаний несколько изменился. Теперь их нельзя было назвать кошмарами в полном смысле этого слова, но сны все еще были странными: слишком красочными и экстремально живыми, а главное, что раньше ничего подобного за собой она не замечала. Периодически ей почему-то снились вовсе не какие-нибудь жестокие пытки и убийства от первого лица, а нечто совершенно неожиданное: будто она проворно и стремительно движется в высокой траве или по каменному полу, либо — совсем уж непонятный для нее сценарий — пристально смотрит в огонь, умиротворенная, наслаждаясь теплом и чьими-то пальцами, ласкающими горящий лоб. Разумеется, просыпаясь, Гермиона не заставала рядом с собой никого, и это вызывало у нее огромное облегчение. Сердце после этих снов колотилось как сумасшедшее. Прошлой же ночью ей снова снилось что-то бурное и беспокойное. Неконтролируемая ярость заставляла задыхаться, и она же непроизвольно перевоплощалась в сильнейшее эмоциональное возбуждение, перерастающее в радость. Ей виделось чье-то тело, распластанное на полу, а потом слышался протяжный стон, сменявшийся криком ужаса. Такие экстремумы организм выдерживал с трудом: эмоции настолько били через край, что Гермиона проснулась рывком и горько разрыдалась. Чтобы прийти в себя, ей потребовалось некоторое время просидеть на постели без движения и постараться успокоить дыхание. Футболка прилипла к спине.