Тьма моей души (СИ)

— Носферату? Но… как они могли здесь оказаться?
— Не знаю, Лайя. Думал, ты мне сможешь это объяснить, — он впивается в меня цепким взглядом. — Хотя… лучше прибереги свое красноречие. Кое-что я хочу узнать больше, чем про перемещение кошек в пространстве. Иди сюда!
Он хватает меня за руку и подводит к пустой стене, у которой одиноко стоит рама, небрежно укрытая куском ткани. Это можно было бы принять за старый, забытый хлам, но ткань новая и чистая.
Я гадаю, что могло так заинтересовать Лео. Почему это что-то стоит в темном подземелье, если оно столь ценное? И имеем ли мы право что-то здесь трогать и вынюхивать?
Но прежде, чем я успеваю договориться с собственной совестью, Лео хватает краешек полотна и позволяет ему сползти на пол тяжелыми складками.
Свечи колышатся, будто порыв ветра налетел и вот-вот потушит их. Комнатка на миг погружается во тьму, чтобы потом вспыхнуть ярким, ослепляющим светом. Светом моей памяти. Моего отчаянного, пронзающего насквозь потрясения.
Я шире распахиваю глаза. Вернувшийся после внезапной вспышки рыжий сумрак слишком жидок, чтобы спрятать то, что с легкостью скрывала ткань…
И с картины на меня смотрят трое неразлучных друзей из Османской империи. Такие юные и счастливые. Еще не подозревающие, что уготовила им судьба…
Лале почти закончила. Она так довольна собой, что просто сгорает от нетерпения показать работу двум самым дорогим ее сердцу людям.
Но все же…
Она снова берет кисточку, макает в зеленую краску и чуть подкрашивает радужку глаз Аслана. Они становятся еще ярче и искристее. Потом аккуратно обтирает кисть и берет уже небесно-голубую…
Лале с пристрастием еще раз оглядывает портрет, и ее губы расплываются в искренней улыбке. Друзья должны вот-вот прийти. Она с нетерпением предвкушает их восхищение.
Радостный лай Гузалик оповещает округу о долгожданных гостях, и Лале спешно вскакивает на ноги, роняя палитру. Разноцветные капли окропляют траву. Она загораживает спиной мольберт, чтобы не выдать свой секрет раньше времени.
— Опять рисуешь, Лале? — одаривает ее Аслан улыбкой, таящей слишком много личного для них двоих.
— И снова лужа? — хихикает Влад. Друзья весело смеются и подтрунивают над ней.
— Да ну вас! — притворно надувает девушка губки. — А я еще сюрприз им хотела сделать!
— Это хорошо! Мы любим сюрпризы. — Аслан подлетает к Лале, притягивая ее к себе, собираясь закружить в воздухе, но нечаянный взгляд, брошенный через ее плечо, заставляет замереть. — Это… Это… Влад!
Аслан чуть отходит назад, увлекая девушку за собой и давая возможность Владу увидеть тот самый сюрприз.
— Лале… Это… это… — заикается тот.
— Что такое? Что вы там бормочете? — теперь пришла ее очередь над ними посмеяться.
— Это великолепно! — в один голос выдыхают юноши.
— Боже! Ты настолько талантлива, Лале! Невозможно описать словами, как это прекрасно! — добавляет Влад.
— Вам правда, нравится? — уточняет она, хотя видит их смешные от потрясения лица и сама раздувается от гордости.
— Мне нравится все, к чему прикасается твоя рука, — шепчет Аслан ей на ухо. — Даже лужа была бы прекрасна, ласточка.
Лале фыркает, но не может злиться, встречаясь с восхищенным взглядом любимого мужчины. Его глаза в тысячу раз ярче, чем нарисовала она: нет краски, способной передать этот дивный цвет и переливы.
— Как жаль, что прекрасному творению не суждено обрести ценителей, — сокрушается Влад, возвращая Лале из ее сладких грез. Она переводит взгляд на парня и с грустью обнаруживает, что его глаза — потухшие. В них нет той небесной голубизны, над которой она так старалась. И причина вовсе не в том, что у ее таланта не найдется почитателей.
Лале неловко улыбается Аслану и мягко отстраняется. Они не наедине, поэтому стоять, обнявшись, так долго — едва ли честно по отношению к их другу. Лале, будучи уверенная, что и Влад испытывает к ней нежные чувства, старается оберегать их и боится причинить боль своим собственным счастьем.
Как же это несправедливо, что кому-то приходится страдать!
 
— Вы — мои самые главные ценители, — отвечает она. — Вы — те, кто озаряет мой путь. Те, кто способен вытащить из самого сильного отчаяния. — Лале притягивает двух парней к себе и крепко обвивает их шеи тонкими ручками. — Других и не нужно…
— Что скажешь, Лайя? — охотник штурмом выдергивает меня из светлых воспоминаний. — Хотя ты же не Лайя, верно? Эта девушка на картине — ты? Лале?
— Лале, — шепчу я. В груди болезненно пульсирует, будто в сердце впилась его гребаная пуля. Я умираю медленно и мучительно, истекая тоской по нам прежним.
— А рядом я и Влад?
«Господи, какой же смышленый у тебя сын получился! Как он догадался вообще?»
— Точнее Аслан и… ? — Лео смотрит на меня, ожидания ответа.
— И Влад. Влад III Басараб. Он же Цепеш. Он же…
— Дракула, — заканчивает Лео, на глазах теряя свою дерзкую спесь. Я вижу тени смятения в его глазах. Похоже, охотника выбило из колеи то, что в прошлом у него были крупные связи.
— И… что мы там делали? Кем были? Ну с Владом все ясно, а Лале с Асланом?
Я не хочу ступать на эту зыбкую почву. Все, что касается этой парочки, как колючки, впилось в память, и заросло там. Выдергивать их будет слишком мучительно. Но я знаю, что Лео все равно выпотрошит из меня ответы.
— Лале, — хрипло начинаю я, — была племянницей султана. Аслан и Влад — два плененных наследника покоренных земель. Аслана она… я знала с самого детства. Юноша совсем не помнил свою страну и был предал той, которая его вырастила. А вот Влад… Влад появился, когда мы были уже подростками. Диковатый, озлобленный. В отличие от Аслана он должен был вернуться на родину и править Валахией. Все примерно так, как можно прочитать сейчас в учебниках истории, — я сглатываю, потому что в горле пересохло. — Мы были друзьями. Настоящими и неразлучными.
— Только друзьями? — с подозрением переспрашивает Лео.
— Да! — резко слетает с языка. Чувства этой безумной и Аслана — священная территория, на которую не пускают посторонних. Нечего охотнику там делать!
— Поэтому ты меня не убила, — констатирует парень. Я поднимаю на него удивленные глаза и вижу, что он смотрит сквозь меня. Просто утверждает, как факт, говоря сам с собой.
А потом в два шага Лео настигает меня и сжимает за плечи:
— Хорошо, с тобой все понятно. Но какого черта мы с Владом живем опять? Это ты можешь объяснить? Что за проклятие заставило души вернуться и вновь встретится с тобой?
Лео — на пределе. На грани. В любой момент его может разорвать от уже кипящих эмоций. Я не знаю, что бы чувствовала сейчас на его месте, узнав себя на старой картине 15 века.
Но меня пугает не это. Не его злость заставляет содрогнуться, как от удара.
Он назвал нашу встречу проклятием.
— Ты слышала, идиотка? Все еще предлагаешь довериться?
Но, возможно, он прав. Сколько раз я задавалась этим вопросом и не находила ответа. Чье это проклятие? Для чего мы вместе сейчас?
— Я не знаю, — выдыхаю я. — Я не имею к этому отношения.
Лео долго и пронзительно пытает меня взглядом, а потом отпускает. Его шаги, которыми он меряет комнату, размашистые и нервные. Он кусает губы до крови, запах которой тоже примешивается в атмосферу комнаты.
— Значит… фактически это замок Влада? И он не узнал его? — наконец, выдает он.
— Думаю, что он что-то чувствует, — зачем-то решаю пооткровенничать я. — Когда Сандра пояснила, где библиотека, Влад ответил, что знает. И когда мы впервые встретились… он тоже сказал, что у него ощущение, будто мы знакомы.
Лео чуть скалится и губы трогает едкая усмешка, но тут же его лицо смягчается и он произносит:
— Ты мне снилась после нашей первой встречи. Назвала Асланом и растворилась в поле розовых тюльпанов. И сейчас я понимаю, что это была не ты, — Лео бросает взгляд на портрет, — а она.
Его неожиданное признание обдает ударной волной, и я чуть теряю равновесие. Лео проникает на ту самую запретную территорию, и часть меня отчаянно требует этого, а другая часть продолжает сопротивление.