Вкус подчинения (СИ)

Из оцепенения ее вырвал глубокий бархатный голос, который остался таким же обволакивающим и пробирающим до мурашек, несмотря на то что его хозяин с презрением процедил:
– Это, должно быть, шутка, Малфой? Тогда вынужден с прискорбием констатировать, что у тебя, как и у твоего покойного отца, отвратительное чувство юмора.
– Это не шутка, Северус, – спокойно возразил Драко, увлекая за собой ошеломлённую, а оттого не сопротивляющуюся Гермиону к столу и заставляя ее сесть. Сам он вальяжно расположился рядом, явно не ощущая ни толики неловкости и неуверенности, которые охватили ее при виде бывшего учителя.
– Грейнджер?! – рявкнул Снейп, отчего Гермиона подскочила на месте. – Серьезно?! И я должен поверить, что это не идиотский розыгрыш двух бывших студентов, уже в школьные времена не отличавшихся особым интеллектом?!
– Обо мне и моем интеллекте, может, и справедливо замечено, – невозмутимо отозвался Драко, ничуть не смущаясь направленного на него гнева бывшего декана. – Но вот Гермиона…
– Насчет когнитивных способностей мисс Грейнджер у меня тоже большие сомнения, если она еще тогда связалась с Поттером и Уизли, и за все эти годы у нее не хватило ума держаться от них подальше, – прорычал Снейп, но уже гораздо спокойнее, чем прежде.
– Хм, ну вот тут сложно не согласиться, прости, Гермиона, – ухмыльнулся Малфой, и это стало последней каплей. Ярость вскипела в ней так быстро, что она не успела понять, как оказалась на ногах.
– Какого черта, Драко?! – воскликнула она, и Снейп, раздраженно поморщившись, махнул палочкой, устанавливая Заглушающее заклятие. – Ты притащил меня в эту задницу мира… к нему?! Вот почему ты намекал, что мы знакомы?! Ты думаешь, я… буду… с ним… – она задохнулась от возмущения и гнева. – Я пришла сюда не за тем, чтобы выслушивать оскорбления! От вас обоих! Иди к черту, Малфой! И вы вслед за ним, сэр! – последнее слово, сочащееся сарказмом и ядом, она буквально выплюнула и, обведя взглядом равнодушного Снейпа и спокойно улыбающегося Малфоя, развернулась к выходу.
– Она? Нижняя? Тебе это не привиделось, Драко? – донесся до нее едкий комментарий Снейпа, когда она выбегала из кабинки. Ответ Малфоя уже нельзя было расслышать из-за Заглушающего заклинания.
Почти на выходе в основной зал её дернула за локоть сильная рука и затащила в ближайшую огороженную кабинку, по счастливой – или не очень – случайности оказавшуюся пустой. Малфой взмахнул палочкой, ставя заглушку, и повернулся к разъяренной Гермионе, стоящей, скрестив руки на груди, и пылающим взором смотрящей на него.
– Прости меня, я не хотел тебя обидеть, – успокаивающе поднял руки Драко, осторожно, шаг за шагом, подходя к ней, словно к разъяренной мантикоре.
– Не хотел обидеть?! – прошипела Гермиона, отшатываясь от него, как от чумного. – Когда ты собирался рассказать, что тот человек, с которым ты хотел меня познакомить, – наш бывший преподаватель? Ты действительно думаешь, что у нас с ним… создался бы замечательный клуб по интересам?! Со Снейпом?!
– Грейнджер, – вкрадчиво начал Драко, последними двумя шагами загнав ее наконец в угол между стеной и столиком. – Посмотри мне сейчас в глаза и скажи, что ты никогда этого не хотела? Ну же. Я жду, Гермиона.
Ярость потухла так же быстро, как и вспыхнула. Гермиона опустила взгляд, не в силах смотреть на него. Проклятый Малфой слишком хорошо её знал. Слишком глубоко проник ей под кожу, узнав все самые постыдные секреты, которые она так долго ото всех прятала. Все юношеские безумные мечты, тайные влюбленности и взрослые эротические фантазии. Нельзя доверять никому, если не хочешь, чтобы тебя потом вывернули наизнанку и разобрали на молекулы.
– Не надо так со мной, Драко, – прошептала она. – Прости. Ты хотел как лучше, но я не могу.
– Можешь, Грейнджер.
Она лишь помотала головой, избегая смотреть на него.
– Да, Гермиона. Перестань думать и сомневаться и отдайся во власть желаний. Это просто дружеский совет.
– Нет, Драко. Я хочу уйти.
– Хорошо, – помолчав, ответил он. – Идем, я провожу тебя домой.
 
Гермиона вдохнула, по-прежнему не поднимая глаза.
– Я умею трангрессировать. Доберусь сама. Пожалуйста, оставь меня…
Драко помедлил и сделал шаг назад.
– Чем больше ты подавляешь это, тем хуже будет потом. Не зли попавшего в капкан зверя, Гермиона. Особенно если он живет внутри тебя.
Когда она подняла взгляд, Малфоя в кабинке уже не было.
Глубоко вздохнув, она усилием воли сдержала подступающие слезы. Не хватало столкнуться тут еще раз со Снейпом. И чтобы он увидел ее красные глаза. Нет уж, она не даст ему лишний повод поязвить в ее адрес.
Уверенно отодвинув заслонку, она вышла в основной зал и направилась к своему столику. Драко был прав: её пальто до сих пор лежало на стуле, явно никем не тронутое. В даунтауне Лондона уже в лучшем случае были бы выпотрошены все карманы, а в худшем – его попросту украли бы. Она протянула руку, чтобы забрать его и уйти, как вдруг сзади у стойки заиграла тихая музыка.
Низенький невзрачный гитарист ловко перебирал струны, и инструмент не просто издавал звуки – гитара пела в его руках, с каждым аккордом будто расцветая и раскрываясь навстречу нежной ласке чутких пальцев. Казалось, что у нее есть душа, безумно и страстно любящая этого мужчину. И чувство это было взаимным, потому что, когда он тихонько запел, Гермиона забыла о том, что собиралась уйти, и замерла, прислушиваясь. Судя по звучанию, песня была на итальянском, но знания языка не требовалось, чтобы понять, о чем в ней поется. Каждый звук, каждая нота были пропитаны неизбывной тоской по чему-то давно утерянному. Но грусть была светлой, как та, что приходит в начале осени вместе с умирающими листьями и засыпающей природой. В ней была надежда, что после стылой зимы снова вернется теплое лето, радость и легкость бытия, прогулки босиком по пыли дорог, прохладные капли дождя на щеках, золотые закаты и робкие поцелуи под новорожденной луной. Гермиона стояла и слушала красивую песню на незнакомом языке, а в голове крутились чудесные образы, рожденные тихой мелодией и чарующим голосом некрасивого лысеющего мужчины, поющего о любви лучше, чем кто-либо услышанный ею за всю жизнь.
Она уже почти забыла, где она и зачем сюда пришла, забыла свою обиду на насмешливые слова Снейпа и злость на вездесущего Малфоя, снова пробудившего в ней старую жажду. В реальность ее вернула скрипнувшая входная дверь: было в этом звуке что-то тревожное, непохожее на то добродушное гостеприимство, с которым она приветствовала их с Драко. Гермиона подняла взгляд и увидела, что в бар вошли трое. Одетые в потертые кожаные куртки, с застарелыми шрамами на лицах и злыми жестокими взглядами, они не были похожи на усталых работяг, зашедших расслабиться после тяжелого дня у станка. Гермиона всегда умела постоять за себя, а после войны и сражений с Пожирателями и вовсе перестала бояться уличных бандитов, как правило, разбегавшихся, стоило им понять, что жертва не собирается трястись от страха и покорно отдавать свое добро. Поэтому в первые минуты она не осознала всю опасность, пока не поняла, что люди вокруг робко, стараясь не привлекать к себе внимания, потянулись на выход, а молодой бармен сразу скрылся в подсобке, едва завидев вошедших.
– Джонни, ты погляди, кто у нас тут! – развязно воскликнул один, завидев Гермиону. Второй тем временем сразу направился к стойке и по-хозяйски принялся шарить на полках, перебирая и роняя бутылки.
Тот, кого назвали Джонни, высокий широкоплечий мужчина, небрежно поигрывающий ножом-бабочкой, повернулся в сторону Гермионы, как хищник, почуявший добычу. Казалось, он даже повел кривым сломанным носом, ловя ее запах, а затем в два широких шага преодолел разделяющее их расстояние.
– Какая сучка, – оглядев ее с головы до ног, грубо процедил он и сплюнул на пол. – Породистая. Потерялась, крошка?
Он сделал еще шаг и отрезал ей пути отступления, зажал в угол к столу. Гермиона с вызовом посмотрела на него, зная, что сможет воспользоваться магией против маглов только в крайнем случае: если ее жизни будет угрожать опасность.