Особенности обучения диких котов (СИ)

- Ты ещё и это умеешь! – восхитился Леон.
Впрочем, всё то, что не падало на пол, так и оставалось в первозданном грязном виде. Ничего, она сначала выспится, а потом со всем этим разберётся. Обязательно.
Выспавшись, Анна помогла Жозине убрать разгром в гостиной и кухне, а потом поднялась к себе, достала кисти и краски, и лист бумаги. Принесла воды и взялась рисовать – как тогда, на зачёте, не глядя.
Вышло что-то странное. Кусок рождественской ёлки, гирлянды свечи, и… кот. Выгнувший спину, с желтоватыми глазами. Не такой, как у Марианны, тот толстый и белый, а этот худой и полосатый.
Кота завести, что ли? Чтобы ждал её дома и встречал? Надо подумать. А пока – собираемся в аквапарк.
  
44. Поступить наилучшим образом
 
Жан-Александр де Саваж глянул на себя в зеркало в холле особняка на улице Сент-Антуан, остался доволен увиденным, кивнул провожавшим его слугам и управляющему Маро, и шагнул через тени в госпиталь принцессы Жакетты. Бывать там доводилось не раз, и поводы выходили чаще неприятными, чем наоборот, но сегодняшний повод был самым что ни на есть радостным. Новый некромант родился – это ж замечательно!
Кариньяны давно уже позвали его быть крёстным их ребёнка, и вот вчера утром младенец появился на свет, по словам счастливого отца – самый лучший мальчик на свете. Саваж изводился сутки, а сегодня попросился навестить Жийону и поприветствовать крестника, и Рене разрешил. Более того, вдохнул, выдохнул и прямо сказал – будет очень хорошо, если вы придёте, господин профессор. Это пахло историей, впрочем, Кариньяны мастера попадать в истории – оба, и он, и она. При том, что студенты Академии вообще в этом деле мастера, Кариньяны выделялись даже среди них.
Рене за сутки развил какую-то невероятную активность – судя по чату факультета. Вчера он громко спросил всех – нет ли у кого бабушки. Да такой, чтоб некромант, чтоб любила младенцев и была готова поработать. Получил в ответ какое-то количество изумления плюсом к поздравлениям с рождением сына, а потом невнятную реплику первокурсника Антуана Коссе, что он может спросить свою бабушку, что она думает по вопросу. Дальше в чате не было на тему ни слова, но профессор был уверен, что Рене заглотил наживку и просто так не слезет с бедняги Антуана.
Но вся эта суета вызывала вопросы – например, всё ли в порядке с Жийоной?
Жийона и непорядок просто не сочетались, никак. И именно Жийона за свою жизнь успела попасть во множество ситуаций, порядком никак не являющихся. Правда, сейчас, в двадцать девять лет, она без сомнения являлась лучшей выпускницей факультета за долгие, как понимал Саваж, годы. Необыкновенный талант плюс такие же необыкновенные усердие и упорство – вот что такое Жийона Кариньян. И до того, как отправиться в госпиталь рожать, она успела не только принять экзамены у первого курса, но ещё побывать вместе с Рене на традиционном приёме в саважевском доме, отпраздновать Новый год и сдать черновик диплома и статью в журнал.
Поэтому Саважу было очень интересно – что там у них происходит.
Он вышел из теней, как подобает, в гостевом холле, поздоровался с дежурной сотрудницей и сказал, что у него приглашение в послеродовое отделение. Сотрудница глянула с уважением и разрешила проходить. Дорогу Саваж знал преотлично, и следующим шагом вышел на четвёртом этаже соответствующего корпуса.
- Вы, наверное, к Кариньянам, господин профессор? – спросила медсестра, кажется, пару лет назад она окончила целительский.
- Точно, дитя моё, к ним. Не проводите?
- Будьте добры надеть халат и бахилы, - она выдала всё требуемое и дождалась, пока профессор облачится. – Следуйте за мной.
Саваж с готовностью последовал, прошёл по коридору, дождался, пока дева заглянет в палату и получит разрешение войти, и вошёл по её слову. Что ж, Жийона была здесь, она полулежала на кровати, и у неё был младенец… ой, нет, два младенца.
Что? Два младенца?
Да, два младенца, и по исходившему от обоих характерному знакомому ощущению – два некроманта. Чудесно же, просто чудесно! Но… откуда они взяли второго? Вроде бы двойню Жийоне не диагностировали? Очевидно, здесь скрывается какая-то история. Но ему же расскажут?
 
- Приветствую вас, мои юные друзья, - кивнул Саваж. – И буду счастлив познакомиться с этими замечательными молодыми людьми.
- Здравствуйте, профессор, - Жийона смотрела настороженно и сурово, в точности как в новогоднее утро пару лет назад, когда они с Марион нагрянули в её квартиру в Льене, чтобы спасти её из некоего затруднительного положения.
Рене был здесь же и тоже пребывал в некоем напряжении.
- Так, друзья мои. Что произошло? – спросил Саваж. – Берёмся и рассказываем всё, как есть.
- Что значит – всё как есть? – нахмурилась Жийона.
- Я вижу, что вас обоих, а может быть, и всех четверых тяготит какая-то мысль. Может быть, вы её выскажете, и она перестанет вас тяготить? Или тяготы поуменьшатся?
- Я Иви не отдам, - сообщила Жийона своим характерным суровым тоном.
- Я не претендую, упаси господь. Но хочу понимать, что происходит, - сказал Саваж как мог, мягко. – Значит, Иви? Очень приятно, милая барышня, - девочка спала, Жийона прижимала её к себе правой рукой, а на сгибе левой, очевидно, спал наследник фамилии Кариньянов.
- Да, и Жан, - сообщил Рене. – Тут так вышло, понимаете…
Вышло, конечно, изумительно, понял Саваж, когда услышал от него историю.
Оказывается, вчера где-то в небольшом городке на западном побережье некая весьма юная, прямо скажем – несовершеннолетняя особа родила ребёнка, девочку. Особа вообще весьма скептически относилась к предстоящему материнству, а когда оказалось, что новорожденная девочка вдруг некромант, то она покинула местную больницу, не сказав ни слова и не написав ни строчки. Исчезла, растворилась.
И конечно же, магом эта особа не была. Вероятно, и среди родителей магов не было.
Младенец вёл себя характерным для новорожденных некромантов образом – то и дело проваливался в тени, плескал силой во все стороны и беспрерывно вопил. К счастью, у местных врачей хватило сообразительности связаться со столичным госпиталем – кто-то вспомнил, что про магов – это вообще-то туда. И из госпиталя тотчас же открыли портал, и забрали несчастного младенца, тем более, что у них тут – внезапно только что родившая дама-некромант, которая уж конечно знает, что с таким младенцем делать.
Дама-некромант молча и сурово подхватила девочку во вторую руку… и сказала, что никому её не отдаст, даже родной матери, если таковая вдруг опомнится и объявится. И сообщила своему супругу, что амулетов нужно два. Да, два, он не ослышался.
В итоге на шее Жана Кариньяна красовался заготовленный загодя родителями амулет, а у юной девы на шее висел один из амулетов Жийоны – раньше ей случалось терять контроль над своей немалой силой, амулеты не выдерживали и плавились, и на всякий случай она имела при себе запас. Сейчас запас, кажется, не был нужен, но серебряные кружочки остались, и вот – один пригодился.
- Момент, дорогие мои, - Саваж принялся рыться в карманах, потом нашёл искомое. – Я думал порадовать молодого человека, но для барышни, как мне кажется, это тоже подойдёт, - и раскрыл перед Жийоной шкатулочку.
Тонкая серебряная вязь, суровое заклятье. Никакой младенец не преодолеет, никуда не провалится и не потеряется.
- Как красиво, - несмело улыбнулась Жийона.
- Я могу надеть? – спросил Саваж.
- Конечно, - кивнула она и сняла свой кружочек.
- Я, Жан-Александр де Саваж, беру тебя, Иви Кариньян, под своё покровительство и защиту, - произнёс он, надел тоненький хорошо заклятый от потери шнурок через голову девочке.
Серебристые искры осыпали девочку, Жийона прямо ощутимо разжалась.
Девочка проснулась и захныкала. Под характерным взглядом Жийоны тотчас же успокоилась, задышала спокойно. А Саваж произнёс то же самое и для второго младенца:
- Я, Жан-Александр де Саваж, беру тебя, Жан Кариньян, под своё покровительство и защиту, - и легко коснулся ладонью головки младенца, тот только засопел.