Мой ледяной принц (СИ)

Осторожно закрыв окно, я спустил в унитазе воду, помыл руки и вышел в коридор: там меня дожидался сонный дежурный.
— Шеф сказал, что вы можете повидать свою подзащитную, — сказал он мне. — Пойдемте.
Мы прошли к камерам, и я тут же услышал плач Миши: до этого момента я был сосредоточен на другом, и сейчас ее плач просто ударил по моим ушам.
Едва меня подвели к одной из камер, как Миша вскочила с лавки и прижалась к решетке. Миша плакала, а ее лицо было наполнено страхом.
— Фредрик! Ты здесь, Фредрик! — Она разрыдалась.
Эта сцена потрясла меня до глубины души: Миша была такой испуганной и лишней за этой железной решеткой! Лишней в компании двух вульгарно-одетых и накрашенных проституток, сидящих в той же камере.
Я протянул ладони сквозь прутья решетки, чтобы обнять Мишу хотя бы за плечи. Мне стало жутко от увиденного. Ей было не место здесь, моему лучику солнца, а она просидела в этой камере уже семь часов!
Миша вцепилась пальцами в мой пиджак. Ее трясло.
— Успокойся! Я рядом! Я здесь! — тихо сказал я ей по-польски.
— Клянусь! Я не хотела! Он бы… Он бы изнасиловал меня! Я толкнула его… А он… — лепетала она, не слушая меня.
— Так не пойдет! Или говорите по-английски, или свидание окончено, — грубо перебил ее дежурный.
— Миша, не оправдывайся Я все решу. — Я исполнил его приказ и перешел на английский язык.
— Я думала, ты не приедешь… Я так обидела тебя! Тебя так долго не было, и я испугалась, что ты…
— Я был в Берлине, но прилетел ближайшим рейсом. Я бы никогда не оставил тебя.
Миша вновь зарыдала. Только сейчас я заметил, что ее руки, одежда и волосы были испачканы в засохшей крови подонка.
— Меня посадят? Я буду жить среди убийц и преступников! — воскликнула она, и на ее лице отобразился неподдельный ужас.
— Нет, не будешь. Ты не убила того ублюдка, он жив и здоров: у него просто легкое сотрясение мозга, — сказал я ей.
— Правда? Не убила? Но меня все равно посадят! Но ты здесь… Спасибо! Фредрик… Клянусь, я не использую тебя…
— Не нужно, — твердо перебил ее я. — Мне необходимо отойти, чтобы поговорить с начальником участка. Прошу тебя, успокойся и ничего не бойся. Я вернусь за тобой.
— Нет! Не уходи! Мне так страшно! Они сказали, что побьют меня! Они забрали твой кулон! Я боюсь, Фредрик! — Глаза Миши наполнились ужасом.
Я обернулся к полисмену:
— Отведите ее в комнату переговоров, мне нужно срочно поговорить с ней.
— Увы, сэр. Шеф сказал, пока нельзя, — ответил полисмен, позвякивая ключами.
— Тогда переведите ее в другую камеру, потому что эти шлюхи хотят избить ее, а вы, я вижу, не следите за порядком в камере и плохо исполняете свои обязанности, — строго сказал на это я.
— Это можно. — Дежурный подошел к камере, открыл ее, схватил Мишу за руку и вывел ее ко мне. Он хотел закрыть, было, дверь, но я сказал: «Подождите» и зашел в камеру к двум шлюхам, которые тут же заулыбались мне.
— Кулон, — мрачно сказал я.
— Какой кулон, красавчик? Нет у нас никакого кулона. Ты часом не ошибся? — дерзко ответила мне брюнетка с ярко-розовыми накрашенными губами.
— Я не буду повторять дважды, — холодно бросил я. — Считаю до трех. Один.
Мне было совершенно невесело возиться с этими девицами, и церемониться с ними я не собирался.
— Два. Три.
— Да подавись! — Брюнетка достала из-под корсажа своего вульгарного платья кулон и бросила его мне. Я убедился в том, что он был цел и невредим, и только тогда вышел из камеры.
Полисмен защелкнул дверь на замок.
Миша уже была заперта в другой камере. Я протянул возлюбленной ее кулон. Она молча взяла его и прижала к своей груди. Глаза Миши были такими воспаленными и покрасневшими, что я решил обязательно убить подонка Роба и шлюх из соседней камеры. Но чуть позже.
— Я скоро вернусь, — тихо сказал я Мише. — Скоро все кончится. Мы поедем домой. Обещаю.
— Я только сейчас поняла, как сильно ты любишь меня, — вдруг прошептала она. — А я так посмеялась над тобой! Я недостойна тебя, Фредрик!
«Что она говорит? Совсем голову потеряла от стресса!» — подумал я и не придал этим словам ни капли важности: Миша всего лишь была поражена тем, что я приехал.
 
Я не нашел слов для ответа и ушел.
Состояние Миши поразило меня: еще никогда она не была так напугана. Еще никогда я не видел ее такой слабой. И она так доверяла мне, так надеялась на меня!
Зайдя в кабинет мистера Нельсона, я выслушал его монотонный рассказ о том, как Мишу привели в участок, и обсудил с ним острые моменты, например, почему ее посадили вместе с проститутками. Ответ мистера Нельсона был прост: «Потому что она совершила преступление».
Вдруг я услышал, как к участку подъехала машина, и, по торопливым шагам и запаху новоприбывшего, сразу понял, что это был мажор Роб, последовавший моему «совету» забрать свое заявление.
«Собрался за полчаса, — довольно подумал я. — Он удивится, увидев меня здесь. Сволочь. Пусть только попробует пикнуть какое-нибудь дерьмо!»
Мажор Роб громко постучал в дверь кабинета мистера Нельсона и без приглашения вошел. Он увидел меня, и его лицо передернулось. По виду Роба было понятно, что он собирался в спешке. Видимо, как только я исчез, он тут же, в чем был, поехал в участок: на мажоре был все тот же шелковый халат, натянутый на толстую белую пижаму, а на ногах — мягкие тапочки. Его волосы были взъерошены, точнее, та их часть, что не была скрыта под больничным бинтом.
Пристально посмотрев на подонка холодным взглядом, я молча предупредил его о том, что слежу за каждым его словом.
Мажор застыл у двери.
— Что вы здесь делаете? Решили прогуляться? — недовольно проворчал мистер Нельсон, окидывая его взглядом.
— Я пришел забрать свое заявление! — пролепетал тот, очевидно не решаясь подойти к столу. Его лицо было искажено страхом.
— Вас кто-то запугал? — нахмурился шеф участка.
— Нет, нет! Я просто понял, что не должен так поступать! Я хочу признаться в том, что оклеветал ее! — Роб сильно нервничал: на его лице выступили крупные капли пота.
— Оставьте нас, мистер Харальдсон, как видите, дело серьезное, — обратился ко мне мистер Нельсон.
— Конечно. — Я поднялся со стула и пошел к двери.
Пропуская меня, мажор Роб прижался к стене. Я бросил на него полный презрения взгляд и покинул кабинет, но ушел недалеко: я сел на стул у двери кабинета и внимательно слушал диалог мажора Роба и мистера Нельсона.
— Что с вами? Зачем пришли? — строго спросил шеф участка.
Послышался скрип железных ножек стула, на который, очевидно, сел Роб.
— Я уже сказал! — нервно ответил мажор Роб.
— Нет, не сказали.
— Все отлично! Просто… Меня мучает совесть!
— Значит, вы утверждаете, что оклеветали мисс Мрочек?
— Да! Так и есть.
— Зачем?
— Она… Это низко, но… Миша нравится мне, но она отвергает меня… Я должен забрать свое заявление!
— Вас кто-то заставляет сделать это?
— Нет! Нет!
— В любом случае, факт преступления налицо: мисс Мрочек толкнула вас, и вы лежите в больнице с травмой головы.
Было очевидно, что мистер Нельсон не верил в искренность признания мажора Роба.
— Мне все равно! Это я виноват!
— Почему вы решили забрать заявление?
— Черт, я же сказал! Совесть!
— Мисс Мрочек нанесла вам тяжелую травму. На вас давят?
— Нет! Это только мое решение! — быстро ответил мажор.
— Я вам не верю.
— Послушайте, эта девушка просто неправильно меня поняла! Я решил пошутить, а Миша стала сопротивляться… Она испугалась! Это недоразумение! Я должен извиниться перед ней! Выпустите ее! Я настаиваю!
«Молодец, мажор, но, если Нельсон не согласится отдать твое чертово заявление, тебе несдобровать!» — со злостью подумал я.
 
— Это ваше окончательное решение? — усталым тоном спросил мистер Нельсон.
— Да! Я забираю свое заявление, потому что Миша ни в чем не виновата! Где нужно подписать?