Мой ледяной принц (СИ)

— Хорошо. Я буду учить тебя только тогда, когда ты сама попросишь об этом, — сказал он. — Ну, панна Мрочек, поедем в твой новый дом?
Я была безумно, невероятно счастлива! Мысли о том, что отныне между нами не было секретов, и что теперь мы были вместе, и будем жить под одной крышей, приводили меня в восторг и смятение.
— Да, поедем!
Мы поднялись со ступенек. Фредрик пошел в дом за моими вещами.
— Кажется, трех шкафов нам не хватит, — с иронией в голосе сказал он, проходя мимо меня с моими сумками.
— Да, я люблю часто менять наряды! — весело отозвалась я. — Но это не все: большая часть моей одежды осталась в Варшаве.
— Тогда нужно заказать еще десять шкафов. — Фредрик делал уже второй подход.
Моих сумок было так много, что багажник и задние сидения машины Фредрика были заняты ими полностью.
Когда все было сложено, Фредрик подошел ко мне и поцеловал меня долгим, немного настойчивым поцелуем, а я обняла его и закрыла глаза от удовольствия.
— Поедем? — с улыбкой спросил он.
— Подожди, еще не все. Мне нужно… — Я замолчала.
— Конечно, иди, — ответил он, поняв меня без слов.
Мне нужно было в последний раз попрощаться с Мэри. Это утро было наполнено счастьем, и я почти забыла о том, что моей подруги больше не было. И никогда не будет. Я зашла в ее комнату, обвела ее взглядом и подошла к двери.
— Спасибо за все, Мэри. И… — Но слово «прощай» застыло на моих губах: я не могла отпустить ее. — Пока. — И со слезами на глазах я закрыла дверь дома и положила ключ под коврик на пороге.
— А мой велосипед? — тихо сказала я Фредрику, вспомнив о своем синем друге, который сиротливо стоял рядом с розовым велосипедом. Велосипедом Мэри.
— Заберем его позже, — сказал Фредрик, взяв меня за руку. Он сильно промок, когда переносил в машину мои сумки.
— Он нужен мне сейчас. Я не хочу, чтобы мы возвращались сюда, — прошептала я.
Фредрик молча подошел к синему велосипеду, порвал на нем цепочку, положил его на крышу своей машины, достал откуда-то веревку и привязал его к ней. И все это под дождем. Затем он открыл для меня дверцу машины, и я быстро юркнула в нее. Он сел за руль. Я сидела рядом с любимым и не верила в то, что все кончилось: я покинула дом Мэри и ехала в дом моего Фредрика. Нет. В наш дом.
***
— Мои родители очень удивятся, когда узнают о том, что мы полюбили друг друга и что мы вместе! — вдруг весело сказала Миша.
Ее слова заставили меня саркастически усмехнуться: «удивятся» — не то слово. «Сойдут с ума» или «придут в бешенство» — так было бы правильнее.
«Черт, как я мог забыть об этом? Миша ничего не знает обо мне и Марии. Получается, я просто обманываю ее, когда говорю, будто не знаю, почему ее родители настроены против меня. А ведь Миша очень ранима, и произойдет что-то ужасное, если она узнает обо мне и ее сестре не от меня. Я должен рассказать ей об этом, прежде чем ей расскажет кто-то другой, но уже в других красках», — пронеслось в моей голове, и мне стало жутко неприятно от осознания того, что я, действительно, был обманщиком.
— Это точно, — вслух сказал я.
— Ведь они запрещают мне даже разговаривать с тобой! — продолжала Миша, не зная, какую рану теребила в моем сердце. — Но Мартин сказал, что тебе можно доверять и что ты — хороший парень, и я ему верю!
Я посмотрел на Мишу: она улыбнулась мне.
«Нужно рассказать ей все, даже если моя история потрясет ее. Она имеет право знать» — подумал я. Эти мысли омрачили мою радость.
Миша была эмоциональной, доверчивой и нервной. Она ехала со мной, в наш дом, и даже не подозревала о том, что я скрывал от нее. И пусть я не обманывал ее в прямом смысле этого слова, а просто скрывал свою историю, это ничуть не умаляло моей вины перед Мишей.
— Фредрик?
Я оторвался от своих мыслей.
— Да? — рассеянно отозвался я.
— Почему ты вдруг стал таким холодным? — спросила Миша.
— Тебе показалось. Просто я до сих пор не могу поверить в то, что ты теперь со мной, — спокойно отозвался на это я и фальшиво улыбнулся. — Нужно будет смазать твой велосипед, иначе, он заржавеет от дождя.
 
Вскоре мы приехали к нашему дому.
Дождь не переставал лить и, наверно, не собирался останавливаться, поэтому Миша быстро пробежала под навес крыши дома. Я присоединился к ней, достал из кармана пиджака ключи от входной двери и протянул их Мише, а она с удивлением посмотрела на меня.
— Теперь это и твой дом, поэтому учись открывать дверь. — Я улыбнулся, чтобы подбодрить ее.
— Но здесь два ключа. Какой из них? — спросила Миша.
— Не знаю, попробуй оба, — усмехнулся я.
— Ох, Фредрик! А просто сказать нельзя? — весело сказала Миша и с первой попытки открыла дверь. — А для чего второй ключ?
— Он от моего кабинета: я всегда запираю его, — ответил я.
— Да, и все равно тебя ограбили! — хихикнула Миша. — И, кстати, про холодильник я не шутила!
— Я сейчас же за ним съезжу, — успокоил ее я, хоть и был недоволен ее нежеланием учиться охотиться.
— Не торопись: можно будет заказать его по интернету, — сказала на это Миша. — Все равно я пока не голодна, и пакетов с кровью у меня пока нет. Последний закончился как раз вчера ночью, а новые придут только послезавтра.
Мы вошли в дом. Миша окинула взглядом прихожую и широко улыбнулась.
— Ты действительно привел все в порядок! — с восхищением воскликнула она.
— Я старался. Проходи и выбирай себе комнату, а я пока освобожу твой велосипед и перенесу твои сумки. Тридцать штук.
— Восемь! — отозвалась Миша и тут же исчезла на лестнице, ведущей на второй этаж. — Вот эта будет моей!
Занеся сумки в дом, я поднялся к Мише.
Она находилась в комнате, располагавшейся в конце коридора, рядом с ванной комнатой (к счастью, в доме было несколько ванных комнат), и я сразу решил установить там звукоизоляцию: не хотел слушать, как Миша плескается в воде или шелестит одеялом и одеждой. Ведь она была не готова к другим отношениям, кроме как к платоническим. Я твердо решил, что, пока Мише не исполнится сто лет, между нами не будет ничего, кроме поцелуев и объятий.
Комната, которую выбрала моя возлюбленная, была большой и светлой, с бежевыми обоями и окнами, выходящими в небольшой сад рядом с домом. Раньше эта комната служила прежним хозяевам дома спальней.
— Классная комната! Как раз для меня! — воскликнула Миша и захлопала в ладоши.
«Классная» — это сленговое слово нередко проскакивало в ее речи, но не раздражало меня: Миша была еще слишком юной, чтобы отказаться от употребления молодежного сленга. Да и я был неидеальным: я ругался и иногда употреблял слово, которое ей не нравилось, но пытался сдерживаться и заменить «дерьмо» на что-то другое, однако альтернативы ему так и не нашел.
— Отличный выбор, — сказал я, подходя к Мише, — но нужно будет провести здесь звукоизоляцию. И в твоей ванной тоже.
— Зачем? — Миша удивленно улыбнулась.
«Она действительно не понимает? Черт возьми, Фредрик, не забывай о том, что ей девятнадцать лет и что она знает об отношениях между мужчиной и женщиной только из романтических фильмов. Да, трудновато нам придется!» — невольно подумал я.
— Потому что мы будем слышать каждое движение друг друга, а я взрослый мужчина, и у меня есть определенные потребности, — ответил я, стараясь сказать это как можно мягче.
— Какие? — спросила Миша, а потом смутилась. — Если ты насчет туалета, то…
— Нет, я не об этом, — мягко перебил ее я. — Я говорю о тех потребностях, которые буду сдерживать до тех пор, пока тебе не исполнится сто лет, и когда ты станешь совершеннолетней.
 
Миша смущенно улыбнулась и опустила взгляд на пол.
— Теперь я поняла… Знаешь, я совсем об этом не думала… Ты не будешь спать со мной? — прошептала она.
— Еще не время для таких отношений: ты слишком юна для них, и я чувствовал бы себя настоящим извращенцем, — прямо ответил я. — Ты сама это понимаешь.