ДНК Ирландия (СИ)

Через пару минут мне была принесена небольшая тарелка вкусно пахнущего блюда. Я смогла различить маленькие кусочки мяса, овощи и густую подливку.
– Пока немного, но будем кушать каждый час, чтобы тебе не стало плохо, – объяснил Куинн. – Постепенно вернемся в былое состояние.– Мясо? – удивляюсь. – Для желудка изначально это не очень… после долгих дней голодания, – говорю, хотя пахло вкусно.– Это для малыша, ему нужно мясо. Желательно сырое или слабо прожаренное, но пока так… Это тебе не навредит. Я тушил его несколько часов. Оно мягкое и словно тает во рту…
– О! Ты готовил сам? – удивляюсь.– Научился.– Спасибо, – благодарю, приступая к трапезе. Было действительно очень вкусно.Я съела все, и живот немного заболел, но через несколько минут стало нормально. После еды, откинувшись на подушки, впервые с интересом оглянулась вокруг.
– Где мы? – спросила, понимая, что дом шикарный, с богатым дизайном.– Не знаю. Я отнес тебя в первый пустующий особняк в этом поселке. Ты была в плохом состоянии… – отвечает. – Здесь пока никого нет, но вскоре хозяин появится. Я думаю, что на выходные, поэтому завтра вечером нам нужно подыскать другое место. До этого времени ты поправишься, и мы сможем переселиться.
– Могут возникнуть проблемы, – заволновалась. – В таких домах обычно стоят камеры, сигнализация…
– Я обо все позаботился. После нас не останется и следа, а доказать, кто тут жил… будет трудно!– Опасный ты тип, – бросаю с улыбкой, расслабляясь. – Значит ты не один?..
– С лаборатории «Омега» нас освободилось шестнадцать. Когда мы пришли спасать вас в Чернобыль, то кроме Ники и Аниты нашли еще Неона и трех девушек, подобных нам.– Еще трех девушек?.. – удивляюсь. – Я слышала их, но не знала, что они такие, как вы. Думала, они беременные, как мы…
– Им досталось хуже, чем нам, – вдруг говорит Куинн, плотно стискивая зубы. – Их использовали для плотских наслаждений. Девушки напуганы и едва живы…– О господи… Мне очень жаль…
– Хорошо, что все разрешилось. А главное, что я нашел и спас тебя…– Куинн, у меня бабушка в России… И вся моя жизнь… – отвечаю с грустью. – Я не хочу, чтобы ты на что-то зря надеялся…
– Мы заберем твою бабушку сюда, начнем новую жизнь. Нашу!– Ты слишком многим жертвуешь ради меня… Возможно, ты еще найдешь другую…– Нет, Нея! Никогда не будет другой, если не ты. Мы живем, любим и радуемся только тогда, когда есть наша пара. Ты – моя пара, это выбирается инстинктивно и навсегда! Если ты откажешь мне, то… это конец!
– О… – теряюсь. – Плохо дело…– Тебя влечет ко мне, и я чувствую интерес. Не противься сама себе, у нас большое будущее, – вдруг добавляет он, ни секундочки не сомневаясь в том, что так и будет. Такой самоуверенный…– Не знаю, что тебе на это ответить, – лишь говорю, опустив взгляд.
– Ничего не говори. Чувствуй! – следует, и его рука накрывает мою ладонь. И я чувствую… его тепло, нежность, заботу и любовь! В одном взгляде – целое море эмоций, которые были только для меня.Чем я заслужила себе такую любовь и такого мужчину? Мне было немножко страшно, но я хотела попробовать. Куинн не такой, как все. Я верила ему и готова была дать нам шанс.– Расскажи мне о себе, – прошу, и его глаза вспыхивают счастьем.
– Все, что пожелаешь, как только поставлю капельницу, – соглашается, направляясь за новой бутылочкой и системой.– Ну… – ворчу недовольно.– Последняя, – обещает, улыбнувшись.
Я опускаю взгляд на свои руки. Они были покрыты синяками и ранами, но последние уже немного затянулись. Значительнее, чем вчера. Словно прошел не день, пока я была в отключке, а целых четыре.
– Это наш сын, – вдруг говорит Куинн, замечая мое внимание к руке. – Подозреваю, что он лечит тебя. – Я вскидываю ошеломленный взгляд на мужчину. – Да, мы можем регенерироваться. Кстати, это он помог тебе быстрее восстановиться! – добавляет. – Это нужно внимательнее проверить… Мике будет чем заняться, когда мы вернемся.– Мике?..
– Она лаборант. Помогает нам разобраться в себе и наших возможностях, – объясняет, приближаясь ко мне с уже готовой капельницей. – Отвернись, я постараюсь не больно, – просит, склоняясь над рукой.Я отворачиваюсь и начинаю думать о том, что сказал Куинн. Значит, за ними наблюдают, контролируют… или как?
 
– Готово, – вдруг говорит, прикоснувшись к моей щеке. А я даже ничего не почувствовала. – Как ты?– Хорошо… Значит, Мика наблюдает за вами? – уточняю.
– Она просто помогает, поскольку мы и сами не понимаем, кто есть на самом деле. К тому же нужен кто-то из наших, чтобы не обращаться к незнакомым врачам и тем самым ставить нашу расу под угрозу. Плюс нужно наблюдать за детьми… Мы не знаем, как протекает беременность у человека, который носит нашего ребенка.– Могут быть проблемы? – настораживаюсь.
– Пока я знаю только то, что для наших детей нужно особое питание – мясо, а паре нужно находиться вместе. Тогда беременность протекает спокойнее и лучше.А я и думаю, почему мне стало так хорошо…
– Мы зависимы друг от друга?– Мы одно целое, – отвечает, размещаясь возле меня и заключая в свои крепкие объятия. – Я никогда не дам вас в обиду ни стихиям, ни людям, ни болезням, ни другим жизненным факторам… Никогда!И я верю…
Поговорив еще некоторое время о прошлом Куинна, о его заключении и всем том, что он знал, я уснула в его крепких объятиях, окутанная теплом и запахом мужчины.
Когда проснулась, то капельницы уже не было, а за окном стемнело. Куинна рядом тоже не оказалось, и у меня началась мгновенная паника. Но как только я об этом подумала, он появился в спальне с подносом в руках, на котором находилась новая порция еды и стакан молока. Сам мужчина выглядел идеально. Скорее всего, недавно принял душ, поскольку волосы были влажными и блестели в бликах света, который попадал через приоткрытую дверь соседней комнаты. На нем была белая майка, которая туго обтягивала его мышцы, и свободного кроя спортивные штаны на резинке. Немного коротковатые, но выглядел он красиво.
– Привет, – шепнула я, сонно потирая глаза. В груди мгновенно утих страх и паника, которая возникла за три секунды.
– Привет, – отозвался он, приближаясь. – Все нормально? – спросил, заметив мое учащенное сердцебиение.
– Наверное, недельное заключение оставит свой след, – бросаю, наблюдая за тем, как мужчина ставит поднос на комод рядом. Затем он склоняется надо мной и помогает принять удобное положение.
– Не позволю, – вдруг шепчет Куинн, задерживая меня в своих объятиях и запечатлевая быстрый поцелуй в висок. От него вкусно пахло… гелем для душа и едой.
Мне тоже вдруг захотелось помыться и привести себя в порядок. А еще вновь хотелось сходить в туалет и просто пройтись самостоятельно. Ноги болели и, казалось, затекли от двухдневной спячки…Куинн отстраняется, ставит мне на ноги поднос, а я машинально вновь окидываю его взглядом с ног до головы. Он великолепный, особенный и заботливый…
– Что? – вдруг спрашивает мужчина, поймав меня на разглядывании.
– А для меня здесь найдется одежда? – выкручиваюсь, осознавая, что вещи на Куинне не принадлежат ему.
– Что-то подыщем. Завтра, – обещает, давая мне понять, что минимум сутки я буду лежать в кровати под его присмотром и полностью обнаженная. – Ешь, – торопит, когда заурчал мой живот.– Сколько я спала? – спрашиваю, начиная поглощать свежие кусочки идеально проваренного мяса.– Семь часов. Уже вечер, – отвечает, вытирая пальцем капельку подливки на моей нижней губе.– К этому можно привыкнуть, – смеюсь, но лишь до того момента, пока мужчина не облизал тот же палец, которым вытирал подливку. Мое сердце сбивается с ритма…
– Вкусно, – говорит Куинн.– А ты ел? – интересуюсь, чтобы отвлечься от увиденного зрелища.– Нет, я потом…
– Куинн… – возражаю. – Ты что, все это время был голоден?– Со мной ничего не случится, – отмахивается.– Нет, так не пойдет! Давай со мной, иначе тоже не буду! – протестую, и он сдается.
– Я поем в кухне: от вида сырого мяса тебе может стать плохо… – говорит и уходит, а я закатываю глаза: опять обо мне думает.Ну как тут не верить ему?.. Как не поддаться его особому отношению и мужскому обаянию? Он отличается от наших мужчин, и это, наверное, подкупает… А вдруг?..Быстро закончив трапезничать, отставила поднос в сторону. Замотавшись в простыню до самого подбородка, потихоньку оставила кровать, решив пойти сама в уборную. Все получилось, хотя в теле чувствовалась слабость, но я не упала по пути.