Искупленный (ЛП)

Сантьяго выглядит умиротворенным, его не тревожат заботы, заставляющие его лицо постоянно хмуриться. Мне требуется все самообладание, чтобы не смотреть, как он дремлет, или быть жуткой и предложить мужчине уединение.
Я отхожу от кровати, беру с пола свои кроссовки и без шума выхожу из комнаты Санти. Хотя его признание прошлой ночью о причине лжи тронуло мое сердце, я не могу найти в себе силы говорить об этом сегодня. Не сейчас, когда мне нужно время, чтобы прийти в себя после всего пережитого.
Когда я иду по главной дороге, мой взгляд останавливается на доме моего отца. Я ненавижу эти дурацкие ворота, стоящие между нами — физический барьер, такой же, как и эмоциональный. Они напоминают о моей неудаче и недостатке уверенности в себе, чтобы подойти к Маттео и быть честной.
Вот я злюсь на Сантьяго, когда сама являюсь такой же лгуньей. Глупая, трусливая лгунья, которая не может взглянуть в лицо единственному препятствию, стоящему на пути к тому, чего искренне желает.
Но у меня есть веская причина лгать. Я боюсь быть отвергнутой другим родителем.
Я отворачиваюсь от ворот, не в силах больше испытывать никаких чувств в этот день. Я достигла предела глупости, особенно когда она исходит от меня самой.
  
Глава 13
 
Хлоя
Я держусь за ручку швабры и провожу ею по полу магазина. Колокольчик над дверью звенит, и я поворачиваюсь лицом к новым посетителям.
— Привет, Хлоя! — Марко машет рукой. Его наушники подходят к костюму Железного человека.
Я вовремя поворачиваюсь и роняю швабру, когда Марко бросается ко мне, чтобы обнять.
— Привет! Я рада видеть, что ты чувствуешь себя лучше.
— Больше не тошнит, — Марко делает смешное лицо.
— Мне нравится твой костюм. Напоминает мне одного знакомого, — я смотрю на Сантьяго. Он носит кепку, скрывающую его глаза под козырьком. Футболка и джинсы облегают его крепкий торс. Вздох.
Он ухмыляется, когда мои глаза встречаются с его глазами.
— Привет.
Попалась. Как одно слово из его уст может заставить все нервы в моем теле пульсировать в унисон?
Мои щеки пылают.
— Привет.
Его губа подергивается. Он усаживает Марко за пустой столик, дает ему iPad, а затем возвращается ко мне.
— У меня не было возможности сказать тебе спасибо еще раз, прежде чем ты улизнула сегодня утром.
Он проделал весь этот путь, чтобы сказать спасибо? Мое сердце предало меня, колотясь в груди.
— Да. Я не хотела опаздывать на смену.
— Понятно, — Сантьяго оглядывает пустой магазин. Маттео работает в подсобке, подсчитывая запасы, так как день сегодня неспешный.
— Итак… — я качаюсь на пятках.
— Ну, вообще-то мне нужно тебе кое-что сказать. Ты уснула прошлой ночью и… — его голос прерывается. Его взгляд скользит по моему телу, и я ощущаю каждый миллиметр.
— Ну, если честно, ты некоторое время ничего не говорил, и я вроде как вырубилась.
Он улыбается, слабо и нерешительно.
— Да. Насчет этого… Я не хочу, больше лжи между нами. Было забавно — и немного неловко — притворяться перед Майей и Ноа о нас, но обычно я не такой. Клянусь, ты видела худшие стороны меня.
— Ты уверен, что есть хорошая сторона?
Он смеется.
— Может быть. Но на самом деле, моя сестра была в восторге от тебя, так что я просто плыл по течению. У нее сейчас тяжелые времена, и я сделал первое, что, как мне показалось, отвлечет ее от проблем. И если честно, фальшивая девушка была лучшей идеей, которую я смог придумать, чтобы объяснить, почему в моем доме находится незнакомка. Но в любом случае, это неправильно, и я планирую признаться ей в этом, как только…
— Тебе не нужно этого делать. Все в порядке. Мы можем придумать что-нибудь вместо этого. Но это должна быть твоя последняя ложь.
 
— Хорошо, — Сантьяго прочищает горло, привлекая мое внимание к его толстой шее и мускулам, выпирающим из-под рубашки. Он снимает кепку и проводит рукой по своим шикарным волосам. Мышцы на его руках дергаются, пытаясь поприветствовать меня.
Серьезно. Может ли он быть менее привлекательным?
Мои глаза переходят с его тела на лицо.
— Это все, что ты хотел мне сказать?
— Нет. Я не хочу, чтобы ты злилась, но есть еще кое-что, что ты должна знать обо мне. Я надеюсь, что моя честность в этой ситуации компенсирует мою нечестность, потому что мне нравится проводить с тобой время. По-настоящему. Так что, пожалуйста, не сердись слишком сильно, хорошо? — в его голосе звучит нотка надежды, но его слова заставляют меня насторожиться.
— Нечестно просить кого-то не злиться раньше, чем ты…
— Oh, mio dio, sei Santiago Alatorre! — О, мой Бог, ты Сантьяго Алаторре.
Глаза Сантьяго расширяются.
— Я думал, ты одна, — он выругался под нос.
Я оглядываюсь через плечо и вижу, что рот Маттео открывается, а затем снова закрывается.
Маттео останавливает себя. Он подходит к Сантьяго и протягивает ему дрожащую руку.
— Вы здесь! В моем магазине! Вот это да! Моя семья всегда была большими поклонниками гонок, и когда мы услышали, что вы живете здесь, мы не могли в это поверить. Тем более, что никто не видел вас лично. Но вот вы здесь, в моем магазине! — щеки Маттео становятся ярко-красными.
Я поворачиваюсь к Сантьяго. Я смотрю на него так пристально, что думаю, не превратятся ли мои глаза в лазеры. Кто он такой и почему Маттео узнал его? И что Маттео имеет в виду, говоря о гонках?
— Фанат? — мой голос дрожит.
— Позволь мне объяснить, — Сантьяго переводит взгляд с меня на Маттео и снова на меня.
У меня сводит живот от выражения его лица.
Маттео протискивается вперед, явно не понимая, что происходит в комнате.
— Конечно. Мы были приверженцами Бандини на протяжении десятилетий, — его лицо похоже на лицо ребенка в рождественское утро. Это самое большое волнение, которое я видела у своего отца, и оно относится к единственному человеку, о котором я явно мало что знаю.
Единственное, что я знаю: Сантьяго Алаторре — лжец. Большой, толстый, невероятно красивый лжец.
— Мой сын — большой поклонник вас и вашего шурина. Он говорит, что вы были лучшим дуэтом за последние годы, — Маттео улыбается.
Мощная волна ревности накатывает на меня. У Маттео есть гребанный сын? Мои колени дрожат, и я поджимаю ноги, чтобы не упасть. Ревность обвивается вокруг моего сердца и сжимает его.
— Ваш сын? — я задыхаюсь от слов.
Маттео кивает. Его глаза изучают мое лицо, и его губы опускаются вниз.
— Ты в порядке? Ты выглядишь бледной.
— Я не знала, что у вас есть сын. Он никогда не заходил сюда раньше.
— О, да. Он живет в Милане, проходит летнюю практику в университете.
Я пытаюсь взять себя в руки, но мир вращается так, что я спотыкаюсь. Ни разу за все время поисков Брук не находила информации о сыне.
Сантьяго обхватывает меня рукой и притягивает к себе. Я хочу вырвать у него руки за то, что он лжет о чем-то, что кажется чертовски важным, но я также благодарна ему за присутствие. Маттео продолжает бросать слишком много информации, и я не успеваю обрабатывать их все сразу.
Глаза Маттео переходят с моего лица на руку Сантьяго.
— Подожди, Хлоя. Откуда ты знаешь Сантьяго?
Каким-то образом я собралась с духом и изобразила на лице улыбку. Из сотни ответов, которые я могла бы дать, я остановилась на том, который, как я надеюсь, даст мне лучший доступ к внутреннему кругу моего отца. Если путь к его сердцу лежит через сына, я готова принять несколько ударов.
Я поднимаюсь выше.
— Маттео, познакомьтесь с Сантьяго Алаторре, моим парнем.
То, как загораются глаза Маттео, приводит меня в восторг.
Прости, Сантьяго Алаторре. Он может быть королем лжи, но я — туз пик. И это означает для него только одно.