Почтальон (СИ)

— Четверо командировочных в ресторане сидят, кроме них только Леднёва, она должна быть наверху. Если пистоль есть, мне оставь.
— Откуда у меня пистолет, — Травин усмехнулся, — я лицо гражданское.
— Зачем тебя вообще в это дело втянули, — Мигулич раздражённо затянулся, — запортишь все.
— Ну это не нашего ума дело, начальству виднее, — ответил Сергей.
Он оправил пиджак, и бочком прошёл в тот коридор, где застал Фиму с официанткой, все двери в этот раз были закрыты. Стальная решётка только с виду выглядела грозно, засов входил в кирпичную стену, и там цеплялся за металлическую пластину, Сергей достал из кармана плоскую отвёртку, воткнул её в щель между пластиной и кирпичом, и дёрнул на себя. Со второго раза пластина поддалась, осталось только расшатать её и вытянуть из гнезда. Мигулич тем временем устроил в холле скандал, требовал что-то, размахивал руками и даже наган достал, грозился всех пересажать. Работники столовой и не такое видали, они пытались утихомирить перебравшего представителя власти, и только когда тот выстрелил в потолок, сверху прибежал сторож.
Травин резко открыл стальную решётку, ударяя сторожа по голове, а когда тот упал, добавил ещё. Пошарил по карманам, вытащил браунинг 1900, который в царской армии называли «номер 1». Наверху было тихо, по сведениям от управдома комнаты наверху снимали в основном командировочные, приехавшие в Псков ненадолго — семейным над разгульным заведением жить было нелегко. Так что из постоянных там только семья Леднёвых обосновалась, особотдел ГПУ вёл за ними слежку с того момента, как узнали про мошенников, но ничего особенного не обнаружили — супруги, похоже, ничем противозаконным не занимались, просто с жильём им не повезло. Сейчас наверху были только Леднёва, Фома с подручным и двое сопровождающих. Сергей поднялся ещё на один пролёт, и оказался в тускло освещённом коридоре. Возле площадки стоял тот самый дамский угодник, у которого он увёл официантку.
— Ваш сторож, — сказал Травин, протягивая Фиме браунинг, — поскользнулся на лестнице, и вот это оборонил.
Фима машинально взял пистолет.
— Сторож?
— Да, там милицейский товарищ в потолок выстрелил, разбушевался. А с чего это у вас работник пистолет носит? Не положено, надо в адмотдел сообщить.
— Конечно, — Фима улыбнулся, ткнул Травину пистолетом в живот, — а ну пошли.
— Ты чего? — Сергей отшатнулся, — я же по-доброму.
— Вот и я по-доброму. Давай, шевелись, только чтобы тихо, а то гостей распугаешь.
Бандит, стараясь держаться подальше, обошёл Травина, упёрся браунингом между лопаток, толкнул вперёд.
В комнате, куда Сергея завели, царил полумрак. За столом кто-то сидел, вроде мужчина, только какой-то плюгавый, на тех, кого Фома привёл, он был не похож. Сам Фома стоял рядом, при виде Травина он вздрогнул.
— Ты зачем его сюда притащил? — спросил мужчина.
— Так это, — глаза у Фимы забегали, — шлялся здесь, шпалер у Грини отобрал. Мусор это, про которого малец говорил, вынюхивает.
— А Гриня где?
— Внизу.
— Следи за ним.
Фома вышел, Фима встал позади Травина, прижал дуло пистолета к затылку.
Сергей пытался разглядеть главаря бандитов, черты лица у того были странные, словно ненастоящие. Зато у стены стоял чемодан, точь-в-точь такой же, как тот, с каким в союзкредит бандиты ездили.
— Так что тебе надо тут? — спросил хозяин комнаты.
— Я же сказал, сторож упал, уронил пистолет, — объяснил Травин.
— Что легавого слушать, мочить надо, — взвился Фима.
— А ну заткнись, — тихо сказал мужчина. — Ну что там?
Фома вбежал в комнату, запер дверь, вытащил револьвер.
— Менты кругом, весь дом обложили, этот с ними наверняка. Алтына с Моней повязали.
— Хорошо, кончайте его, только тихо, — мужчина встал, просеменил к ширме в углу, — а потом чемодан заберите, и за мной.
Сергей рванулся за ним, но было поздно, люк стукнул в пол. Сзади два раза щёлкнул курок, Фима жал на спусковой крючок, только браунинг Сергей заранее испортил. Он подхватил стул и опустил на голову бандита, подтаскивая его к себе и загораживаясь от Фомы. Тот засунул револьвер в карман, вытащил нож, длинный, сантиметров тридцать длиной.
 
— Что, рожа сыскная, дружков своих сюда привёл? Всё, закончилась твоя дорожка.
Бандит двигался слишком проворно для своей комплекции, нож держал уверенно, но держался пока поодаль. Силой он был не обделён, но, как Фомич сказал, всё же до Травина не дотягивал. Сергей решил, что дальше тянуть нельзя, тот, кто сбежал через люк, точно уйдёт, он отбросил Фиму, принял боксёрскую стойку. Это смотрелось смешно — два кулака против ножа, Фома тоже так решил, он учёл длину рук Травина, своих вместе с лезвием, и подобрался ровно настолько, чтобы его нельзя было достать. Выпад был молниеносным, Сергей едва отклонился, лезвие проткнуло пиджак, оцарапало кожу и тут же выскочило, оставив прореху. Фома, чуть пританцовывая, начал обходить Травина слева.
— Может, поговорим? — предложил Сергей. — Я человек случайный, вы зря на меня всех собак понавешали.
Стул лежал в двух метрах, как раз с левой стороны, Фима упал неудачно и пытался подняться, но правая нога у него была повреждена, он даже не пытался её под себя подтянуть. Фома, проходя мимо, полоснул напарника лезвием по горлу. Короткое движение, но на долю секунды бандит отвлёкся, и Травин бросился к углу комнаты, где на перекладине висела одежда, одним движением выломал палку.
— Смотри, какой прыткий, — Фома хищно улыбнулся, повертел ножиком, — люблю таких резать. А то все как скотина шею подставляют, никакого удовольствия.
Фима уже не дёргался, он лежал на полу, кровь из горла растекалась по комнате.
Сергей крутанул палку, нарочито неумело, так, что она чуть не вылетела у него из рук, встал, держа её двумя руками, словно копьё. Теперь преимущество было на его стороне. Фома так не считал, он вытащил револьвер и держал его в левой руке, намереваясь пустить в ход при необходимости. Сотрудников милиции он уже не боялся, те всё равно рано или поздно в комнату бы вломились.
— Откуда машинка, краденая или Юткевич подогнал? — спросил Сергей.
— Ты мне зубы не заговаривай, — имя агента уголовного розыска заставило бандита занервничать.
Фома прицелился, нож ему теперь скорее мешал, левой рукой держать револьвер было неудобно, а отпустить рукоятку и перехватить пистолет в правую руку он опасался.
— Твой хозяин уже в ГПУ, — напомнил ему Травин. — Там внизу их, похоже, целый взвод, если нас повяжут — на тебя покажу.
— Ах ты сука, — Фома наконец решился.
Он швырнул в Сергея нож, перебрасывая в другую руку револьвер. Тех долей секунды, что Травин будет уворачиваться, как ему казалось, должно было хватить, чтобы выстрелить. Но Сергей уклоняться не стал, одного удара ему хватило, чтобы понять, что острие ножа было плохо заточено, в отличие от режущей кромки. Чтобы острый предмет пробил кожу, мышцы и нашёл себе смертельно важный орган, одной силы броска недостаточно, нужен достаточный вес или упор. А если ещё цель движется в одном направлении с брошенным предметом, его воздействие уменьшается. Травин так и сделал, чуть отклонился назад, позволяя ножу оцарапать грудь, и швырнул импровизированное копьё в противника.
Выломанная палка убить не могла, но Сергей на это и не рассчитывал. Грохнул выстрел, пуля чикнула Травина по щеке, уходя в окно, бандит, отступив от летящей в него деревяшки, попал ногой в натёкшую лужу крови и поскользнулся. Подсознание само выбирает, что нужнее для тела в настоящий момент, Фома хотел стрелять, его тело — не упасть, их желания не совпали. Бандит взмахнул руками, уводя прицел вверх, а потом кулак Травина соприкоснулся с его носом. Одного удара не хватило, пришлось схватить руками за затылок и ударить лбом, после чего Фома закатил глаза и не сопротивлялся.
Дверь в это время уже ломали, первыми в комнату вбежали Гуслин и Мигулич.
— Там, за ширмой, — Сергей ткнул пальцем, одновременно надавливая Фоме на шею коленом. — Ушёл.