Чудные на всю голову (СИ)

Annotation
Всю жизнь Ива была для своего возлюбленного безвольной игрушкой. Но пришло время меняться: после очередного расставания она решила, что больше не вернётся к своему мучителю и возьмёт судьбу в свои руки. Благо, ей тут же представилась такая возможность: Иву принимают в Черепаховую Академию - город-государство, где внутри гигантской черепахи живут лучшие маги мира. Там её встречает загадочный юноша по имени Джант - потомок древней расы нимф, который готов открыть Иве двери в новую для неё жизнь.
Чудные на всю голову
Часть первая. Одиночество. Перелом
Опасны тёмные леса...
Осторожно, большая черепаха на горизонте!
«Внутренний мир» Адалинды Этёрнал
Герои комедии в пяти действиях (1)
Герои комедии в пяти действиях (2)
Ты прекрасна, Ив (1)
Ты прекрасна, Ив (2)
Ты прекрасна, Ив (3)
Часть вторая. Ответственность. Перемены
В поисках музы (1)
В поисках музы (2)
Выбор любить
Удовольствие и цельность (18+)
Часть третья. Несовершенства. Я поломка
Не говори так!
Непозволительная роскошь (18+)
Место, где её примут
Неидеальный идеал
Чудеса темноты (18+)
Игра на прошлое
Часть четвёртая. Прошлое. Заслужила
Синее пламя настигнет тебя
Любимые
Испытание души
Часть пятая. Счастье. Новое начало
Ласковые морские волны (18+)
История под названием «жизнь»
 Чудные на всю голову 
 Часть первая. Одиночество. Перелом 
Огненное сердце вспыхнуло подобно златокрылому фениксу. Синее пламя – самое жаркое и жгучее из всех – жадными длинными языками облизывало сухую древесину лесной хижины. В жа́ре тонули стены и крыша, домашняя утварь, мягкое старое кресло. Плавились тонкие женские руки, источавшие невыносимое тепло.
Её крик был протяжен и звучен. Сама Богиня кричала в этот момент, погребая свою некогда любимую дочь в огне, который эта дочь и породила. Ни один смертный не мог представить, как ту жгло изнутри. Как кожа трескалась и превращалась в вольное пламя. Как душа расходилась кусками порванной ткани.
Как нимфа превращалась в чистую стихию.
А ведь Богиня предупреждала. Великая Эллиада предупреждала всякую предательницу-нимфу, отринувшую дар матери и ставшую смертной: не будет тебе на земле покоя, вместе с бессмертием ты потеряешь и себя.
Так и случалось. Каждый раз. То ли по воле Всемогущей, то ли по воле лукавой Судьбы – в конце концов, это уже не было важно, когда одна маленькая нимфа становилась большой катастрофой.
Как чаще всего и происходило, нимфы превращались в смертных девушек ради любви к смертным юношам. Только вот любовь скоротечна. Божественное благословение вечно и всеобъемлюще, а любовь – будто в противоположность – имеет свойство превращаться в нечто уродливое, как многорукий спрут, затягивающий в пустоту.
Милые, наивные нимфы… Они отдают всех себя во власть эгоистичных смертных рук. А юноши ломают и бросают их, как красивые игрушки. Но игрушки эти опасны, о чём юноши даже не задумываются, тем самым наклика́я беду не только на себя, но и на окружающих.
Самый горячий из существующих, синий огонь объял лес. Деревенские дурачки и не думали, что их неразумный и нелюдимый лесничий мог охмурить нимфу, но они ошибались. И теперь расплачивались за свои ошибки, сгорая.
Но ни судьбы этих людишек, ни лесничего, ни даже нимфы так не печалили, как судьба того, кого нимфа выносила под сердцем. Дети – единственные невинные жертвы любой трагедии. В отличие ото всех, кто так или иначе поучаствовал в этой истории, у них не было выбора. К сожалению, никому не дано выбирать, появиться на свет или нет.
А пока дом горел, и дым тёмной дорожкой поднимался в небеса, на огонь смотрел мальчишка. Сын нимфы. Без выбора и без голоса. Если бы у него только был выбор, он бы спас мать от тяжёлой руки отца. Если бы у него только был голос – настоящий, не тот робкий шёпот, на который он мог отважиться, – он бы рассказал обо всём селянам и, возможно, спас бы мать их руками.
 
Но у детей нимф нет выбора, нет голоса. И нет дальнейшей судьбы.
Есть только гнев.
Один пожар словно родился из предыдущего. Одна синяя искра – и сердце деревни вспыхнуло. Кто-то погиб на месте. Кому-то ещё предстояло мучиться. Кому удалось сбежать – те ещё долго будут рассказывать о знаменитом пожаре под Алмазным озером. Пожаре, который унёс жизнь целой деревни и превратил огромную часть леса в пепелище.
И мальчику было плевать на это. У мальчика отняли последнее, что он имел – мать. И в тот миг он отомстил всем, у кого, в отличие от него, был выбор это остановить.
***
И вот, он наконец-то ушёл. Единственные четыре слова – «Как же я устала» – пронеслись в её голове. Наступило спасительное ничто.
В ничто она убегала всегда, когда он снова оставлял её одну. На этот раз прыжок в пропасть казался удивительно притягательным исходом.
От того ли это, что она порвала с прошлым и отправилась навстречу неизвестности ради него? От того ли, что родителей призвал – чтобы создать мощное оружие против других стран – великий князь, и не осталось никого, кто мог бы выслушать?
Или от того, что дом так далеко и до него больше не дотянуться?
Но она понимала: он не был единственной ниточкой, что связывала её с Родиной, далёким Берским Царством. У неё были воспоминания. Осознавая, что кроме памяти у неё ничего не осталось, она ощутила себя совсем старой. Ведь только старые живут остаточно, точно когда-то отцветшее растение, скорую смерть которого красноречиво предвещают загнивающие лепестки на верхушке.
А его спина удалялась всё сильнее. Он был настоящим Волком: одинокий, он смотрелся великолепно. Он был невысок, но его гордая осанка умело оттеняла средний, позорно низкий рост. Пушистый хвост сиял снежной белизной: владелец всегда оставался безукоризненно ухоженным даже после недель путешествия. И если бы он обернулся – если бы он хоть на мгновение обернулся – она бы в очередной раз не смогла отвести взора от его карих, глубоких глаз с извечной хитринкой.
Она ему не ровня. Собака – совсем не благородное племя, по сравнению с Волчьим. Мелкая и худощавая, даже среди себе подобных она казалась ущербной, неудачно уродившейся. По-детски большие щенячьи уши и пушистый хвост, вкупе с её щуплостью, молодили её, причём излишне: ей порой не верили, что она уже давно совершеннолетняя. Круглые, как два маленьких озерца, голубые глаза образ малолетней зверчонки только дополняли.
Его родители часто говорили, как ему и ей шло быть вместе. Он – статный Волк, с жёсткими, рублеными чертами лица, носом с горбинкой и глазами-миндалинами, смотрящими в душу. И она – Собака, простецкая, круглощёкая и курносая, вечно улыбчивая. Как суровый витязь-муж и примерная жена, хоть сейчас у домашнего очага садись и рожай щенят, сильных полукровок. Может, от таких сладких речей он ей и казался настоящим защитником.
Хоть таковым никогда и не был.
Когда его спина, наконец, пресекла границы небосклона и слилась с тёмными барханами, она позволила себе упасть на песок и, закрыв рот руками, тихо затрястись. Она знала, что закричит, если этого не сделает. А вот её тонкий скулёж не услышит никто.
Почему? Почему ты ушёл? Ты же позволял ей оставаться, сколько ей захочется. Неужели у неё и впрямь никогда не было ни единого шанса завоевать тебя? Ты был для неё всем.
«Достала». Но как же она могла достать его, надоесть ему? Она делала всё, что он захочет. Недостаточно?..
– Мы скоро закрываэмса.
Голос поразил её, словно гром. Поджав хвост, она обернулась и увидела облокотившегося на дверной косяк зверолюда-Пантеру. Сквозь тканевую ширму лился по-домашнему тёплый свет, доносились весёлые та-аайские песнопения.