Небо в огне (СИ)

Чтобы там ей не шептали…
И более чем ценен друг, который и не мозолит своим присутствием глаза, а если и понадобится помощь, то приедет в нужный час без лишних вопросов. Таким верным товарищем стал для Холмогорова Гела Сванадзе — любитель грузинского чая{?}[Не благодарите, у меня в это время в голове звучало про ГРУЗИНСКИЙ ЧАЙ ИНДИЙСКИЙ ЧАЙ] и московских широт, но, впрочем, не о пристрастиях гордого кавказца речь.
Космосу понадобились цветы. Причем не абы какие, а розовые розы, как по традиции. Каждый год двадцать четвертого января он вооружался славным букетом для самой прекрасной представительницы рода человеческого, чтобы порадовать её в день рождения, но в этом году…
Как-то не задалось. Причину искать долго не стоит, просто надо вспомнить, что домой приехал почти умирающим и под утром. Где-то часов в десять устроил целый конверт в ванной, после чего Лиза чуть не удушила его железным шлангом от лейки, а большую часть светового дня Космос проспал, не пытаясь продрать глаза до наступления вечерней темноты. Кос логично предположил, что Лиза, взяв Арьку, уехала к Филатовым, что после пробуждения подтвердилось, стоило ему позвонить Филу, чтобы сообщить, что он все ещё жив, но следовало в кратчайшие сроки исправлять ситуацию.
Гела не отказал в острейшей просьбе. Гела — мужик!
А вот Космос…
Космос сложен для человеческого восприятия. Сам себя теперь не понимает.
— До добра тебя драг не доведёт, слова мои попомни. Надо оно тебе?
У Сванадзе свои счёты с коксом. Не из-за этой ли белой пыли уже десять лет лежал в могиле его умный старший брат Лёвка?
— Фигня всё, соображаю же я? — Космос, скорее, задавал этот вопрос самому себе. — Бабло на товаре делать не перестану, а вот баловаться иногда…
— Твою налево! — у Гелы заканчивался праведный мат. — Кос, дружбан, прости, но ты так балуешься, что удивительно, как ещё сердце херачит! Тебя не хватит!
— Чё мне будет? — Космос уверен в своем бычьем здоровье. — Но ладно, Багратион, выручил от души! Моей осталось дождаться. Всё путем будет… Железно!
Гела хочет задеть высоченного друга по ушам, но вместо этого трясет его за плечо, будто на землю грешную вернуть хочет. Хоть и не получится ничего, пока Кос сам не переступит черту, после которой придётся сделать решающий выбор.
— Дождался?!..
Лиза появляется в гостиной тихой тенью. Мужчины даже не уловили, как в квартире стало оживлённее. Холмогорова поздоровалась, расслабленно села на диван, закрывая лицо от накатившей усталости, а вскоре в помещение вбежала Ариадна. Отбив приветственную лапу гостю, Аря мертвой хваткой вцепилась в отца, голося своё «папка» на разношёрстный лад. Космос поспешил поднять дочку на руки, но попутно пришлось уговаривать её не болтать много и громко, потому что мама, вероятно, устала за день. Арька послушалась, потому что ей дорого спокойствие мамы, а Гела поспешил откланяться, ещё раз поздравляя друзей с годовщиной свадьбы.
Персонально Лизу — с днем рождения…
— Цвети и пахни, королева Елизавета! — лучше и не скажешь, а слова Гелы звучали неподкупно и искренне. — Рожай космонавтов, пой романсы… И то, и другое у тебя вон как здорово получается!
— Спасибо на добром слове, друг мой, — Лиза рада видеть Гелу, но ей в очередной раз неудобно из-за того, что Космос опять его за чем-то прогонял, — когда же мы будем гулять на большой южной свадьбе?
— Арюхе сколько годков? — Гела прекрасно помнил, что где-то не больше четырех, но всё равно уточняет.
— Три с небольшим… — отвечает Лиза, припоминая про себя то, что дочь нередко принимали за ребенка более старшего возраста.
— Ну вот где-то через столько и погуляем!
Сбудется ли прогноз?!..
Скоро Лиза замечает цветы, оставленные мужем в супружеской спальне, и легко догадывается, почему приезжал Гела. Несмотря на то, что Космос упакован в привычный ему классический костюм, он явно никуда не выезжал из дома, а друга попросил помочь подсобить в простом деле, но в значимом жесте.
Не забыл. Спохватился. Символично же!
Лиза в замешательстве. Приятно ли ей это в свете последних событий?
 
Драгоценное колье, стоящее, как чугунный мост. Теперь цветы…
Космос действует с ней теми же способами, что и с Арькой, для которой новая игрушка, будь она даже тысячной, неизменно значила восторг?
Не выйдет.
Несмотря на то, что на лишнюю минуту Лиза залюбовалась любимыми розами, которые с давнего времени были её заветным трофеем.
— Я хочу домой уехать, — объявляет Холмогорова ближе к ночи, прежде чем уйти спать в комнату дочери, — на неделю, на две… Пока не решила. Отдохнуть хочу!
— Ну… — на физиономию Коса закралась тень замешательства. Или он только делает вид, что не понимает, к чему клонит его Холмогорова? — Ты вроде дома, или я опять в маразме, скажешь? Отдыхай, алмазная, сколько влезет!
— Я про Питер, Космос, — Лиза напоминает о городе, где родилась, — год уже не была, тянет. А у тебя будет время подумать обо всём, если ты меня верно понимаешь…
— Не нравится мою рожу наблюдать, хорошая, так я скроюсь в посёлке, — Космосу совсем не хочется, чтобы Лиза, забирая дочь, осела на родине предков на недельку-другую, — а ты будешь здесь одна столько, пока обратно меня не позовёшь. Забились?
— Ни черта тебе понять не хочется! — раздражение настигает Лизу мгновенно, огромной волной. — После того, как конторщики вашу свору на мушку поставили, ты с катушек едешь, а продохнуть дать никому не хочешь! Душа у тебя за всё болит, милосердный, так, что с Пчёлкиным друг друга чуть не убили за всё хорошее, а я глотать всё должна? Завали эту лавочку, Холмогоров!
— Нехуй мне голову промывать, как этот чеченский прихвостень! Нечего тебе делать в этом городе-герое, там волки похуже наших головорезов… Жить спокойно ты тоже не умеешь, поэтому сиди, где я сказал! — Космос начинает кричать, потому что не может реагировать на разрушение своего мира без эмоций.
Виноват сам, но бороться за своё будет до рук, стёртых в мясо!
— Любоваться на то, как ты сам себя закапываешь?
— Хотя бы так…
— А мне хочется, чтобы ты в животное превращался?!
— Тебе нет никакого вреда! Я любого за тебя перегрызу, я всё делаю, чтобы ты нормальной жизнью жила!
— Кого ты обманываешь, Кос?!..
Громко хлопнув ладонью по трюмо, на котором в хрустальной вазе стояли свежие цветы, Лиза намеренно делает так, что сосуд падает на пол со звенящим грохотом, а изысканные розы рассыпались в разные стороны.
Осмотрев результат своих неосторожных трудов, Холмогорова оставляет Космоса наедине с ненавистным ему одиночеством, а сама уходит к Ариадне, понимая, что проведет ещё одну бессонную ночь, карауля сон любимого ребенка.
Она точно уедет в Ленинград. Может быть, что не стихийно, но урожденная Павлова должна увидеть город трёх революций, чтобы иметь силы двигаться дальше. Космос посчитает, что она сбежала, но не в его моральном праве обвинять одну её в том, что всё настолько сильно ломалось. Как тонкая кромка льда под ногами.
Кромка хрупкая и невесомая, но режет…
Комментарий к 95-й. Режет…
Мне самой грустной, но что поделать?!
========== 95-й. Край? ==========
Комментарий к 95-й. Край?
Сгорел сарай, гори и хата… Девиз этой главы, не иначе!
Не хотела выкладывать эти эмоциональные горки в выходные, поэтому будет вам вечер пятницы под распри семьи Холмогоровых.
Ничего не обещаю, а просто желаю приятного чтения)
OST:
— Григорий Лепс, Хибла Герзмава — Ящик Пандоры
Лиза повременила с поездкой в Петербург. Уходящий январь задержал её в Москве, отразившись на календаре респираторной инфекцией, подхваченной Арькой в детском саду. На две недели дома воцарилось обманчивое спокойствие, вызванное тем, что они с Космосом мало разговаривали и почти никак не взаимодействовали, если дело не касалось дочери. Бывало, что он и вовсе уезжал ночевать к отцу, наверняка помня о том, почему жена хотела покинуть столицу хотя бы на неделю. В норку спрятаться.