Небо в огне (СИ)

Но Пчёла, помолчав короткую долю минуты, осознал, что его вялотекущая реакция ни к чему не приведет, как и не смогла привести к разумному итогу и осенью девяносто первого года. Что ж, можно удостовериться, что всё не назло и правильно. И…
С какого… ветра, твою мать, эта новость окружена неоправданной таинственностью?! Что он должен всем доказать? Что ему также, как и мужу несчастной Луизы фон Каульбах, на всё по барабану?!
Наплевать?
Тебе никто никто не поверит, Витька…
Но Пчёла не теряет задора в голосе.
— Уж не хочешь ли ты сказать, сестрица, что я как-то к этому причастен?
Видеть бы сейчас удивлённое лицо Лизы…
— Не приписывай себе чужих заслуг!
— И не надо, тёть Лиз, не надо. Не передёргивай, не переживай за меня!
— Ты дубасишь лбом закрытые двери, а меня не должно это настораживать?
— Разберусь, на том порешим, неугомонная! — чуть повысив интонации, Пчёла просит сестру о насущном. — Скоро приеду. Коса ещё раз предупреди, чтобы кто-нибудь встретил. Фанфары пусть не достают, но аплодисментов будет достаточно!
— Тебе в Германии всего этого не хватило? — в способности Вити находить приключения любого разряда Лиза не сомневалась.
— Всё должно быть дорого и богато, Лизка, сколько, блять, тебя учить?
— У меня другой учитель, Пчёлкин, — что совсем не удивляет, — и я ушла готовить ему ужин.
— Кто бы сомневался!
— Целую, люблю! Пока!
— До скорого…
В аппарате повисли отрывистые гудки, а Пчёла, поймав собственное отражение в зеркале, ещё раз настоятельно себе напомнил — не измять своим принципам. Сам же поклялся, что на Патриаршие путь заказан. И если совсем невмоготу станет от праведной тоски, как в горячке, то не пойдёт топтать ботинками под тяжёлыми балконами. Незачем портить перевёрнутые страницы, пусть и Витя благодарен тому, что однажды с ним случилась Софа.
Его зеленоглазая Генераловна, своим уходом притупившая другие персональные ненастья Пчёлкина.
Девчонка, которая больше к нему не вернётся. Пора бы это запомнить.
И западать на чужих жён — это в принципе херовая примета. Даже если когда-то эти дамы обещали иное.
Нет, Пчёлкин никого не винил, но судьба оказалась проворнее. Обставила.
— Пчёла, всё тебе шуточки! — и всё-таки Софе спокойнее с Витей, хоть и люди они тревожные. Напели друг другу обо всех смертных грехах, а теперь стоят на ветру, обнимаются. Придурки! — А вот придёт опять Милославский в гости, засватает, как грозился, и всё! И нету Кука, ищи меня, не к кому будет пойти на жизнь пожаловаться.
— Поминай, как звали, и дело, шитое белыми нитками? Ебать, удумала! — неуклюжие попытки Софы вызвать ревность, вызывают у Вити приступ гомерического хохота. — Позовите хотя бы на свадьбу, мы с Косом приедем, ребяток подтянем, шмальнём в воздух за ваше безоблачное, сука, счастье!
— Больной! Как ты ещё не сдох от переизбытка фантазии, рыжее бедствие?
— У меня все фантазии самый сок, так что, красотка, помру от удовольствия, не сомневайся.
— И после этих слов ты думаешь, что кто-то ещё тебя вынесет?
— Нет!
— И я не думаю…
Витя и не думал. Устал раскидываться черепушкой направо и налево. И его снова ждал самолёт, как часовой на боевом посту.
Москва зовёт! Где-то за границей бескрайней родины он оставит и сумбурную телефонную беседу с сестрой, и ночное приключение с бескомпромиссной Луизой. Про партнёров по банковскому сектору Витя вообще не упомянет и в односложном диалоге, пока Сашка не спросит, до чего граждане с портфелями добазарились. Командир всё-таки!
Что же до новоиспечённой датчанки? Вопросов больше, чем ответов. Может быть, Софа, видя, что он всё ещё что-то помнит, сказала бы, что он сказочный идиот? Убедила бы дурака, что сам виноват. И песней под гитару её больше не впечатлить. Мимо!
И Витя бы поверил, переставая тревожить воздух.
Крылья сложили палатки — их кончен полёт,
Крылья расправил искатель разлук — самолёт,
И потихонечку пятится трап от крыла,
Вот уж действительно пропасть меж нами легла…
Однажды Пчёлкин поймет, что свободен от недосказанных чувств к Голиковой. Вероятно, что туманные поиски заветного огня окажутся долгими, как и в той песне, которую воодушевленный Витя запевал для своей девчонки Софы. Но это ли повод сдаваться?..
 
А пока полёт шмеля завершён, цветы завяли и за окном воцарилась сиятельная зима. Жалеть Пчёлу не стоит, а то психанет ненароком, выпуская пар на радетеля. За ним не заржавеет, а прослыть в народной молве монстром не было никакого желания.
Роль чудовища в компании прочно занята Космосом. Витя не претендовал.
========== 93-й. Пересечение дорог ==========
Комментарий к 93-й. Пересечение дорог
Шесть самых:
https://vk.com/wall-171666652_1029
Ну и самые-самые короли:
https://vk.com/wall-171666652_1030
https://vk.com/wall-171666652_1031
Космос подпирает кулаком щёку, облокотившись локтем на колено. Замерев в позе возмущённого ожидания, он совсем не задумывается о том, что со стороны может выглядеть нелепо. Но его никто не видит. Для всех он занят, ведя телефонные переговоры с Душанбе. Вероятно, что именно подобным образом думает Пчёла, который обещал зайти минут пятнадцать назад, но след его затерялся где-то в недрах рабочих кабинетов. Но Кос уже не вспоминает про хитрого жука, пытаясь добраться далеко не до таджикских партнёров. Своих забот хватает.
Гудки в телефоне выбивают в висках хилое подобие «Собачьего вальса». Настраивая себя на добро, Космос пытается сосредоточиться на надутой Арьке с фото, запечатленной рядом забавной цирковой обезьянкой. Но хмурая врединка не внушает отцу оптимизма похожим лицом, а Лиза по-прежнему не брала трубку. Космос не отрицает важности дел, творящихся в кабинетах у слуг закона, но, не отказываясь от собственного эгоизма, упорно трезвонит. Но вот женский голос прерывает молчание, и сын академика торопится развеять серьезность Лизы, зная, что бредовые инопланетные шутки в её адрес никогда не дают промаха. Мастерство не пропьёшь!
— Холмогорова! — громогласно раздаётся на другом конце провода, и настроение любящего мужа готово взлететь до небес. Невольно сердце Космоса наливается гордостью. Чтоб знали, чья! — Холмогорова, правовой отдел! По какому вопросу обращаетесь?
— Алло, гараж! Снегурочка? — приглушённый голос Коса набирает шутовские баллы, взывая к чувству юмора благоверной. — Я туда попал? Снегурка, ау! Моя Снегурка? Моя девчонка?..
— Снегурку хочешь? — Лиза давно перестала быть ценителем лёгкой интриги, несмотря на то, что в паспорте значился тысяча девятьсот семьдесят первый год рождения. — Губа не дура! Красную Шапку тебе не надо? Бабу Ягу? Нет, блин, старая карга? Колись! Изгоняй из мозга Камасутру, давно пора, папашка!
— С тобой изгонишь! Я ей слово, твою мать, а она мне десять, языкастая… — всё практически романтично начиналось, но, видимо, флиртует здесь один Холмогоров. — Пчёлы ты кусок! Подыграть не догадалась? Что скажешь в своё оправдание?
— Это больше похоже на правду, любовь моя! Можешь меня костерить, раз я хреновая актриса… — понимая, что в чем-то перегнула палку, Лиза смягчает интонации, но одновременно взывает к разуму. — Что ты, Кос? Тебе рассказать, чем я занята? Пишу недельный отчёт, голова идёт кругом. Закрылась в кабинете, ни с кем не разговаривала почти два часа. Есть вопросы? Или пожалеешь меня по доброте душевной?
— Я поэтому и позвонил, алмазная, а то скукота, потрындеть не с кем, — приступ зёва снова овладевает Космодромом, у которого после обеда точно не растёт кокос и тем более не ловились крокодилы, — а брательник твой после Германии в облаках витает, похмель! Фил на Мосфильме рожей светит, Санёк помчался матери путевки презентовать, а мне что делать прикажешь? С крыши плеваться?
— Беспорядок в столе разобрать, контракт какой-нибудь для разнообразия на контроль взять, — не сильно вникая в легальные формы деятельности фирмы Белого, Лиза перебирала самые простые варианты, — но что это я тут советую умному человеку? Я за тебя с восемьдесят третьего стала сочинения писать. Бумажки — дело не царское?