Небо в огне (СИ)

Бежать некуда, но и стоит сказать, что совсем не хочется. Космос тянет Лизу к себе, удерживая здоровой рукой её ладонь, а она ложится рядом, проронив усталый вздох. Она так устала!
От всего…
Устала таить робкие надежды на то, что Космос возьмётся за голову. Долго ли хватит его терпения? Удержится ли в рамках? Будет также отрицать, что ему не грозит больничная койка, а со своими недугами он умеет справляться сам? Не снесёт ли его крышу в сотый раз, когда переломы заживут, а воспоминания об столкновении с грузовиком останутся лишь строкой в насыщенной биографии. Космоса элементарно что-то озаботит и разозлит, а Лиза опять станет изводить себя переживаниями, вздрагивая, когда ночью телефон разрывается от звонков.
— Доброе утро, — тихо произносит Космос, стремясь начать пробуждение заново, — доброе утро, моя алмазная. Посмотри на меня?
Холмогоров не отпустит Лизу от себя, пока не поговорит с ней без злых укоров и взаимных претензий. Поэтому заглядывает в глаза, будто заискивая, но ища в её голубых омутах свои истины. Находит одно…
Она любит его.
И он её любит.
И это чувство, с каждым годом обретающее всё новые и новые грани, делает их уязвимее друг перед другом. Но кому из-за того становится плохо?
Из-за любви живут, а не умирают.
— Смотрю, — также негромко отвечает Лиза, прижимаясь носом к мужской щеке. Проходится тонкими пальчиками по затылку мужчины, очень нежно перебирая темные пряди. Оторваться не может, потому что родной, хоть и самый непостижимый. Для кого-то зверь, а для неё… Замен нет. — Просыпаться не хочу, Кос. Совсем…
— Ты не спишь, а я с тобой, — Космос ловко расставляет по местам приоритеты, — но с нами проживает одна мадам, и вот её я однозначно бы не будил. Хозяйка ж!
— Опять тебе хаханьки! Космос!.. — Лиза готова недовольно покинуть спальню, чтобы муж снова остался один, раз такой умный и непокорный, но он обвил рукой её талию, притягивая к себе ещё ближе. — Всё внезапно стало настолько легко?
— Я стараюсь, — искренне признается Холмогоров, — а то вдруг — бросишь… В Питер свой укатишь!
— Не говори глупых вещей, — никакой Питер не поможет Лизе укрыться от себя.
— Не набирай в рот воды, — Холмогоров непрозрачно намекает, как ненавидит молчание собственной жены, — застрелиться нахер хочу, глухо же как в окопе!
— А мне верёвку и мыло?!
— И это мне оставь на всякий пожарный!
— А что мне без тебя делать?!..
Кос не отвечает на риторический вопрос, но ему ужасно хочется поцеловать Лизу, что он и делает, заставляя её забыть любые противоречия. Ей ничего не остаётся, как ответить мужчине с не меньшим пылом, забывая, что с рассветом она хотела спешно покинуть спальню. Не получилось, потому что сгусток напряжения, в который она превратилась, не дал ей этого сделать, а усталость довершила своё черное дело. Лиза снова целует любимого мужчину, заочно прощая ему вольные и невольные грехи, которых у него… Вагон, маленькая тележка и пистолет наготове. Спасите наши души!
Страшно ли жить с таким опасным человеком, как полагают многие, уверенные в том, что Елизавета выбрала жизнь в достатке и довольствии, а не единственного мужчину, которого любит? Бояться же должна и бежать без оглядки, но Холмогорова не соврёт, говоря, что боится не Космоса, а за него. Его губило бандитское окружение и вседозволенность кормушки, а у неё всё меньше и меньше сил, чтобы удержать на краю. И ничего без него не получается. Ровным счетом…
— Скажешь хуйню всякую! — Космос не рассматривал варианта «без него». Не верил ни судьбе, которая предостерегала с завидным рвением, а полагался на то, что сам является хозяином своей жизни. И несёт ответ за тех, кто с ним рядом.
— Тогда, Холмогоров, забудь доказывать всем, как ты всемогущ! — Лиза заносит кулак над лицом мужа по-ребячески, не зная, чем ещё на него воздействовать.
Наивно это всё смотрится, местами отчаянно, но она не сдаётся. Как та самая упрямая девочка из прошлого, которая упорно не давала поймать себя в лесной чаще у старого пруда. А её мальчик также смеётся над ней, хоть и мысли у него теперь совсем иные. И цели, и жизнь, и они стали…
 
Другие?!..
Но всё также любят друг друга, не представляя…
Как бывает иначе?
— Окончательно меня огреешь, — Космос бы понял встревоженность жены, если бы до конца осознавал, что с ним делают наркотики, — и придётся место искать… Хорошо, чтоб не на кладбище гнить!
— Дурак! Прихлопнула бы!..
— Хочешь от меня избавиться?
— А мы по-другому умеем? По разным углам? — зачем-то вопрошает Лиза, бросая уже привычную отрешённость во взгляде. — Вместе шишки собираем. Я за тобой…
— Достану тебя даже на другой планете, — сказал как отрезал, и, не давая выбора задуматься о чём-то другом, накрывает мягкие розовые губы томительным поцелуем. У Лизы не шанса и желания прервать сладкий миг. Она глупая и слабая, но это был её выбор. Отказаться? Странное слово. — Попробуй убежать! Нагоню, сомневаешься?
— Космос, мало одного желания! В нашем-то случае…
— Будь и делай, горы сверни?
— Будь! Просто собой будь. Со мной…
Лиза не отрицает собственного бессилия. Зима завершилась вероятно одним из самых сильных потрясений судьбы, грозя сделать её молодой неутешной вдовой, а ранняя весна дарит передышку от бесконечного водоворота, в котором Холмогоровы едва ли не потонули. Лизе бы снова заставить мужа взяться за голову, пойти на уступки реальности, которая диктует ему, что кокаин не поможет облегчить жизнь, а лишь углубит яму противоречий. Но это со стороны легко судить о том, что следует говорить и необходимо делать, а по факту Холмогорова еле-еле оживает и оттаивает.
Для чего?!..
Потому что Лизе и Космосу нужно идти дальше. С собственными демонами бороться, принимать разумные решения, мир свой по кирпичику восстанавливать. Ведь не одна авария перевернула весь дом вверх дном, а будто целый пожар. Огонь!
Однако суета дня отодвигает от себя ненужные признания, слёзы и обещания.
Космос занят тем, что постоянно донимает окружение звонками, интересуясь делами, творящимися в офисе на Цветном, а Лиза всё своё время проводит с дочкой, за которой следовало следить ежесекундно. Кос так и не починил злосчастный самокат, но Аря находила себе приключения и там, где любой другой ребёнок попытался осторожничать, желая избежать наказания. Но не Арька…
— И зачем ты вазу мячом разбила, Ариадна? — плакала напольная гипсовая ваза горькими слезами. — Только не говори, что это кот!
— Сегодня это не Тутик… — Аря сидит на диване, крепко обнимая свою любимую черную животинку, который слыл её верным другом.
— И вчера с папиными часами в аквариуме был тоже не Тутанхамон, — Лиза предпочитает обращаться к бедному животному, гонимому Космосом Юрьевичем, с уважением, — но можно же было аккуратнее?
Ответом матери служит молчаливое качание головой из стороны в сторону: от сделанного маленькая Холмогорова не отказывается. Может, и не призналась бы в проказе, пока не засекли, но в отказную бы не пошла.
И кого это напоминает?..
— И что же маме с тобой делать, Арюша? — Лиза совсем не хотела ругать Арьку, которой не хватало общества сверстников. Загруженные проблемами мама и папа — то ещё развлечение…
— Мам, да не ругай ты нас, новую вазу купим, — Космос появляется для дочери ожидаемым спасением, а для жены разрушителем всякой дисциплины, — да, Арёк?
— Ага, папка, — гроза миновала, и, отпустив Тутанхамона гулять по квартире, Ариадна доверчивым котёнком прыгает на руки к матери. — Мы тебе новую купим… — уверяет дочь своего отца. — Красивую!
Елизавета безмолвно соглашается с дочкой, расцеловывая пухлощекое личико в ответ на детские обещания. Ещё недавно она хотела наказать свою синеглазку за намеренную неосторожность: не всё же дитю пряники и добрая мама, не умеющая долго злиться. Но артиллерия явно сильнее. Особенно если это оружие… собственного производства. Сделанное с любовью. Огромной…