Навечно в грёзах (СИ)
Опешившая от моей наглости, принцесса в изумлении приоткрыла рот, фыркнула и, проницательно глядя мне в глаза, хамовато заявила:
— И! Не! Подумаю!
Подошёл к ней вплотную, так, что она откинула назад голову до упора, и мертвецки холодным тоном произнёс:
— Ещё как подумаешь! Да кто ты такая, чтобы кидать целое государство на произвол судьбы, на растерзание стервятникам? — Находясь в растерянности от моего недозволительного тона, принцесса в шоке снова разинула рот. А я двумя пальцами прикрыл его обратно и, нежно поглаживая её по щеке, тихим, напряжённым голосом продолжил: — Ты должна была взойти на трон на следующий же день после похорон. Но ты предпочла наркотические грёзы! И пока ты, поглощённая жалостью к себе, укуривалась в покоях брата, мы с Дэйном отчаянно отбивались от нападок твоих врагов. — Смотрит на меня своими голубыми глазищами, подёрнутыми дымкой ещё не испарившегося из крови лунариса, и молчит. — Неделя, Амайя! Прошла уже неделя с похорон Короля Арнорда. А эти ублюдки — зажравшиеся «аристократы» Аваллона — нагло явились в твой дворец, требуя нового правителя. Заявили, что, если тебе не нужна корона, они сами решат, кого посадят на трон. —Похоже, мои слова начинали действовать, так как притихшая Амайя перевела вопросительный взгляд на Офелию, а та кивнула в подтверждение.
Ну, раз мои доводы таки проникли в сознание принцессы, нельзя останавливаться. Повернул её лицо за подбородок на себя и уже повышенным тоном приказал: — Живо взяла себя в руки и пошла готовиться к коронации!
Очнулась. Снова принялась нам возражать, только уже не столь уверенно, нежели прежде.
— Да как ты со мной разговариваешь? Я… я принцес…
Перебил. Не дал договорить эту бессмысленную браваду. И правда, кто я такой? Сам не знаю, откуда во мне появилось столько смелости и дерзости. За такое ведь и казнить могут.
Не казнит. ОНА — не посмеет.
— Я — верный воин этого великого Государства! А вот ты скоро станешь никем! Потому, что как только на престол взойдёт кто-то из этих подколодных змей, что лицемерно пресмыкались перед каждым новым правителем, ты в тот же час окажешься рядом с братом. Думаешь, они позволят тебе — законной наследнице — жить, пусть и в грёзах? — Скептически хмыкнув с усмешкой, покачал головой. — Глупая, глупая Амайя! Или ты, или они! Никто не будет ждать, пока ты вдоволь упьёшься своим лунарисом. — Представив себе ситуацию, в которой неминуемо потеряю Амайю, всё-таки сорвался на крик: — НИКТО! СЛЫШИШЬ? НИКТО!
Расхрабрившись и оттолкнув меня назад, принцесса резво вскочила со стула. А Офелия тихонько поднялась и отошла к стеночке — от наших разборок и от греха подальше. Вот это да! Офелия, и притихла.
— Вот и пускай убивают! — Упёртая ослица, надменно задрав подбородок и дерзко глядя мне в глаза, выпалила: — Может, мне нахрен не сдалась эта чёртова жизнь, в которой все близкие умирают, а враги крепчают? — Оттолкнула меня со своего пути и направилась к выходу из ванной комнаты. — Пускай забирают этот грёбаный трон! Власть! Всё пусть заберут, так как всё ценное я уже потеряла!
У самого выхода ухватил сбегающую принцессу под локоть и протащил, беснующуюся и сопротивляющуюся, через всю комнату обратно на стул.
— Сядь, я сказал! — рявкнул на неё, сам не узнавая свой огрубевший голос. Офелия сильнее вжалась спиной в стену позади. Амайя изумлённо уставилась на меня. — Так, значит? Плевала ты на всех? На народ, что вверил тебе отец? Сколько лет Король Малфаст самоотверженно правил страной? Сколько столетий он строил это Великое государство? — Сам не заметил, как тоже перешёл на крик, но, да, я кричал. Да так, что в гневе слюна брызгала не только по сторонам, но и на шокированное лицо Амайи. — Сколько войн Король Малфаст выиграл во имя своего народа? Защищая своих подданных! Думаешь, после смерти твоей матери ему легко было? Думаешь, он не хотел эгоистично уйти из жизни, наплевав на всех на свете? Ты была ещё ребёнком, но я-то всё видел! — Притихшая Амайя впала в задумчивое состояние, явно вспоминая обрывки прошлого. — Он не сломался, не впал в отчаяние, а продолжил бороться! И всё ради чего? Чтобы ты, торчащая от своего лунариса, похерила его государство? Да кто ты такая, чтобы губить судьбу целого народа? Ввергать в политические распри и смуту государство, и без того давно являющееся лакомым куском для орков и демонов? — Последнее предложение специально произнёс, скривившись с омерзением и осуждением в голосе: — Видел бы тебя твой отец…
Нервно матюкнувшись, сплюнул на пол и, подхватив под локоть ошарашенную моей речью Офелию, вышел в комнату. Принцесса так и осталась сидеть на стуле, задумчиво глядя в пустоту перед собой. Ничего… пускай подумает в одиночестве! Есть над чем! Спустя пару минут в комнату вернулась и Амайя.
— Я… я согласна на коронацию. Мы ведь успеем?
Тепло улыбающаяся Офелия подскочила к подруге и сгребла её в охапку:
— Конечно, дорогая, конечно, успеем. Пойдём, искупаем тебя как положено, а потом ты поешь.
Офелия потянула принцессу снова в ванну, а та, обернувшись, виновато произнесла:
— Спасибо, Кир… за всё.
Нехотя улыбнулся, чтобы не выходить из образа плохого полицейского, и кивнул ей в ответ.
Получилось. Сам в шоке, откуда во мне столько смелости так борзо разговаривать с принцессой, а вскоре — и самой Королевой Арнорда, но ведь получилось! Подействовало ведь! Я ради неё и не на такое способен! Я ради неё любого порву на мелкие клочки. Ради моей Амайи.
Амайя
(Ramin Djawadi — Blood of My Blood)
Править огромной страной — ещё не значит властвовать. В первую очередь это значит ежедневно исполнять обязанности. Те самые обязанности, от которых я всегда без устали бежала. И, судя по всему, безуспешно. Иначе сейчас я не стояла бы перед огромными дубовыми дверьми, за которыми все собрались для моей коронации.
Коронация… А ведь я ни разу не присутствовала на подобном мероприятии. Оттого лишь в теории представляю, что сейчас должно произойти.
И, пока десятки слуг суетливо ведут последние приготовления, а охрана рассаживает достопочтенных гостей, меня трясёт мелкой дрожью. Не знаю, от чего конкретно: от бешеного волнения или от ломки по лунарису. Да что там —волнение? У меня от страха зуб на зуб не попадает, дыхание перехватывает, а желудок превратился в каменную глыбу, что непроизвольно тянет всё тело вниз. Какая, нахрен, коронация?! И как только Кирион вообще умудрился уговорить меня пройти через это?
Не хочу! Стою в роскошном атласном платье кровавого цвета, а нестерпимо хочется сбежать. Всё будто намеренно давит на меня: тугие рукава, до самых кистей расшитые золотыми нитями, невообразимо узкий корсет, не дающий полноценно вдохнуть, и эта золотая корона, опоясывающая мою и без того раскалывающуюся голову. Сегодня я впервые надела королевскую корону, состоящую из чистого золота и рубинов. Много, очень много рубинов. Тяжёлая, зараза, давит на голову так, словно вместе с ней я надела на себя груз всего государства.
Готовясь к выходу, держу осанку ровно и сжимаю вспотевшие ладони в кулаки. Все вокруг меня суетливо мечутся, и лишь Кирион и Хаэль стоят в нескольких шагах, неподвижно, невозмутимо наблюдая сквозь маленькие окошки в массивных дверях за почти рассевшимися гостями.
Интересно, если я сейчас сбегу, кто-нибудь заметит пропажу? У меня в покоях ещё остался лунарис. Вот бы ненадолго отложить коронацию, а лучше вовсе отменить.
Нет! Так нельзя! Сначала коронация, а потом лунарис! Кирион был прав. Я должна это сделать! Но как же страшно. Спина взмокла в удушающем корсете, и меня омерзительно затошнило. Страх! Грёбаный страх! Ху… Так… Спокойней, это всё — лишь паника. Позорная и недостойная Королевы паника. Давай же, Амайя Мелиан, дочь Малфаста Мелиана, соберись! Фух! Собралась! Да, я сделаю это! Я готова!
За дверью зазвучал гимн Арнорда, и Дорлас, стоящий так, чтобы его не было видно при открытии двери, начал обратный отсчёт.
«Десять, девять…».