Воровка (ЛП)

— Утки, Босс?
— Прямо сейчас, — Диксон отмахнулся от ответа, — ты отправишься в конференц-зал. Доктор Уолтерс появится с минуту на минуту.
Они вызвали психолога? Но он не брал бриллиант! Черт, все это снова и снова напоминало ночь ареста. Его сердце забилось быстрее. Обвинения, хоть и не были предъявлены, но безусловно, предполагались. В наручниках не было необходимости. Охрана здания будет держать его запертым внутри, хорошо и надежно.
— Конечно, нет проблем.
Он встал, прижимая папку к груди, и кивнул Диксону. Уходя, Ксавье не мог не задаться вопросом, почему его не уволили. А может увольнение еще впереди? Выполнит свое последнее задание по вербовке, а потом — пока-пока, Ламберт. Что значило лишь одно: надгробие.
Закрыв за собой дверь кабинета, Ксавье провел большим пальцем по брови. Его кожа была липкой, и он уже на протяжении многих лет так не нервничал. Нужно было нечто большее, чтобы выбить его из колеи. Что бы ни случилось с этим камнем, он узнает. Ему необходимо восстановить собственное имя.
Кирс, сгорбившись, сидел перед монитором компьютера и, кивнув мужчине, произнес:
— Прости, чувак. Я только что заметил пропавший камень и должен был сообщить об этом.
Перед ним лежало бриллиантовое ожерелье, черная муаровая лента обвивала кончик его указательного пальца.
— Все в порядке. Это же твоя работа.
— Поисковые группы уже направлены в твой дом и на конспиративную квартиру.
— Мне нечего прятать, — надеялся он, и перегнувшись через стол, коснулся ленты, не дотрагиваясь до камней. — Можешь назвать мне размер и форму огранки потерянного алмаза, любые детали, что помогут мне идентифицировать его, когда я найду этот камешек.
— Не вопрос. А что, босс отправил тебя на охоту?
Точно. Ему ведь не говорили искать камень, а только направили на встречу с психоаналитиком. Но он ни за что не сдастся. Его гордость требует найти этот чертов бриллиант.
— Что бы там ни случилось, — начал Кирс, — я болею за тебя, бро. Потерянный камень находился здесь… — он придвинул предмет и указал на шесть крошечных отверстий на ленте, — первый в ряду с левой стороны ожерелья. Он должен соответствовать камню с противоположный стороны. — Юноша убрал украшение подальше от Ксавье. — Сейчас достану инфу во сколько карат он весит, а также форму его огранки. Подождешь несколько минут?
Ксавье прижал ладонь к груди — умиротворяющее движение, что удержало его не схватить дурацкое колье.
— Конечно. У меня встреча в конференц-зале.
— Значит, задание по вербовке?
— А ты откуда знаешь?
— Папки с новобранцами, — Кирс указал на уголок папки, которую держал Ксавье, — черного цвета. Кто это?
— Пока не просмотрел. Времени не было. — И на данный момент его волновали совершенно другие вещи. Из внешнего коридора в зал вошел мужчина, дергая за свой крепко связанный узел виндзора на галстуке. — Пойду поговорю с мозгоправом, — тяжело выдохнул Ксавье. — Ненавижу эти чертовы промывки мозгов.
— А мне нравится.
Ксавье чуть было не ляпнул, что для одиночки, проводившего все свое время в офисе… да, даже всю ночь, нет ничего более захватывающего, но вовремя промолчал. Ему нравился Кирс.
Доктор Майкл Уолтерс жестом показал, чтобы Ламберт следовал за ним в сторону конференц-зала. Ксавье послушно поплелся за ним.
* * * *
Виктор Катырджи бродил по гостиной квартиры воровки. Мадам ДаКоста сказала, что ее зовут Джозефина Деверо, но не смогла предоставить никаких счетов по аренде, так как не занималась документацией. Мадемуазель Деверо пробыла в этой квартире всего два дня, хотя владела ею уже много лет. А на днях она отчаянно протянула консьержке свою кошку и сказала лишь, что скоро вернется.
Та самая ночь, когда к ней ворвался Алекс Тойо, понял Виктор, рассматривая окна гостиной. Они не были разбиты. Неужели правляющая успела заменить стекла? Но она не знала о потасовке, произошедшей в квартире, а он не стал упоминать об этом. Чем меньше она знала, тем лучше.
Был только стул, разбитый на щепки и сложенный в пустую картонную коробку, стоявшую у входной двери, чтобы отправиться в мусорку. На кухне всего одно место за стойкой. В холодильнике он обнаружил недоеденный и завернутый в фольгу багет с ветчиной и сыром. Кажется съедобным. Виктор откусил. Так и есть.
 
Войдя в спальню с бутербродом в руке, он почувствовал запах цитрусовых ноток, доносящийся из ванной. Аромат девушки. Он провел татуированными пальцами по смятой простыне. Ни единого волоска. Несколько ящиков комода остались открытыми. Уходила быстро. Консьержка сказала, что сегодня утром Деверо вернулась за кошкой и даже не поднималась в квартиру. Она просто вернулась в ожидающее ее такси.
Бросив смятую пленку от багета на кровать, он заглянул в шкаф. Одежды осталось мало, а на полу лежал открытый пакет кошачьего корма. Виктор поднял его, осмотрелся, после присел на корточки и чуть сильнее надавил на стену…
— Аха-ха-ха, — рассмеялся мужчина, когда стенная панель поддалась. Он толкнул ее внутрь, обнаружив пустую выемку, откуда вытащил американский паспорт на имя Леды Стоун, немного американских денег, а также немецкий паспорт на то же имя и евро.
— Штаты или Германия? — задал он себе вопрос. — С кошкой.
Ответ был очевиден.
Глава 14
Как ни странно, Ксавье всегда за считанные минуты находил общий язык с психологом. Может быть, из-за тихого валлийского акцента мужчины. Или же из-за спокойной атмосферы конференц-зала, где стояли такие огромные кожаные кресла, что даже крупный мужчина мог в них потеряться. В то время как обычно он сидел прямо и смотрел на дверь (никогда не вставал спиной к двери), с Уолтерсом он просто растворялся в кресле.
Первые несколько минут, как обычно, они обсуждали отношения Ксавье с коллегами по Подразделению элитных преступлений, и его условия жизни. Ксавье заметил, что ему понадобится новая машина, но он знал, что Уолтерс не тот человек, которому он должен сообщить о запросе на ее приобретение.
А потом словно пощечина — Ксавье часто замечал о внезапном и жестком переходе доктора Уолтерса к трудным вопросам.
— Что вы чувствуете к человеку, который сдал вас, едва вы украли «Гортензию»?
Снова началось. Ксавье стащил алмаз «Гортензия», принадлежащий королеве Марии-Антуанетте, из хранилища Национального художественного музея в Бухаресте. Это была одна из остановок европейского турне данного украшения, и спустя два дня его планировали выставить на всеобщее обозрение. Персиково-розовый бриллиант индийского происхождения весил более двадцати карат и был приобретен королем Людовиком XIV. Розовые бриллианты были невероятно редкими. По слухам, в камне была трещина, но у Ксавье не было возможности осмотреть его до того, как был задержан румынской полицией. Он даже не думал бежать. Идея быть пойманным с поличным часто приходила ему в голову, но он и представить не мог, что подобное может произойти с ним. Он был слишком дерзок. Потому что, да, он всегда оставлял мелованный рисунок лиса на местах своих преступлений. «Шокированный» — слишком мягкое слово тому состоянию, которое он испытал, когда на его запястья надевали наручники.
— Я как-то не задумывался об этом, — Ксавье потер подбородок и взглянул на врача.
Бровь Уолтерса взметнулась в той раздражающей «я знаю, что ты лжешь, но ты делаешь это» манере.
— Вы говорили, что, если бы у меня в руках было досье вашего обвинителя, вы бы не желали ознакомиться с ним. Так я могу сжечь его?
— А у вас есть эта папка?
Доктор Уолтерс ухмыльнулся и отложил блокнот. Он встал и налил себе еще чашку кофе.
 
— Такая рань. — Он указал на пустую кружку на столе, но Ксавье покачал головой. — Ну же, угощайтесь.
Кофе вырабатывал адреналин в его организме, поэтому Ламберт пил его, только когда отправлялся на дело.
— Расскажите мне о Джозефине Деверо.
Ксавье потер рукой бедро. Психолог, вероятно, знал о женщине не меньше его. Но именно так работали мозговые промывки, поэтому он согласился.