Воровка (ЛП)

— Уроки, — пробормотал Ксавье и похлопал по карману, дабы убедиться, что ожерелье на месте. Совсем забыл об этом, когда она его поцеловала. И да, оно было на месте. Похоже, на этот раз она позволила ему одержать победу.
Тогда почему ему казалось, что в следующий раз, когда их пути снова пересекутся, она точно будет бороться до конца?
— Ни за что не пересекусь. Да никогда! — заверил он себя и, развернувшись в противоположном направлении, пошел прочь.
* * * *
Штаб-квартира Подразделения элитных преступлений была засекречена. Частная машина забрала Ксавье из его квартиры в первом округе. Окна в здании были тонированными от солнечных лучей, поэтому он никогда ничего не мог увидеть за окном, хотя ему этого и не сильно хотелось. Но сквозь щели окон на крыше он видел множество веток деревьев, и поэтому даже без четкой визуализации, ему было несложно определить направление. Если бы его спросили, Ксавье, скорей всего, ответил бы, что штаб находиться где-то рядом с юго-западным краем Булонского леса — огромного парка на западе Парижа.
После сообщения водителя о прибытии, Ксавье вылез из машины в плохо освещенный подземный гараж. Он никогда не видел этого места с улицы, его всегда привозили прямо на парковку. Въездная рампа, похоже, была за поворотом и находилась где-то в добрых полмили от него. Но у него не было желания пойти и проверить, где именно он каждый раз уходил под землю. Это не имело значения. Лучше не знать некоторых вещей.
Он поблагодарил водителя и взял кейс с ожерельем внутри. Он не стал приковывать его наручниками к запястью. Слишком заметно. Дипломат представлял собой простую ручную кладь бизнесмена из черной кожи, но внутри корпус был титановый, и он бы посмотрел, как кто-нибудь попробует ввести девятизначный цифровой код и пройти биометрическую проверку.
Интерьер лифта был освещен красными светодиодами у пола. Ксавье спустился на три этажа вниз и вышел в кондиционированный коридор белого цвета на вражеской территории. Щелкнув каблуками, он проверил свой мобильник. Пять утра. ПЭП никогда не отдыхает.
Но он собирался взять выходной, чтобы переосмыслить свои неверные шаги, дабы избежать их повторения. Конечно, был шанс, что ему дадут новую миссию. Или нет. В среднем у него выходила одна в месяц — на решение некоторых операций необходимо было несколько дней, другим же более тщательный подход, а на то, чтобы внедрить себя в жизнь подозреваемого, могли потребоваться недели.
Ему нравилась его работа. До определенной степени. Все же он теперь не свободен. И подтверждение — чип слежения, встроенный в основание его черепа, достаточно близко к стволу мозга, чтобы он не смог добраться до него. Этот трекер был условием его освобождения из бельгийской тюрьмы.
Он никогда не был тем, кто стал бы заключать сделки, дабы спасти свою задницу. Но, проведя год за решеткой, мужчина изменил свои принципы, ради получения свободы. Любой ценой.
Резко повернув направо, он встал перед дверью, встроенную в стену из нержавеющей стали. Биометрический сканер считал его сердцебиение, а трехмерный датчик подтвердил структуру его лица. Ламберт дождался звуковой подсказки, затем четко назвал свое имя.
Кирс, конечно, мог обойти проверку службы безопасности и просто открыть дверь, но подобное случалось редко.
Прошло две секунды. Дверь открылась в небольшую комнату, полностью обнесенную кирпичом с полами из известняка. Довольно резкий контраст: холодный белый коридор и небольшой офис, напоминающий давно потерянное укрытие в бункере, которому уже несколько десятилетий. От странности комнату спасали компьютерные мониторы на обычных полимерных столах синего цвета и потолочные экраны вдоль дальней стены с картами мира, на которых размещены местоположения оперативников ПЭП. На самом верху этой стены красными светодиодами скользила бегущая строка текущих событий.
Обычно даже днем за столами сидело не так много людей, а в такую рань Ксавье увидел, что занят только один стул. Он кивнул, едва Кирс Куинн поднял глаза. Молодой, прыщавый и до сих пор не познавший достоинства расчески оперативник стянул гарнитуру со своих грязных светлых волос и вскочил, чтобы пожать ему руку.
 
— Оно у тебя?
— Теперь это все твое, — ответил Ксавье, протягивая тому кейс.
— Сложная была работенка, да?
Ксавье вздрогнул при упоминании того, что ему не удалось уйти с ожерельем в ту первую ночь на балу.
— Что значит сложная?
Кирс ухмыльнулся.
— Твое радиомолчание длилось дольше чем обычно. Связано ли это как-нибудь с той сексуальной молодой особой, с которой ты работал? — Ксавье приподнял бровь. — Лучше я просто промолчу.
— Разумно.
— Босс хочет поговорить с тобой. Он на неделю прилетел в Париж, — кивнул Кирс через плечо. — А сейчас займусь-ка я этим.
Он сел за стол и достал что-то из тумбочки, поднеся его к цифровому замку. Считыватель кода. Он бы мог попросить Ксавье открыть замок, но этот парень обожал пользоваться своими гаджетами.
Босс, значит?
Сдерживая нервный вздох, Ксавье зашагал в дальний конец комнаты, где узкий проход вел по коридору к оружейной и складской комнатам, где хранились всякие высокотехнологичные устройства. Это были владения Кирса, но, когда у Ламберта появлялась возможность, он любил просматривать предметы, которые были ему знакомы, тем самым выясняя, что способен взломать, а от чего у него заболела бы голова, просто пытаясь понять, как это включить.
Он не был старым. Он просто… привык использовать проверенные методы. Прикосновение, звук и интуиция при любой погоде продолжали творить чудеса, оставляя позади высокотехнологичные цифровые устройства. Но это не мешало ему узнавать о меняющихся способах безопасности. Это было необходимо после того, как он потерял целый год в тюрьме. Технологии развивались стремительно. Хороший вор должен идти в ногу со временем, иначе можно застрять, нацелившись только на старые сейфы, в которых не было ничего, кроме заплесневелых имущественных документов и бабушкиного фальшивого жемчуга.
Отложив свой визит в комнату с гаджетами на потом, Ксавье остановился у двери кабинета директора. Едва он успел постучать, как услышал, что его просят войти. Ну конечно, повсюду были камеры. Диксон знал, когда приехал лимузин, и, вероятно, наблюдал за его разговором с Кирсом.
Хантер Диксон был поседевшим мужчиной, эмоции которого можно распознать по движениям челюсти. По мере продолжения разговора она то напрягалась, то расслаблялась. Его длинные седеющие каштановые волосы и борода делали его похожим на генерала Кастера (прим.: Джордж Армстронг Кастер — американский кавалерийский офицер, прославившийся безрассудной храбростью, необдуманностью действий и безразличием к потерям). Ксавье всегда думал, что этому мужчине было бы так же комфортно пасти мустангов где-нибудь на ранчо в Вайоминге, как и в костюме-тройке, охраняя папу римского, проезжая мимо в Папомобиле. Ксавье мало что знал об истории этого человека, хотя он был готов поспорить, что Диксона точно не вытащили из тюрьмы, дабы возглавить эту разношерстную команду.
— Как дела, Ламберт?
Вопрос задан на американский манер. И снова в голове Ксавье всплывает образы скачущего на лошади ковбоя, пасущего коров.
— Все хорошо. — Мужчина занял кресло перед столом Диксона. Тот подтолкнул к нему небольшой серебряный поднос с конфетами, но Ксавье вежливо отказался. — Я отдал ожерелье Кирсу. Прошу прощения за всякого рода недоразумения. Я не ожидал, что на балу появится еще один вор.
— Кажется, ей удалось с особой легкостью стащить твой приз.
 
Ксавье хотел было возразить, но стиснул зубы.
— Я его вернул. Теперь оно в наших руках, в безопасности.
— Верно. Когда ты в последний раз говорил с Уолтерсом?
— Недели три тому назад.
Майкл Уолтерс был штатным психологом. Все агенты должны были ежемесячно консультироваться с ним лично или через Skype. Ксавье не возражал. Но и не обнажал душу и рассказывал о проблемах со своим отцом. У него их не было. И это правда. Он оставил этого титулованного старого ублюдка в своем прошлом, которому раньше принадлежал.