Клан Дятлов 8 (СИ)
— Фигасе, каре уже есть, попробую добить до капа.
— Все! Я уже не могу бегать, — еле вылезший из прохода Олдриг повалился на землю, — у меня уже энергия на нуле, там в низу ее из меня как будто сам воздух высасывает.
— Ладно, — я поднялся на ноги, — иди смени меня, я сам побегаю. Только смотри, не профукай мне здесь все, я пока хорошо иду.
— Я вижу, ты сейчас на предпоследнем месте, мне тяжеловато будет профукать такой шикарный результат.
Я ничего не стал отвечать наглецу, направляясь к спуску на второй ярус и с тревогой поглядывая на свою шкалу энергии. Она даже после продолжительного отдыха не заполнилась полностью, видимо, так на ней сказывается отсутствие нормальной еды, а так как перемен в этом вопросе не намечается, надо срочно ускоряться, пока мы полностью не обессилили и не слегли тут окончательно.
Второй ярус встретил меня все тем же туманом и торчащими из него силуэтами призраков. Их стало гораздо меньше и большой кусок пространства перед входом был от них свободен. В принципе можно было спускаться сюда и стащить с собой голема, поставить его прямо перед входом, и в два рыла таскать к нему призраков. Так мы бы сильно сэкономили время на поскакушках вверх и вниз по ярусам. Из минусов это туман. Не знаю, в нем ли дело или просто в местной ауре, но даже когда я просто стоял, энергия не прибавлялась, а наоборот утекала, отщелкивая одну единичку за другой: процесс не быстрый, но постоянный. С другой стороны, проблема голода и уменьшение общего количества энергии никуда не девается, осталось только решить, что более опасно в данной ситуации и потянет ли голем возможную здесь массированную араку призраков. За все столкновения с противником, он потерял только пять процентов прочности, но тогда они только и успевали, что нанести по одному-два удара, но, если эта толпа навалится всем скопом, долго он не продержится. С другой стороны…
С воплями: «Атас! Шухер! Полундра!», я выскочил на первый этаж, таща за собой паровоз из десятка призраков.
Вздрогнувший Олдриг выронил кубики, хватаясь за шест и вскакивая на ноги, остальные, ругаясь наперебой, последовали его примеру.
Вот так-то лучше, а то у них там целый кланлидер вверх-вниз по лестнице бегает, а они, понимаешь, тут разлеглись, булки расслабили.
Голем вступил в бой первым, обрушивая на первого призрака оба кулака, тот оказался везунчиком, не расплывшись сразу лужей эктоплазмы, но я исправил это, ткнув посохом в его слабо помигивающее средоточие. Видимо, после первого удара ему оставалось немного и одного тычка хватило, чтобы его добить. Остальные окружили нас, обрушивая на наши организмы удары десятков энергетических жгутов. Мне досталось только четыре, но пара из них была явно наполнена отталкивающей энергией и этого хватило, чтобы приклеенные монеты с моего пуза брызнули во все стороны, унося с собой часть волосяного покрова с моей дорожки гордости. Это меня взбодрило на столько, что я закрутил посохом, как вентилятором, только и успевая выкрикивать: «Ящур! Кегли! Упал-отжался!»
Падать и отжиматься никто и не подумал, но тут подоспели сокланы, окатив призраков душем из серебряных монет и чаша весов победы начала склоняться на нашу сторону. Я получил еще пяток ударов, лишившись еще части защиты и получив обильное кровотечение из носа, когда все закончилось. Сокланы стояли вокруг взъерошенные с очумевшими глазами, но главное из них исчезла недавняя сонливость и расслабленность, теперь можно и вниз спускаться.
— Олдриг, — я хлопнул рогу по плечу вытер предплечьем кровь и показал на валяющиеся на земле кубики, — а ты молодец, с одного броска пять шестерок бросил, за это тебе полагается награда — пойдешь вперед первым!
Глава 10
Идея спуститься вниз оказалась плодотворной: время на сбор и уничтожение паровозов сократилось втрое, а когда после успешного уничтожения первых трех партий призраков, мы включили вторую очередь, то процесс переработки призраков в лужи протоплазмы превратился в конвейер. Мы по очереди подтаскивали к голему призраков, которых, с нашей небольшой помощью он и упокаивал. Процесс шел быстро, тем более что второй ярус этой перевернутой пирамиды был раза в четыре меньше первого. Если так будет и дальше, то в ней вряд ли окажется больше четырех-пяти ярусов.
Я поделился своими размышлениями с Майором, и он подтвердил мои выводы. Это не плохо, время поджимает и проходить девяносто девять ярусов перевернутой пирамиды было совершенно неохота. Впрочем, и с пятью ярусами могли возникнуть проблемы, ибо не понятно, что ждет нас впереди. Даже здесь, на втором ярусе могут возникнуть проблемы. Обычные-то призраки не отличались ни стойкостью, ни продвинутым интеллектом, позволяющим что-то большее, чем безропотно лететь в расставленную ловушку, а затем безропотно отдавать то подобие жизни, что у них еще оставалось. Пяток фигур, охранявших ход на следующий этаж, повторять их подвиги не спешили. От обычных призраков они отличались слегка большей массивностью фигуры, более тщательной проработкой деталей, по крайней мере, в отличие от остальных, у них были руки, и в этих руках у них было зажато оружие. Оно было полупрозрачным, и скорее всего имело такую же природу, что и оружие, подаренное мной, в свое время, Абрам Моисеичу. Называлось оно: «Душа оружия», но не смотря на такое название, оно могло наносить отнюдь не только душевные раны. Физическую плоть оно рассекало тоже с превеликим удовольствием, а это не слишком хорошо. Не знаю как у остальных, но мой организм воспринимал крайне негативно все попытки проткнуть его, рассечь или отрубить от него что-нибудь лишнее. Кашицы из жеваного клевера, за время отдыха мы подготовили не мало, однако не сказать, чтобы это была панацея от серьезных ранений. С царапинами он справлялся не плохо, но раны, оставленные когтями первой наги, до конца он затянуть так и не смог, и те, при резких телодвижениях, то и дело, начинали кровоточить. С другой стороны, одного голема на них тоже не пошлешь, если его разберут на запчасти, то на второго такого у нас просто серебра не хватит, а без голема нам их не пройти. Поэтому, пока мы втроем с Олдригом и Майором занимались уничтожением обычных призраков, остальные поднялись на первый этаж, занявшись экипировкой наших танков. И когда мы закончили со своей задачей, они тоже были готовы. Каляна упаковали с ног, до головы: толстая глиняная кираса, усыпанная серебряными монетами, надета на тело во много слоев, перемотанное бинтами. Те предохраняли от ледяного прикосновения лат и защищали от переохлаждения. Так же защищены ноги и левая рука, сжимающая массивный щит. Правая рука, вооружённая рогом носорога, защищена только наручем, оставлена свободной и подвижной. На Добрыню глины не хватило, и он ограничился только взятым с носорога шлемом, щитом, (за которым мы смогли бы спрятаться все всемером) и наручами, защищавшими предплечье и кисти рук. Все это было густо усыпано монетами, тускло помигивающими в свете мечущегося в воздухе огонька.
— Надо двигаться пошустрее, — пробурчал Калян, — я себя ощущаю, как в гробу и энергия улетает, будто ко мне мини-призрак присосался.
Мы обновили заморозку на оружии, и я кивнул головой, скомандовав наступление.
Пошли свиньей, запустив впереди голема. По бокам от него пошли танки, прикрываясь ими, шли все остальные.
Как и на первом ярусе, призраки среагировали на нас, когда до них осталось считаных пять метров. Призрачное оружие взметнулось вверх, ряд призраков дрогнул, и потек к нам, быстро приближаясь на расстояние удара меча. Один долететь не успел: я, использовав остатки наличности, сбросил на него гору белого металла; остальных встретил град серебра, заставивший белёсые силуэты пойти волнами и затормозиться. Наши танки тормозить не стали. Наоборот, разогнавшись врезались щитами в своих противников. Воздух наполнился воем, криками и пронзительным свистом монет, те от столкновения с противником раскалились и разлетелись в стороны со скоростью пуль. Обрушившееся вниз призрачное оружие приняли на щиты, что привело к еще одному взрыву с разлетом во все стороны разрубленных монет. Один такой осколок полоснул меня по щеке, но я этого почти не заметил, сейчас мне было не до того. Мой шест скрестился с мечом призрака и тот прорубил его практически до середины, остановившись только когда наткнулся на забитое внутрь сороконожки серебро: еще пара таких ударов, и я останусь с бесполезным огрызком в руках.