Выбор (ЛП)

— Думаю, что да. У Мэтью, Джека и Коннера все хорошо. А у Мэтти есть для тебя сюрприз. Он закончил колыбель, которую ты приготовил к Рождеству.
Сет нахмурился.
— Это был мой подарок. Зачем он это сделал?
— О, дорогой. Он просто пытался помочь.
Возможно, так оно и было, но Сет с нетерпением ждал возможности затеряться в этом проекте. Вырезание чего-то красивого из простого куска дерева приносило ему умиротворение, особенно в последние годы. Мэтт, закончивший колыбель, лишил Сета столь необходимой ему безмятежности. Конечно, Мэтт проделал большую работу. Отец старательно учил их обоих работать с деревом. Но у Мэтта не было права закончить колыбель.
— Ну, теперь я здесь, так что я нанесу на неё пчелиный воск перед Рождеством… или рождением ребенка, в зависимости от того, что наступит раньше.
— Мэтти тоже сделал это.
Сет вытаращил глаза. Значит, в сущности, он был бесполезен?
— Не хмурься. Теплый медовый цвет выглядит потрясающе, — мама похлопала его по руке. — Они будут тронуты твоим подарком. Вот что важно.
Поскольку мама была права, он позволил своему раздражению уйти.
— Матрац уже привезли?
— Да. Я спрятала его, пока никто не увидел.
— Спасибо, мам.
— Пожалуйста, — она печально вздохнула: — Как бы мне хотелось, чтобы твой отец сейчас был здесь и видел нашу семью. Но с другой стороны, я склонна верить, что он находится всего лишь на расстоянии шепота, наблюдая за всеми нами…
Сету было шестнадцать, когда его отец погиб при исполнении служебных обязанностей. Тот несчастный день и его последствия все еще были запечатлены в его душе. Сокрушительный удар. Парад мрачных незнакомцев, собравшихся у их дома. Похоронная процессия, которая извивалась по улицам, как океан офицеров, одетых в синее. Жуткий вой волынок, выкрикивающих “Удивительную благодать”, все еще преследовал его. Несмотря на опустошение, их мать была жизненной силой и помогла семье выжить.
Годы спустя трагедия случилась снова. Хотя его семья сплотилась вместе со всей своей силой и любовью, потребовались годы, чтобы исцелиться.
Иногда Cет задавался вопросом, было ли оно вообще.
Он и его мама погрузились в молчание. Снежные вихри усиливались, пока машина двигалась по оживленным дорогам, заполненным словно в час пик, и в праздничные дни. Мысли его блуждали.
Эхо другого Рождества пронеслось сквозь него. Тогда, как и сейчас, город был украшен праздничными огнями, и снег покрывал землю. Как всегда, призраки вины и раскаяния терзали его. Что если эхо разнесется по годам, которые будут длиться еще долго после того, как он и его мать зажгут свечи в память о нем.
Отбросив мрачность, он повернулся и увидел на ее лице печаль.
— Постарайся не зацикливаться на этом, милый. Мы переживем каникулы. Мы всегда так делаем. Расскажи мне о Лос-Анджелесе.
Смена темы разговора была долгожданной передышкой, но упоминание о Лос-Анджелесе вызвало в его мозгу образы Хэвенли, огромные голубые глаза смотрели на него поверх ее великолепной улыбки. Ее тихий смех задержался у него в ушах. Он почти ощущал ее пьянящий аромат, настолько уникальный, что узнал бы его даже с завязанными глазами в переполненной комнате.
Каждое мгновение, проведенное с ней, заставляло его желать ее еще сильнее.
Но она выбрала Бека.
Сет все еще не мог принять это без того, чтобы его кровь не закипела. Черт, он даже не мог вспомнить, когда в последний раз женщина отказывала ему. И уж точно ни одна из них не надрала ему задницу.
Дело было сделано. Он отказывался зацикливаться на ней. Хэвенли была не единственной великолепной женщиной в мире.
— К Западному побережью нужно привыкнуть, — он заставил себя улыбнуться. — В проклятом месте вечно солнечно и миллион пальм. Я упоминал о землетрясениях, пожарах и странностях? А их дорожное движение может быть ещё запутаннее, чем наше.
— О, дорогой, — Грейс съежилась. — А Лиам? Как у него дела?
— Сейчас лучше. — Танцевать на минном поле, возможно, было проще, чем объяснять неортодоксальные отношения своего друга с его очень традиционной матерью- католичкой, но у него не было секретов от нее. — У него серьезные отношения. На самом деле, он и Хаммер — оба — с одной и той же девушкой. Рейн — маленькая темноволосая вспыльчивая девушка.
 
— Она с ними обоими? В одно и то же время? — Грейс разинула рот, широко раскрыв глаза.
Этот разговор вовсе не был неловким.
— Да, мам. Это называется полиамория.
— Боже, — цыкнула она. — Откуда ты это знаешь? Не бери в голову. Не отвечай.
Он рассмеялся, на этот раз по-настоящему. Его мать могла подозревать, что у него интересная сексуальная жизнь, но никогда не спрашивала.
— Лиам и Хаммер действительно счастливы с Рейн. У них даже ребенок на подходе.
— О. Мой… Ну… дети — это всегда благословение.
Сет знал, о чем думает его мать.
— Тебе не о чем беспокоиться. Такие отношения не для меня.
— Ох! Я всегда старалась быть непредубежденной. Помнишь, как ты мечтал о той гранж девушке…
— Мам, — он застонал, — мне было пятнадцать.
— Но я не думаю, что готова справиться с чем-то столь необычным, как секс втроем…
— Оставь свои страхи в покое. Скажи, у Мэтта были какие-нибудь проблемы с агентством, пока меня не было?
— Нет, — похоже, она была рада смене темы. — На самом деле, он даже начал связываться с клиентами из вашего списка ожидания.
Сначала кроватка, а теперь его бизнес? В эти дни Мэтт заботился обо всем, черт возьми.
Какая-то часть Cета понимала, что он должен быть взволнован и впечатлен. Вместо этого его просто бесило, что младший брат так легко встал на его место. Сначала Хэвенли не захотела его. Теперь же Мэтт, казалось, решил узурпировать его власть.
— Ну, ему повезло.
Грейс не упустила его сарказм.
— Я думала, ты будешь счастлив, что все идет гладко, как шелк. Ну, почти все. Близнецы сводят меня с ума — все эти девчонки, выпивка и… я даже не хочу знать, что еще. Я уверена, что Господь послал Джека и Коннера на эту землю, чтобы испытать мое терпение.
— Я поговорю с ними сегодня.
— Мэтт уже это сделал. С тех пор они стали лучше.
Конечно.
— Через несколько недель они вернутся в колледж, а вы, мальчики, вернетесь к своей прежней жизни, — продолжала она: — Тогда дом снова будет в моем распоряжении, и я буду скучать по хаосу. Может быть.
Ему слишком хотелось зарычать, чтобы разделить ее смех.
Когда его мать остановилась на красный свет, она повернулась к нему, улыбка исчезла.
— Что случилось?
Честно говоря, он не мог этого объяснить. Ему следовало радоваться, что он не возвращается домой с незаконченным рождественским подарком, разваливающимся бизнесом и семьей, вцепившейся друг другу в глотки. Вместо этого он был раздражен из-за того, что семья Куперов, похоже, не нуждалась в нем. Если это так, то какого черта он здесь оказался?
— Окей. Хватит, хватит, — Грейс бросила на него обеспокоенный взгляд. — Что случилось в Лос-Анджелесе? Ты же не печалишься о том, как справить Рождество? Ты злишься. Начинай говорить.
Хотя она была замечательной женой и потрясающей матерью, из этой женщины получился бы потрясающий психоаналитик. Грейс обладала интуицией и упорством, особенно когда дело касалось ее мальчиков. Сет знал, что лучше не кормить ее банальностями. Она будет копать только до тех пор, пока не докопается до истины.
Он вздохнул:
— Я встретил кое-кого…
— Неужели? — она звучала шокированной — и не без причины. — Это замечательно. Почему ты здесь, а не с ней?
— Потому что это Рождество, и я никогда не доживу до того, чтобы рассказать об этом, если пропущу праздники в доме Куперов. Кроме того, мне нужно управлять агентством. Я не могу бесконечно пренебрегать своими обязанностями.
 
— Я бы ужасно скучала по тебе, если бы тебя здесь не было, но ты заслуживаешь того, чтобы провести свою жизнь с кем-то особенным. Ты так хорошо заботился о своих братьях и обо мне все эти годы. Но твой долг перед нами исполнен.