Застрявший в «Возрождении» (СИ)

Ночевали мы в небольшом узком ущелье, трясясь от холода. Дождь унялся лишь на следующий день, а развести костёр в такой сырости не представлялось возможным. На утро многие чихали, в том числе и я сам. Но простуда быстро отступила, стоило только перекусить нажаренным в дорогу паучьим мясом. Всё-таки при наличии достаточного количества калорий любая хворь проходит прямо на глазах.
Спасибо Древним, постарались на славу…
Следующие два дня прошли в монотонном режиме, прервавшемся лишь раз, когда к нам пристал очень крупный паук, поросший костяными пластинами. Отбиваться от него пришлось всем вместе, а в результате он сорвался с обрыва и оставил нас без мяса. Наши запасы из-за вездесущей влаги начали портиться, и на следующее утро мы отдали все подгнившие остатки Хрусту, перейдя исключчительно на подножный корм.
Осень знала наизусть все съедобные корешки, поэтому отравление никому из людей не грозило. Рой же без вреда для организма доедал порченое мясо. Прямо находка для команды — нарадоваться не могу, что вытащил его из костра.
Горы постепенно становились всё более пологими, так что нам не приходилось больше менять маршрут. Здесь снова начали попадаться старые дороги довольно приличного качества, но мы старались по ним долго не путешествовать. Там частенько попадались следы людей — старые кострища, расчищенные мелкие завалы и даже могильники. Почти такие же, как мы соорудили для погибших в долине наёмниках.
На пятый день после расставания с Багровыми началось предгорье. Голый камень теперь встречался гораздо реже, а возвышенности напоминали холмы, поросшие травой и мелким кустарником. Понемногу стала встречаться и более крупная растительность, в которой я с удивлением узнал хвойные деревья. Почти такие же, как и на Земле, хоть новогодние хороводы вокруг них води. Чуть ниже глинистой почвы шёл солидный слой песка — это отчётливо просматривалась в размытых оврагах и осыпях. Так что конкурентов у них почти не наблюдалось.
Ребята на пробу расковыряли несколько сбитых шишек, но в еду горькие семена не годились. Значит, это не кедр, а сосна. У ели вроде бы иголки куда короче, да и шишки не такие огромные. В любом случае, ночевать в хвойных зарослях оказалось чистым удовольствием. Тепло, сухо и пахнет приятно.
На следующее утро с одной из высоких сопок я заметил вдалеке клубящееся марево тумана. Вот и знаменитая Пойма, откуда окраниты таскают обломки прошлой цивилизации. Соваться туда без серьёзной подготовки категорически не стоило, поэтому мы повернули на восток, закладывая крюк вдоль горного массива. Отсюда нагромождение вершин казалось неприступным частоколом без единого просвета. Даже удивительно, что мы смогли там пробраться.
Судя по рассказам местных, что томились на каторге, горы длинной морщиной простирались на север, изгибаясь в виде подковы. Звались они Руками Окрана. Между ними расположилась громадная долина, тоже названная в честь святого божества. С топографией у фанатиков всё особенно плохо, для меня это не секрет.
На севере эта плодородная область, где располагалось множество ферм и мелких поселений, граничила с землями Мочалки. Той самой, откуда родом были фермеры-беженцы, едва не отправившие меня на тот свет. Дальше, как нетрудно догадаться, шёл почти родной Синкаан. Но нам туда не нужно.
Я решил обогнуть горные хребты по северному побережью, и через опустевшую Мочалку выйти прямиком в Великую Пустыню. А уж там опытная Двойка обещала довести нас даже с закрытыми глазами. С таким отличным ориентиром, как горные вершины, видимым в любое время суток, заблудиться попросту невозможно. Плохо в этом маршруте лишь то, что можно нарваться на кого угодно.
Но если чего-то в этом спятившем мире точно не существует, так это безопасных дорог.
К вечеру мы достигли полноводной реки, переправиться через которую можно было лишь вплавь. Судя по карте, она протекала через тот самый разлом, куда мы сбросили останки Сау. По пути к ней нам попались ещё одни развалины, полностью разграбленные, а также остов гигантского дрона, больше сторожевика в несколько раз. Помимо поршневых лап у него имелось нечто вроде клешней, напоминавших манипулятор погрузчика.
 
Сторк загорелся осмотреть боевую машину прошлого, наполовину вросшую в почву, но Двойка категорически запретила к ней приближаться:
— Знала я одних придурков, которые хотели отколупать себе на память от похожей штуковины, — поведала девушка. — Если она не двигается, это ещё не значит, что она сдохла. Их сон может длиться годами, но стоит эту мудозвонку разбудить, как жди беды. В тот раз смогло уцелеть меньше половины из нашего отряда. Она преследовала нас трое суток, пока мы не заманили её в глубокий овраг, где она увязла.
— Тогда пусть себе лежит спокойно, — решил я. — Нам сейчас только погони не хватало.
Но вскоре всё равно пришлось убегать, но не от железной махины, а от речных ящеров. В целом они напоминали уменьшенную копию рапторов, только более приплюснутую и покрытую многочисленными бородавками. Размерами они не превышают крупную собаку. К моему удивлению, зверушки оказались вполне мирными — их рацион составляет мелкая живность, рыба и водоросли. Не гнушаются ящеры и падалью. На вкус они крайне отвратительны, а вот их свежие яйца считаются большим деликатесом.
Так что Двойка предложила немного ограбить флегматичных рептилий. Мы двигались вдоль русла в поисках брода, и внезапно в одной из влажных низин обнаружили их лежбище. Кладку они закапывают в прибрежный песок, после чего плещутся неподалёку, пока выводок не выберется наружу.
Корешки к тому времени мне настолько осточертели, что я дал добро на операцию. На дело мечница отправилась лично, прихватив с собой Хруста, а мы продолжили путь. Расхитители гнездовий догнали нас минут через двадцать, хвастаясь добычей, а чуть позже на горизонте показались и разгневанные родители. При всей своей внешней неуклюжести, бегали ящеры довольно прилично, а в погоню за нами отправилась чуть ли не вся стая.
Материться на жадных подчинённых пришлось исключительно про себя — дыхания едва хватало на судорожный бег. На наше счастье вскоре показались очередные руины, где мы и скрылись от преследователей. И всё это — ради нескольких яиц, размером чуть меньше страусиного.
Готовить их решили вечером, после переправы. Ящеры сослужили нам неплохую службу, выгнав прямиком на мелководье. Здесь река разделялась на несколько независимых русел, извиваясь вдоль холмов. Поплавать всё равно пришлось, но хотя бы никого не унесло течением, а несерьёзная глубина гарантировала отсутствие подводных хищников.
Последний брод привёл нас на опушку соснового бора, укрывшего все ближайшие сопки. Правда, поначалу пришлось долго карабкаться по осыпающемуся склону, хватаясь за редкие корневища. В округе вечерело, мы промокли до нитки, так что я скомандовал привал. Тем более, у нас теперь есть, что пожевать перед сном. И пока Лифф с Осенью копали яму для кострища, остальные разошлись за хворостом.
Ходили мы по парам, с каждым рейсом все больше отдаляясь от места будущей ночёвки. Со мной вызвалась идти заместительница, а Сторк с Хрустом уже привычно отправились вдвоём. Кузнец неплохо поладил с боевым роем, хотя все остальные его сторонились. Гуманоид обладал слишком чуждой для человека психикой, проявляя интерес лишь к кровопролитию. Зато не лез ко всем с разговорами по душам.
А вот Двойка наоборот, жаждала общения. Стоило нам углубиться в лес, как она снова принялась расспрашивать меня про мою прежнюю жизнь. Рассказ давался с трудом — слишком горько вспоминать всё то, чего я лишился. Наконец, это дошло и до темнокожей девушки.
 
— Прости, я тебя достала?
— Немного.
— Просто твой мир как сказка, а мне они в детстве очень нравились. Мама нам их рассказывала, до того, как…
— Если хочешь, можешь не продолжать, — правильно истолковал я паузу.
— Да нет, дело прошлое. Нашу деревню сожгли окраниты, а тех, кто спасся, приютил у себя один мелкий клан ниндзя. Сейчас и его почти не осталось… Поэтому я решила примкнуть к Багровым. Думала, с ними будет проще, а в итоге меня бросили умирать.