Сирена и Василиск (СИ)
А вот Михаил уснуть так и не смог. Не выдержав перед рассветом он заглянул к девочке, и увидев, что та спокойно спит наконец почувствовал что напряжение отпустило. Почему то её присутствие рядом, успокаивало его. А встретив в дверях Марата, удивленно на него посмотрел.
— А ты чего не спишь?
— Что-то тревожно. Глаз сомкнуть не могу. А сам?
— Так же.
— Как девочка?
— Спит.
— Вот что значит железные нервы.
— Я в этом не уверен. Но давай побыстрее все здесь закончим и уедем. Не хочу задерживаться здесь больше чем это необходимо.
— Отлично. Значит с утра на завод. Осмотримся и примем решение. А пока я немного прогуляюсь. Послушаю, что говорят местные. Может, что-то интересное услышу.
— Хорошо, только осторожнее. — Марат вышел, а Михаил с тревогой подошел к окну, наблюдая за передвижением друга. И только когда час спустя, тот вернулся в гостиницу, смог немного успокоится.
Утром, увидев мрачных и не выспавшихся мужчин, Алина удивленно на них посмотрела. Вот только они объяснить свое состояние не захотели. Ей самой пары часов было вполне достаточно, чтобы отдохнуть.
— Как спалось?
— Хорошо. А вот вы почему не спали?
— На новом месте мне просто не спиться. Еще не привык.
— Ты тоже? — девочка посмотрела на Марата. Тот тяжело вздохнул.
— Да. Мне тоже, почему то не спалось.
— Ты уже выходил. Неужели кто-то снова пропал?
— Да, двое. Но не здесь. Около скал, как говорят. Интересно, есть ли шанс найти их живыми?
— Вряд ли. Я ночью слышала крики. Довольно далеко отсюда. После подобных криков, надежда на то, что человек жив, ничтожна. Может мне немного прогуляться?
— Нет!
— Но…
— Мне плевать, насколько ты сильна. Отправлять тебя в пасть неизвестной опасности я не собираюсь. Мы сейчас к шахтам и на завод. Ты едешь с нами.
— А мне что там делать?
— Для моего душевного спокойствия. — девочка с притворной обидой посмотрела на спутников, состроила рожицу и пошла собираться.
— Может все же лучше оставить её здесь?
— А потом весь день не находить себе места от мысли, что она пошла искать приключений?
— Да что с ней может произойти? Нам останется только посочувствовать её противникам.
— Ты конечно можешь быть уверен в её неуязвимости, как впрочем и она. Но я рисковать её жизнью не собираюсь.
— Я заметил. Ты даже оружие взял, не смотря на то, что терпеть его не можешь.
— Зато пользоваться им умею.
— Не узнаю тебя. Где тот хладнокровный и невозмутимый человек, которого я знал?
— Скончался в корчах, когда ему пришлось четыре раза хоронить эту девочку. — Михаил резко встал и подойдя к окну, застыл. Его сейчас не интересовали красоты курорта. Перед его глазами стояла изуродованное, закутанное в балахоны тельце ребенка. Напуганного, но не сдающегося. Готового бороться хоть со всем миром. Безумно одинокого ребенка, сделавшего все, ради того чтобы близкие выжили. А ведь для этого нужно было не много- не мало умереть. И она умерла, да не один раз. А ведь не она должна была всех защищать. Она ребенок, и должна была быть под защитой взрослых. Даже сейчас, в этой красивой девочке он видел её. Ту которой она была во время их первой встречи. Искалеченную, испуганную, с безумной жаждой жизни. Он не мог объяснить, что он чувствует. Но все его существо корчилось, только от мысли, что Алина пострадает. Наотрез отказываясь принимать то, что она гораздо сильнее и неуязвимее его самого.
Когда они подъезжали к заводу, девочка с интересом разглядывала все, что попадалось ей на глаза. Предприятие располагалось в нескольких часах от города, и была скрыта скальной грядой. Строение было довольно современным. Отдельно стояли офисные постройки. А чуть дальше сам завод. Вокруг строений располагалась кованная металлическая ограда.
— Почему именно это предприятие является основным по добыче и переработке олова?
— Что ты знаешь о его добыче?
— То, что он не настолько редок, чтобы из-за него остановить производство всех тех предприятий, о которых ты рассказывал. В случае необходимости, мы ведь можем закупить сырьё?
— Можем. Но это затратно. И тем не менее мы так и поступим, если не сможем здесь все уладить.
— И все же, разве у нас нет больше месторождений?
— Есть, но это коренные месторождения. Тогда как здесь месторождение рассыпное.
— А в чем разница?
— Россыпи обычно значительно легче обогащаются гравитационными методами, чем руды коренных месторождений, они не требуют применения дорогостоящих процессов дробления, измельчения. Доводка черновых концентратов легко осуществляется магнитными, электрическими и другими методами. Иными словами, производство здесь значительно дешевле и экологичнее. Да и месторождение одно из крупнейших.
— Понятно. А ты неплохо во всем этом разбираешься.
— Просто отец, еще до перестройки, работал на одном подобном заводе. Так что литературы по данному вопросу в доме было достаточно. Нам запрещали трогать книги, во избежание порчи. Тем более все эти технические термины нам были незнакомы. А как ты знаешь, для мальчишек слово нет как красная тряпка для быка. Я разумеется все эти книжки перечитал. Мало что понял, но это меня не остановило. Братья затею забросили еще в самом начале, все же не очень интересное чтиво. Но, меня было не остановить. Я потом выписал непонятные слова и заставил отца мне все разъяснить. Месяца два мучил, наверное. Но своего добился. По крайней мере, процесс работы мне объяснять теперь не надо.
— Значит, тебе в детстве хотелось на подобный завод?
— Э нет. Это все конечно интересно, но это не самая безопасная работа. Ведь при переработке руды, выделяется сера и мышьяк. А это как ты знаешь яд.
Так переговариваясь, они добрались до столпившихся около входа людей. Народ был настроен воинственно. Хотя и особой злости на руководство не наблюдалось. Увидев подъехавших, из толпы отделились несколько человек и направились к ним и сразу очень эмоционально стали что-то объяснять на ломанном английском. Алина не стала прислушиваться, с любопытством оглядываясь вокруг. Несколько раз, когда голоса переходили в крик, она резко смотрела на своих спутников, и видя что им просто что-то эмоционально объясняют, успокаивалась. Враждебности от этих людей она не чувствовала, только страх. Животный, всепоглощающий страх. Вот только что его вызывает?
Когда её окликнули, девочка вернулась к своим спутникам. А от толпы отделилось несколько женщин, судя по всему работающих здесь, и направились к ним.
— Алина, побудешь некоторое время с этими женщинами? — Михаилу судя по всему это решение не нравилось, но другого выхода он не видел. Говорил он на кабардинском, чтобы быть уверенным что ни переводчик, ни присутствующие кроме девочки его не поймут. — Мы будем рядом за дверью. Им довольно сложно объяснить твое присутствие на переговорах. Не будем злить их. Они и так взвинчены сверх меры. Ты ведь их понимаешь?
— Да.
— Хорошо. Прислушайся к разговорам. Сам я к сожалению не очень хорошо знаю этот язык. Придется говорить с помощью переводчика. Он переводит на английский, этого достаточно.
— А почему ты обратился ко мне не на русском?
— Здесь много туристов из России. Одно слово здесь, другое там и если и не говорят по-русски, они вполне могут понимать этот язык. А вот кабардинский один из самых сложных языков. Да и чтобы суметь понять его, и перевести требуется знать его в совершенстве. Одним, двумя словами не обойдешься.
— Хорошо.
Мужчины скрылись в кабинете руководителя, девочку провели в приемную и некоторое время пытались развлечь. Но видя, что она ни на что не реагирует, да и не понимает их, оставили в покое. Одна из женщин села на место секретаря, а двое других расположились рядом. Алина решив не нервировать женщин, стала играть со смартфоном, делая вид что увлечена и не обращает ни на кого внимания. Некоторое время в приемной стояла тишина. Но потом постепенно женщины стали успокаиваться и тихо разговаривая между собой. Одна спустя несколько минут ушла, оставив двух своих спутниц.