Американский демон (ЛП)
— Мне не нужна няня, — пожаловалась я.
— Согласен, — сказал Ал. — Но Дали думает, что я небрежен с тобой. Я не уйду, пока с тобой не будет кого-нибудь, кто сможет позвонить мне, если возникнут проблемы.
— Я могу это сделать. — Трент со щелчком закрыл свой телефон и убрал его.
— Я-я-я-я-заболел тобой, хотя? — нараспев произнес Ал, уже зная ответ.
— Если мне понадобится, — сказал Трент, улыбаясь, чтобы заставить Ала в ужасе отпрянуть.
— Хорошо. — Ал снова взглянул на часы. — Мне нужно кое-что проверить. Если с ней что-нибудь случится, я оторву тебе голову. — Он заколебался, глядя на наши пальцы, которые были так близко, что почти соприкасались. — Что сделало бы жизнь Рейчел намного проще, теперь, когда я думаю об этом.
Он исчез с легким хлопком, и я вздохнула, радуясь, что он ушел, и что сегодня пятница, и как только я увижу Дженкса с его детьми, мы с Трентом останемся вдвоем на два славных дня.
— Хорошо, что я тебе нравлюсь, а? А? — сказала я, толкнув его локтем, и пахнущий кожей, лошадью и корицей Трент, притянул меня ближе.
— Да, ты мне нравишься. Перестань тыкать в меня пальцем. И почему Ал так обеспокоен? — спросил он, когда Дженкс пошел проверить умирающие однолетние растения у двери, пока мы ждали машину. — Твоя аура была ужасна.
— Дали отчитал Ала за то, что он оставил меня одну, не имея возможности творить магию лей-линий. — Я повернулась и обняла Трента за шею, чтобы поиграть с его ушами. Они были заостренными, как у девочек, они неожиданно вернули свой естественный необрезанный вид, когда я скрутила проклятие, чтобы заменить пальцы, оторванные Алом. Мимо проезжали машины, но вряд ли кто-нибудь мог увидеть нас, спрятавшихся у дверей станции, и восхитительное чувство смелости наполнило меня. — Сохранять мне жизнь — его работа, ты же знаешь, — сказала я, затягивая его глубже в тень. — Мы хорошая команда. Когда я была в безвременье, я сделала тулпы, и он избавил меня от них и сохранил мне жизнь, пока я не выздоровела. Я продержала нас обоих на бутербродах с сыром пару недель.
— Мммм. — Внимание Трента вернулось ко мне, когда он улыбнулся. Его рука на моей талии казалась правильной, и его аура, такая близкая к моей, успокаивала мою головную боль.
— Он, должно быть, думает, что твоя магия улучшится, если он позволит тебе нянчиться со мной, — добавила я, глядя на его губы, зная, какими мягкими они будут на моих, каким прохладным будет воздух на моих губах, когда мы расстанемся.
— Мммм, — повторил он, но это был другой звук, и его хватка на моей талии усилилась до намека на собственничество. Мне это понравилось. Глаза дерзко блестели, он наклонился. Боже, мы были на улице, где любой мог увидеть, и хотя мне было все равно, попадет ли наша фотография на первую полосу «Низины Газетт» под безвкусным слоганом.
Но даже когда я наклонилась, затаив дыхание и кипя от предвкушения, он замер.
— Что? — сказала я, запах корицы и озона пробудил что-то глубоко во мне.
— Эм, машина здесь, — сказал он.
Я замерла, внезапно осознав, что да, подъехала черная машина, терпеливо работающая на холостом ходу, извергая горячий выхлоп, чтобы согреть мои лодыжки. Конечно, это так. Моя хватка на нем усилилась, и после общей вспышки раздражения Трент отпустил, его пальцы неохотно оставили меня наедине с мурашками.
Расстроенная, я прислонилась к стене, когда Трент открыл дверь и, перекинувшись парой слов с водителем, подвинулся, чтобы я могла сесть первой.
— Дженкс! — крикнула я, опуская стекло, и он влетел с запахом мертвой герани, сразу же направившись вперед, чтобы поговорить с водителем.
За последние месяцы природный заповедник Трента на публике приятно оттаял, но поцелуи в губы на Центральном бульваре, вероятно, было слишком. Неважно. Я обнаружила, что чем более сдержанным он был на публике, тем более тактичным и агрессивным он был, когда оставался один, и я улыбнулась, готовая подождать. Кроме того, теперь на заднем сиденье были только Трент и я, и я устроилась рядом с ним, довольная тем, что он держал меня за руку и рисовал символы связи один за другим на моей ладони, пока мы отъезжали.
Конечно, я разнесла его джентльменское соглашение с Лэндоном ко всем чертям, но непростая правда была лучше красивой лжи, особенно когда эта ложь заставляла Трента выглядеть как бессердечный, жаждущий власти диктатор в процессе становления. Мне не нравилось, что половина Цинциннати считала его таковым, благодаря Лэндону.
Но опять же, он был одним из них, когда я впервые встретила его.
Глава 9
Я улыбнулась, не совсем проснувшись, когда Трент осторожно откатился от меня. Холод сменился теплом, а затем я почувствовала, как кто-то мягко подтянул одеяло, уютно устроившись позади меня. Это была знакомая картина, и я задремала от почти неслышных звуков его подготовки ко дню: щелчок закрывающейся двери ванной, стук его бритвы, жужжание его зубной щетки.
Меня разбудил скрежет собачьих когтей, когда Бадди распахнул дверь спальни и, помахивая хвостом, сел перед ванной. Мы оба услышали, как погас свет, и я улыбнулась, когда Трент вышел и мягко поздоровался с собакой.
— Сколько сейчас времени? — прошептала я, и темная тень, направившаяся в главную комнату, поколебавшись вернулась.
— Я не хотел тебя будить. — Трент опустился на колени, чтобы его глаза оказались на одном уровне со мной. Его рука нашла мою, и он убрал волосы с моих глаз, прежде чем поцеловать меня. — Еще рано. Возвращайся ко сну.
— Это наши выходные, — сказала я, и Бадди заскулил. От него пахло улицей, свидетельством того, что Джон заботился о нем, но это делал Трент, все видели лишь потрепанного пятнадцатифунтового пса.
— Сейчас шесть утра, — возразил Трент, и я застонала, не желая начинать свой день в такое неподходящее время. Трент отложил свои обычные полуночные подгузники, чтобы лечь со мной в постель около часа ночи. Это было немного рано для меня, немного поздно для Трента. Он растягивал свое расписание, а я подстраивала свое, до сих пор было всего несколько часов, когда мы не сходились. Но это было нормально, учитывая, что нам обоим нужно было немного побыть наедине, чтобы чувствовать себя уравновешенными. Мое — около полудня, а его — в шесть утра.
— Я собираюсь обсудить реакцию общественности на то, что ты назвала Лэндона лжецом, — сказал он, и мои глаза закрылись. — Я закончу к тому времени, как ты встанешь, — я улыбнулась, закрыв глаза, когда он снова поцеловал меня. — И тогда мой день будет твоим.
Моя рука крепче сжала его.
— Прости, — сказала я.
— Нет, это было хорошо. Я больше не мог этого выносить. Спи.
— Оставить дверь приоткрытой? — спросила я, и он кивнул и встал. Бадди последовал за ним, и я подумала, что звяканье ошейника — самый успокаивающий звук в мире. У меня никогда не было собаки, и Трент не хотел ее, но дворняжка привязалась к нему, и приют не был вариантом, когда хозяева сбежали, бросив его. У меня было подозрение, что единственная причина, по которой Трент изначально взял его к себе, заключалась в том, чтобы разозлить Эласбет.
Я задремала среди поднимающегося аромата кофе и домашних звуков Трента, устраивающегося со своим ноутбуком и бумагами в утопленой центральной гостиной, которую окружали четыре спальни и небольшая кухня. Перед нами было целых два дня, и я понятия не имела, чем их заполнить теперь, когда я не собиралась помогать Эддену. Мне запретили посещать любимое поле для гольфа Трента, но было бы забавно попытаться незаметно провести восемнадцатую лунку. Или мы могли бы прокатиться на лошадях. Езда верхом осенью была великолепна, и если бы стало слишком жарко, мы могли бы отправиться по тропам через лес.
В лес, в котором он пытался меня затравить.
Вспышка старого страха и гнева поразила меня, и я потянула линию, резко проснувшись.
Задыхаясь, я села, сердце бешено колотилось. Широко раскрыв глаза, я оглядела тихую спальню Трента, чистые линии и скудную мебель, выполненную в спокойных тонах, подушки, сваленные на полу, и длинные шторы, блокирующие свет из прилегающего патио. Дверь в гардеробную была приоткрыта, и детский страх заставил меня содрогнуться, когда я сжала руки, чувствуя, как они болят от собранной силы, которая нахлынула на меня.