Стальная Принцесса (ЛП)

— Ты моя подруга. Ты должна быть на моей стороне.
— И я на твоей, Элли. — она вздыхает. — Вот почему я говорю тебе не трогать уродливую сторону Кинга.
Тетя и дядя рано возвращаются домой. Это редкий случай, поэтому я не могу ничего поделать и обнимаю их больше, чем нужно.
Потом я узнаю, что они приехали только для того, чтобы проверить меня, прежде чем вернуться на работу.
Я подумываю отменить встречу с Ноксом, просто чтобы побыть с ними и, возможно, поужинать вместе.
— Нет, милая. — тетя ерошит мои волосы. — Иди и развлекайся. Не позволяй нам держать тебя здесь.
— Я уверена, что Нокс поймет, — спорю я.
— Иди. Не заставляй его ждать. Он кажется милым парнем.
— Мы просто друзья, тетя.
Я беру морковку и жую ее. Мне нужно, чтобы мой желудок был полон на случай, если Нокс отведет меня на ужин в место, где не подают мою особую еду.
Она усмехается.
— Конечно, Эльзи.
— Прекрати, Блэр. — дядя подходит сзади и массирует мне плечо. — Иди и развлекайся, тыковка.
Я киваю, оглядываясь на него.
После несчастного случая в бассейне я не могу не заметить перемены в поведении дяди или, по крайней мере, в том, как он смотрит на меня. Как будто он разрывается внутри и не знает, как это выразить.
Он отпускает меня и направляется наверх, вероятно, чтобы освежиться, прежде чем они снова уедут.
— Я собираюсь переодеться, — говорю я тете, и она лучезарно улыбается мне.
Делая два шага за раз, я следуя за дядей. Я замираю на верхней площадке лестницы, когда нахожу его стоящим перед моей комнатой.
Он сжимает свой портфель с пиджаком сверху. Его плечи поникли, и он смотрит на мою комнату с такой печалью, будто вот-вот заплачет.
Мои собственные глаза наполняются слезами при виде этого.
В чем дело, дядя? Что это такое, о чем ты мне не говоришь?
Он качает головой и идет в свою комнату.
— Дядя...
Он останавливается и оборачивается с приклеенной улыбкой на лице. Улыбка исчезает, когда он встречает мой взгляд. Должно быть, слеза катится мне на щеку, потому что я чувствую привкус соли.
Я даже не знаю, почему я позвала его или почему плачу, просто знаю, что мне что-то нужно.
Дядя роняет портфель и пиджак на пол и спешит ко мне.
— В чем дело, тыковка? Ты в порядке?
Я киваю, но по моим щекам текут новые слезы, а губы не перестают дрожать. Не хочу его беспокоить.
Что, черт возьми, со мной и этими слезами, появляющимися из ниоткуда не так?
— Прости. — я вытираю глаза тыльной стороной ладони. — Не знаю, откуда берутся эти слезы.
— Все хорошо. Иди сюда, тыковка.
Он обнимает меня, и мне конец.
Окончательный конец.
Я не смогу остановить слезы, даже если захочу.
Мои ногти впиваются в его рубашку, и я вдыхаю его лосьон после бритья с ароматом корицы и цитрусовых.
Запах моего детства.
Словно я снова та маленькая девочка. Та семилетняя девочка, которая неделями спала в объятиях дяди, потому что не могла бороться с кошмарами.
Тогда тетя спала на кресле, потому что я не хотела, чтобы она находилась с нами. Я не могла заснуть, если она прикасалась ко мне.
— Все хорошо, — успокаивает он, потирая мою спину. — Я здесь для тебя, тыковка. Что бы ни случилось, ты же знаешь, что я люблю тебя, верно? Ты единственный ребенок, который у меня когда-либо был и будет.
Я киваю ему в грудь, крепче сжимая его рубашку.
— Что происходит?
Услышав голос тети, я отрываюсь от дяди, вытирающего глаза, но стою к ней спиной.
Черт возьми.
Я также не хочу, чтобы тетя видела меня такой.
— У Эльзы просто небольшой стресс от экзаменов, верно, тыковка? — я киваю, не оборачиваясь. — Иди и переоденься. — дядя улыбается мне сверху вниз. — Твой друг будет ждать.
Я бегу в свою комнату.
— Эльза, — зовет тетя, ее шаги звучат позади меня. — Что происходит?
— Пусть идёт, Блэр.
 
Я рада, что дядя останавливает ее, когда я захожу в свою комнату. Я врываюсь в ванную и смываю зуд под руками. Этот дурацкий зуд, который хочет вырваться на свободу.
Приведя себя в порядок, я переодеваюсь в простые узкие джинсы и майку.
Все будет хорошо.
Я так думаю. 
Мой телефон вибрирует.
Сердце замирает при мысли, что это Эйден. Я сейчас так в нем нуждаюсь. Я бы хотела, чтобы он просто написал мне что-нибудь.
Что угодно. 
Если он скажет мне, что это нормально жить своей жизнью и принимать собственные решения, я откажусь от встречи с Ноксом.
Вместо этого поеду к нему.
Нокс не тот, кого я хочу увидеть прямо сейчас. Странно, что, когда я в растерянности и нуждаюсь в утешении, Эйден первый, кто приходит на ум.
Сообщение от Нокса, в нем говорится, что он подъедет через несколько минут.
Разочарование сжимает мой живот.
Конечно, Эйден не проиграл бы.
Это всегда его путь или трасса.
К черту его.
Я выключаю свой телефон.
Собрав волосы в хвост, я выхожу из комнаты. Я уже собираюсь спуститься вниз, когда слышу приглушенные крики, доносящиеся из спальни тети и дяди.
Дверь закрыта, но я делаю то, чего никогда раньше не делала.
На цыпочках подхожу ближе. Ни звука не доносится. Всегда ли я могла двигаться так бесшумно?
Я прикладываю ухо к двери и прислушиваюсь к их разговору.
— Хватит, прекрати, Блэр! — шипит дядя. — Разве ты не видишь, что у неё стресс?
— С доктором Ханом ей станет лучше, — отвечает тетя с такой уверенностью.
— Она не может поправиться от болезни, о которой не знает. Ты можешь притворяться сколько угодно, но она помнит, Блэр. Она умна, чтобы понимать, что эти повторяющиеся кошмары что-то значат.
— Она не помнит, — в голосе тети слышится нотка паники.
— Даже если и не помнит, то скоро вспомнит. Или эти люди придут за ней.
Люди? Какие люди?
— Она выберет нас, — тон тети становится жестче. — Эльза выберет нас.
— Даже если она и выберет нас, ты не можешь притворяться, что все это нормально, просто защищая себя.
— Защищая себя? — я почти могу представить, как насмехается тетя. — Я сделала все ради ее защиты. Я не хочу, чтобы она возвращалась к той фазе своей жизни, я хочу, чтобы она начала все заново. Думала, ты тоже хочешь этого для нее.
— Я хочу, но, как сказал доктор Хан, она никогда не сможет по-настоящему двигаться дальше, если не справится с травмой.
— Она справилась с этим, забыв обо всем.
— Она была семилетним ребенком, Блэр! Это был ее единственный защитный механизм. Это не значит, что она справилась с этим. В том возрасте она не знала, как с этим разобраться.
— И ты думаешь, что она сейчас справится?
— Она должна знать. — его голос смягчается, и мое сердце разрывается. — Неужели ты слепа к потерянному взгляду и слезам в ее глазах? Неужели ты слепа к ее крикам после ночных кошмаров? Потому что это каждый раз вскрывает меня.
— С ней все будет в порядке. Да.
— К черту это, Блэр! — он кричит. — Я не позволю ей страдать только для того, чтобы ты не чувствовала себя виноватой.
— Говори потише, — кричит она шепотом.
Я прижимаюсь еще сильнее к двери, мое сердце почти выпрыгивает из груди.
— Я закончил, Блэр. Ладно? Я больше не буду держать ее в неведении только потому, что ты не хочешь, чтобы она тебя возненавидела. Если ты ей не скажешь, это сделаю я.
— Ты не знаешь всей истории.
— Я расскажу ей все, что знаю я.
— Не смей, Джексон.
— Нет. Тебе нужно признать, что ты бросила ее и ее мать, когда они больше всего нуждались в тебе.
 
— Я их не бросала, и ты это знаешь.
— Ты убежала и никогда не оглядывалась. Эльза потеряла из-за этого свою мать и семью.
У меня трясутся колени, и я не могу стоять. Никаких других звуков не доносится, и я тихо отхожу от их двери.