Одна ночь (СИ)

Но он смотрел на Виолетту так, будто в ней было всё, к чему стремился. Не было сомнений — если бы не она, Сэм бы не принял обличие Даймона. А бесследно исчезнуть король не мог. Заменить его реально, только убив. И это не остановило Сэма.
Если до этого сила его любви подбадривала и вдохновляла, то теперь Виолетте стало по-настоящему жутко. Сейчас она отдала бы всё, лишь бы это был брак с настоящим Даймоном. И пусть совсем без любви. Лучше так, чем с убийственно безумным помешательством Сэма.
Но что ей делать? Все думали, что он — Даймон. Если она откажется от свадьбы, подведёт оба народа.
Да, о сущности Сэма знали. И наверняка ещё не забыли, пусть и махнули рукой. Виолетта могла бы объявить, что Сэм обратился в Даймона и велеть отыскать тело короля. Рано или поздно, её сыщики смогли бы найти доказательства этому.
Но тогда Сэма убьют… Несмотря ни на что, она не желала ему смерти. Даже сейчас.
К тому же, в этом случае два королевства окончательно рассорятся. И не только потому, что желанный брак не состоится. А ещё и потому, что Сэм — графиец. Убийца Даймона. К тому же, вероломно занявший его место.
Может возникнуть хаос. Даже война.
И потому — только поэтому! — Виолетта сделает единственное, что можно предпринять сейчас. Она выйдет за Сэма.
А потом сделает всё, чтобы решить эту проблему.
Виолетта не станет ему любимой женой. Она станет его проклятьем.
‍ Он оставался в облике Даймона, но Виолетта продолжала видеть перед собой Сэма. 
Слуги разошлись спать. Виолетта давно распорядилась об их должном отдыхе. Она не видела смысла заставлять их стоять во всех углах дворца, это было жестоко. Достаточно стражей у ворот. Они спали днём и работали ночью, к тому же, сменяли друг друга.
А сейчас это было ещё и кстати. Виолетта не сможет продолжать играть роль миролюбивой невесты. Эмоции пылали.
Она развернулась к нему со сверкающими гневом глазами. Виолетта подбирала слова, но не могла найти подходящие. Да и стоило ли?
Можно обойтись без объяснений. Просто игнорировать его, не принимать как мужа.
— Ты смотришь на меня так, будто хочешь убить, — не оставил на это шансов Сэм.
Он говорил как ни в чём ни бывало. Да ещё и с ласковой улыбкой. Будто всё было в порядке.
Виолетта чуть не задохнулась от возмущения.
— Догадайся, почему, — холодно сказала она.
Вот и всё. Они будут говорить открыто. Но Виолетта была только рада этому. Она не сможет оставаться безразличной перед убийцей. Какой бы любовью он это ни оправдывал. Это ненормально. И чувство, которое провоцирует на такие поступки — безумное и страшное. От него стоило бежать.
— Узнала? — мягко уточнил Сэм.
Теперь в его тоне были какие-то нерешительные нотки.
Но нет, робость — последнее, что этот монстр может испытывать. Пусть даже перед ней, его любовью.
— Ещё бы, — не сдерживала возмущения Виолетта. — Какого чёрта ты натворил?!
Сэм нахмурился, будто её реакция стала для него неприятным сюрпризом. Неужели действительно надеялся, что она обрадуется? Псих.
Наконец, на его лице отразилось понимание.
— Думаешь, мне самому приятно занимать место человека, которого я действительно уважал? — спокойно, но с лёгкой горечью произнёс он. — Но другого выбора не было… Иначе я не мог бы быть с тобой. А без тебя невыносимо.
Виолетта должна была растаять от этих слов? Видимо, Сэм рассчитывал на это.
Самое ужасное, в глубине души она всё равно реагировала на его признания, на его присутствие. Сознавала, как это чудовищно. Но ничего не могла с этим поделать. Сердце откликалось.
Видимо, эта дикая и разрывающая её ярость была вызвана не только тем, что Сэм убил Даймона, нагло заняв его место. В первые секунды, как Виолетта увидела жениха у алтаря и всё осознала, её сердце радостно сжалось. Это было странно, неуместно и неожиданно. Но это чувство пробрало.
И тогда Виолетта по-настоящему разозлилась. И на себя, и на него.
А сейчас, когда Сэм сказал это, она испытала схожие чувства. В груди снова стало тесно. Противоречивость собственных эмоций делала её уязвимой, почти бессильной.
 
Ведь в его словах ясно читалось, что он считал любовь весомой причиной для убийства Даймона. Это ненормально. Виолетта должна испытывать только отвращение от таких заявлений, и ничего более.
В смятении она пропустила момент, когда Сэм принялся за действия. Он осторожно коснулся её лица, пробежался пальцами по щеке. Виолетта подавила идиотский порыв закрыть глаза и окунуться в ощущения. Вместо этого она продолжила сверлить его грозным взглядом, не реагируя на внутреннюю дрожь.
— Не думай об этом, — успокаивающе сказал Сэм, будто не замечая её враждебного настроя. — Я же говорил, что женюсь на тебе, и теперь ты со мной. Всё позади.
Ласковый тон и такие же прикосновения на контрасте с содеянным сводили с ума.
Виолетта неосознанно внимала его прикосновениям, и от этого злилась ещё сильнее.
Она тут же напомнила себе, что так же жесток и беспринципен был Фелиппе. И тоже хотел её, не останавливаясь ни перед чем.
Но, как ни хотелось провести параллель с принцем, такого же омерзения не возникало. Сейчас они с Сэмом были в другой спальне — комнату покойного Фелиппе Виолетта запечатала замками. Туда никто не заходил. Легко было списать такое решение на скорбь по принцу.
Но всё отличалось не только местом. Виолетта знала — несправедливо сравнивать отношение к ней Фелиппе и любовь Сэма. К тому же… Его взгляд разгонял мурашки по её телу, а прикосновения вызывали совсем не ту дрожь, которая была от действий принца.
Память услужливо окунула в поцелуй возле библиотеки. Тогда Виолетта сама тянулась навстречу, даже думая, что перед ней Фелиппе — убийца её родителей.
Видимо, Сэм тоже вспомнил этот момент. Его взгляд остановился на её губах. Воспользовавшись заминкой невесты, жених потянулся поцеловать её. Но Виолетта успела уловить это движение, и оно мгновенно отрезвило её.
— Не смей.
Подкрепляя жёсткость отказа взглядом, она убрала его руку и отошла на несколько шагов.
Но Сэм не потерял уверенности. Он усмехнулся. Виолетта вздрогнула: Сэм вёл себя непривычно дерзко, считая, что имел какие-то права так поступать и на что-то претендовать. Ни грамма раскаяния. Только удовольствие от положения.
— Я же чувствую, тебе не всё равно. Я знаю это. Я видел твои глаза, там, у алтаря, когда ты посмотрела на меня. А когда я улетал во время казни, помнишь? Я чувствовал, что ты ждала меня.
Виолетта перевела дыхание. Это уже перебор. Сэм говорил так, будто нисколечко не сомневался!
Думать о его словах тем более не хотелось. На его месте должен быть Даймон. Живой и полный сил служить народу королевств.
— Хватит выдавать желаемое за действительное. Ты — убийца.
Виолетта говорила хладнокровно. Ни тени эмоций — они выдавали слабость. Лучший способ достучаться до Сэма — именно такое, уничижительное и презрительное общение.
— Ты ведь сама хотела смерти Фелиппе. Другого выбора не было, — он будто не понял, о чём речь.
Виолетта сжала губы. Если она выставит его вон — наутро наверняка кому-то это станет известно. А к этому браку стремились все.
Молчать всю ночь тоже не было смысла. Кто знал, на что ещё мог пойти Сэм. Он уже вёл себя, как безумец. 
— Я не о нём, — сухо отрезала Виолетта. 
Но Сэм ошарашил её снова. 
— Узнала, как проявляется моя сущность? Ну да, перевёртыши получают способности после первого убийства. 
Виолетта оцепенела. Вдруг стало жутко холодно, но она не могла даже поёжиться.
Меньше всего Виолетта ожидала услышать новое леденящее кровь признание. 
О становлении перевёртышей не знал никто в королевстве. О них почти не говорили — во многом, благодаря ей. 
А тут получается, что Сэм всегда был убийцей? Фелиппе даже не первый. А Даймон, возможно, не последний.
— Но я не хотел этого делать, если начистоту, — после небольшой паузы продолжил Сэм. — Я просто не рассчитал силу. Я впервые применил её и не знал, насколько она мощная. Хотя я не жалею, что сделал это. Это был слуга принца. Ты, наверное, помнишь, что они творили в нашем городе?